которой уже можно было увидеть правду.
Жрец молчал.
– Хорошо. Вы не выдавали его за бога, согласен. Люди так решили сами. Но в остальном я прав.
Жрец усмехнулся.
– Зачем вы пришли? Чтобы обвинить меня перед народом и сместить?
Он на миг прищурился.
– Вам не хватает обвинений в вашей собственной жизни?
Линн глянул на него с интересом: жрец явно обучался на лету и попытался точно так же прочитать и его самого.
– Нет. И дело не в том, чего мне хватает или не хватает.
– А в чём же?
– В том, кого вы призвали из мира мёртвых. Мы не вмешиваемся в вашу жизнь, как вы могли убедиться… но если вы призвали того, о ком мы думаем, то нам придётся это сделать.
– Зачем?
– Затем, чтобы обезопасить от него всех живущих.
– А если я откажусь отвечать?
– Если вы откажетесь, а мы без вашей помощи установим, что наши подозрения справедливы, то мы раскроем ваше деяние вашему народу, и он сам будет решать, что с вами делать. А после того, как народ примет решение, мы поможем осуществить его, поскольку прекрасно понимаем, как трудно обычным людям справиться с Владеющим Силой.
– И кто же может вам помешать объявить о подтверждении подозрений, даже если на самом деле это будет не так?
– А никто, – Линн широко улыбнулся. – Только наше желание поступать по справедливости. И да… если вы действительно вызвали того, о ком мы думаем, то в первую очередь от него пострадаете вы, лично вы. Он не склонен к благодарности, да и люди для него всего лишь инструменты.
– Вы не можете это доказать.
– Могу. Вы ведь можете увидеть то, что я покажу, правда?
– Допустим.
– В таком случае, смотрите сами. Йаллер, проследи.
Я невольно поёжилась: он собирался раскрыться, показать жрецу то, что видел сам, Императора… и доверял Йаллеру свою защиту на тот случай, если жрец задумает что-то вытворить.
«Линн! Ты же не сможешь ловить его реакцию, пока будешь показывать.»
«Да. Последишь?»
«Конечно.»
В салоне настала тишина. Я попробовала настроиться на жреца, возникло странно-знакомое ощущение, – как будто перед глазами снова вспыхнул и тут же исчез уверенный яркий свет жёлтого кристалла, – а затем всё пропало.
Жрец был внимателен и насторожен. Да, он прекрасно осознавал, что попал в руки тех, кто владеет Силой гораздо лучше него, но не собирался сдаваться и идти на поводу. Он не хотел признавать поражение. Он не хотел видеть то, что показывал Линн. Не хотел, чтобы ему навязывали это. И – не видел. Оказывается, вполне можно вот так мысленно закрыть глаза… только если бы Линн захотел пробить его нежелание, действительно навязывался – он бы наверняка смог… Проходили мгновения, жрец старался не думать, не чувствовать, не выдавать себя… Линн вдруг улыбнулся.
– Что ж… вы подтвердили все мои подозрения.
Жрец отпрянул.
– Нет.
– Вам есть что скрывать.
– Это не ваше дело.
– Есть! Или вы признаёте, что просто боитесь меня и того, что я хотел вам показать?
– Вы не в состоянии почувствовать, что в человеке рядом с вами нет страха?
– Как раз наоборот. Вы боретесь со своим страхом – передо мной, перед тем, что мои слова могут оказаться правдой. Перед тем, кого вы вызвали из мира мёртвых и показали народу. Мы придём к вам завтра, жрец. Если страх победит – вы отмените обряд, и тогда ничто не удержит меня от того, что я обещал вам. Если победите вы…
Линн открыл дверцу флайера.
– До завтра.
Жрец без звука вышел, – не исполнить волю Линна он не мог. Линн повернулся к нам.
– Завтра, – проговорил он, волнуясь. – А когда не выспишься, все тревоги забиваются неодолимым желанием уснуть… К оглашению приговора вернёмся.
Я вздохнула. Жрец боролся со страхом, это правда… а мне теперь – решать, остаться ли на заднем сиденье возле Йаллера или сбежать к Линну на переднее. Ерунда, да…
Линн дал мне короткое время на раздумья – и поднял машину в воздух: ночевать предстояло в лагере учёных высоко в скалах.
Я не пересела.
***
Едва мы зашли в дом, Йаллер перехватил у меня инициативу и отправился позаботиться о еде. Я посмотрела ему вслед: а ведь нехорошо будет, если он, осознав созданное им же недоверие, решит исчезнуть. Уходить ему есть куда, – вон у Скарвина на планете боругов работы немеряно, есть чем заняться… А у руниа времени много, дождётся, пока мы все умрём, и, если захочет, снова вернётся к людям. К другим.
Линн выслушал мои соображения и вздохнул.
– Он прекрасно понимает, что все наши с тобой слова – это, так сказать, от головы. Да, искренне, да, мы реально так думаем… но почувствовать это в полной мере не можем. Сам устроил проблему, теперь не знает, что с ней делать… ты можешь его простить?
Я неуверенно улыбнулась.
– Хотела бы. Но пока просто не по себе.
– Я вижу… и я совершенно не хочу жить в обстановке, когда есть кого бояться – за тебя. Я не знаю, что делать! Наверное, если бы ты на него наругалась, было бы легче.
– Тебе?
Он засмеялся.
– И мне тоже.
Йаллер вернулся, накрыл на стол. В дом то и дело заглядывали люди, – Академия пару лет назад создала здесь постоянную экспедицию, дом они соорудили как штаб. Пахло вкусно, я сильно подозревала, что слух о кулинарных шедеврах Йаллера мгновенно разнесётся по долине, и с него потребуют добавки. А то и остаться штатным поваром, почему бы и нет…
Потом все разбежались, и мы остались втроём. По мере того, как наступал вечер, мне всё яснее становилось, что я катастрофически не хочу участвовать в обряде… и даже знаю, почему. Йаллер поднял глаза и взглянул в упор.
– Может, ты всё-таки не пойдёшь?
– А куда я денусь? Буду сидеть в доме и перейду в разряд бесплатного приложения к Линну, которое взяли сюда для количества или для галочки?
– Ну, почему же для галочки…
– Да потому! Он правильно всё понял, меня сейчас даже в кресло пилота лучше не пускать.
– Послушай, я…
– Я только и делаю, что слушаю. В отличие от некоторых.
Йаллер откинулся на спинку кресла. Вид у него был несчастный.
– Йаллер, пожалуйста, усвой раз и на всю оставшуюся вечность, что у меня нет никаких дурных мыслей против Скарвина. Да, я на него навопила год назад, но исключительно из-за того, что мне удивительно, что принимаешь кого-то за умного человека, а он выдаёт нечто несусветное и ни в какие разумные рамки не влезающее. Теперь вот ты туда же. У тебя это что, наследственное? Да, наверное, я к нему отношусь не с таким восторгом, как ты бы хотел, но у меня есть на то свои причины. И всё равно причины эти просто никак не могут привести к тому, чтобы я желала ему плохого. Ты можешь убедить меня, Линна, наконец, что ты всё это осознал? Или ты так и будешь сначала делать, а потом думать? Или ты считаешь, что со своими думать вовсе не обязательно, можно нести что угодно, а они всё обязаны терпеть? А ты ничего уже не обязан? Или мы для тебя не свои?
– Свои, но…
– Так вот убери все эти «но»! Я уже давно с этим процессом вся извелась, мне Линна хватает, а тут ещё ты нервотрёпки добавляешь! Это не наше дело – доказывать тебе какую-то там лояльность. Мы уже всё сделали. Это твоя задача – перестать дёргаться по поводу Скарвина из-за каждого слова. Спрашивается вопрос, кто из нас псих!
– И что ты предлагаешь? Отправить меня в лечебницу?
– Было бы неплохо, только ведь не поможет. Мне вообще кажется, что эта учёная братия, которую мы сегодня видели, догадается об инсценировке, и рано или поздно придётся признать их правоту. Они люди умные, привыкли головой пользоваться по прямому назначению. Это толпе мы могли скормить взрыв флайера, а среди них может найтись кто-то, кто додумается. И я очень надеюсь, что когда не надо будет вот так хранить тайну, ты успокоишься… хоть немного.
– Это вряд ли, – сообщил Линн. – Он всегда найдёт из-за чего попереживать.
– И выкинь из головы всякие мысли про то, чтобы уйти, пожалуйста. Может, и правда тебе надо для восстановления душевного равновесия провести со Скарвином пару сотен лет в мирной обстановке, но мы, люди, не можем себе позволить такую роскошь.
– Почему? – Йаллер был явно удивлён.
Линн посмотрел на меня, я кивнула, – мол, продолжай.
– Видишь ли, ты для человечества – это очень значительная личность с колоссальным авторитетом. У меня на счету повстанческая деятельность, взрыв Звезды Смерти, встреча с Императором, но в сравнении с Великим Расселением это всё мелочи.
– Не совсем…
– Не совсем. Но всё-таки. И ежели ты, существо практически легендарное, поддерживаешь Центр, поддерживаешь нашу работу по изучению проявлений Силы и созданию Силовой безопасности, то это значит, что мы всё делаем правильно, что нам стоит доверять. А если ты хлопнешь дверью и уйдёшь…
– Да я бы не хлопал дверью…
– А этого никому не объяснишь. Ушёл – значит, достали, значит, что-то сделали такое, отчего ты отказываешься иметь дело с людьми. Никто не задумается по поводу твоего отношения к Скарвину, все будут думать, что виноваты мы. Это инерция, это отношение людей к руниа как к богам, которые воспринимаются как нечто весомое и имеющее право судить нас.
Йаллер задумался.
– Знаете, как-то очень непривычно… я никогда не входил в число руниа, которых вы именовали богами, совсем наоборот.
– Для тебя непривычно, но мы-то с этим сталкиваемся постоянно. Подумай об этом.
Я посмотрела в окно, за которым стремительно надвигалась тьма. Да, здесь тепло, и только ранняя темнота напоминает о том, что на дворе всё равно зима…
– Йаллер. Ответь мне, пожалуйста. Ты ведь не считаешь нас врагами Скарвину, правда?
В чёрных зрачках руниа как будто отразилась ночь.
– Нет. Не считаю. Это было… ну, так же, как ты говоришь: когда принимал за умного человека, а получил невесть что. Только тут даже и не получил… и осознал ошибку позже и с посторонней помощью.
Я очень глубоко вздохнула.
– Ну вот и хорошо. А теперь давайте вернёмся к жрецу и завтрашнему обряду.
– Вернёмся, – согласился Йаллер. – Объясни, почему ты не хочешь идти?
– Потому что мне есть с кем говорить.
– Что?
Линн сжал мою руку.
– Йаллер. У неё погиб отец.
– А…
– Если то, что вытворяет жрец, – реальность, если он действительно вызывает души из мира мёртвых… я бы не хотела такой встречи.
Голос дрогнул. Пришлось помолчать.
– Я считаю, что никто не имеет права властвовать над душами, ни в материальном, ни в нематериальном мире. Я знаю, что есть Встречи – когда умершие реально приходят к живым. Я знаю, в каком состоянии должен быть живой для того, чтобы увидеть гостя. И это точно не насильственное общение на рассвете, на глазах у толпы. Да, там каждый из толпы тоже будет занят своими видениями, но всё же.
– Я не уверен, что это действительно Встречи, – проговорил Линн. – Судя по описаниям, это больше похоже на массовый гипноз… жрец задействует жёлтый кристалл и настраивает людей, ещё они сами приходят с желанием поучаствовать в таком обряде. Ну, а под гипнозом каждый видит своё.
– То есть вы считаете, что это всё враньё? – уточнил Йаллер.
– Скорее всего, да. И всё равно остаётся шанс – может быть, один из ста, – на истинную Встречу. С умершими ли, с Императором, – чего все испугались. Но остаётся.
– Почему же тогда лорд Эльснер не почувствовал появления Императора, если это была реальная Встреча?
– У меня есть только одна версия, – Линн подался вперёд. – Он мёртв. Если бы он был жив, но в нематериальном виде, свойственном руниа, его присутствие было бы невозможно
