смогу прогуляться на улицу и глотнуть свежего воздуха и никотина?
– Сможешь.
– Вот и замечательно.
Ужин оказался приятным и совершенно нескучным. Санька рассказала о покорении просторов Скайрима, об исследовании родного Морровинда двумя годами ранее, о том, как записывала на бумажку эффекты от ингредиентов для алхимии и рисовала дорогу с Сулипунд и Пунаби. Перекинулись несколькими студенческими байками. Как сдавали, учили. Санька вспомнила, как при помощи глубокого декольте и написанной на клочке бумажки программе получила зачёт у молодого аспиранта.
На обратно пути Александра задумчиво наблюдала в окошко за вечерним Питером. Он был полон пар разной степени трезвости. У кого-то было третье свидание, а некоторые были вместе уже несколько лет. В вечернем весеннем воздухе стоял запах влюблённости. Подействовало и на Саньку. Её щёки покрылись лёгким румянцем, глаза блестели, а на губах цвела улыбка. Они остановились у её парадной, Саша открыл дверь и подал ей руку, глушить мотор не стал, чтобы не чувствовать себя глупо, если Санька не пригласит его к себе.
– Ну, я пойду, – улыбнувшись, полувопросительно сказала Санька.
Александр ловко поймал её руку и поцеловал кончики пальцев. Санька густо покраснела. Ей вспомнились другие пальцы, те, которые пахли костром, те, которые она так жадно ловила своими приоткрытыми губами.
– Пока, Саш, – сказала она и направилась к двери одна.
– Пока, – ответил он и остался один.
 
5
С покрытого мелкой молоденькой травкой холма открывался удивительный вид на зелёную долину и тёмное звёздное небо. Прямо в центре холма сидел человек в белой рубашке и наблюдал за долиной своим диким волчьим взглядом. Сущность сильно зажмурилась, закрыла ладонями лицо, стоя у подножья, не в силах ни подняться наверх, ни уйти назад. Издав жалобный всхлип, она упала на землю и свернулась в маленький клубочек.
– Что с тобой? – спросил голос.
– Я не могу так!
– Как так?
– Послушай, я не знаю. Я ничего не помню и не знаю. Кто я? Что я? Почему всё так?
– Хочу. А можно?
– А почему нет? Или ты думаешь, что так очень удобно разговаривать?
Сущность поднялась на ноги, вытерла глаза, отряхнула платье и направилась к вершине холма. Немного опасливо она села рядом с человеком с волчьим взглядом.
– Боишься?
Она кивнула и обхватила руками колени.
– Ты совсем ничего не помнишь? – спросил голос, спросил тот с волчьим взглядом.
Сущность тихо прошептала:
– Ничего.
– Наверно, так оно и лучше.
Она вздрогнула.
– Это был не вопрос.
– Я знаю, – ответил он и обнял её успевшие замёрзнуть на ночной прохладе плечи. А она, она была готова жизнь отдать, лишь бы только это никогда-никогда не заканчивалось. Пусть даже во сне, пусть даже в фантазии.
– Ты уверена, что можно даже думать о таких сделках?
– Нельзя, я знаю.
– Зачем думаешь?
– Поцелуй меня, пожалуйста, – вместо ответа попросила Сущность.
Человек с волчьим взглядом поцеловал. Это она помнила. Это она знала. Это точно случалось и раньше. С этой мыслью он открыла…
***
…глаза. Зазвенел проклятый будильник. Она приподнялась на подушке. В комнате опять горел свет. Ныла и болела шея. Александра со злостью вытерла запястьем губы. За окном орала психованная птица.
Санька позвонила на работу и договорилась по поводу отгулов. Наступил понедельник. И нужно было обязательно придумать, чем его занять. Стараясь как можно меньше думать, Александра взяла швабру и начала уборку. Напевала какую-то песенку. Старалась отбросить мысли о признаках шизофрении. О голосах, о бреде, о сверхидеях. Сходила на кухню покурить, отковыряла кровавую корку с правой щиколотки. Потом Александра выглянула в окно. Желанного дождя так и не было. Несколько облачков грязно-серого цвета портили небесную синеву, но на что-то дельное они были совершенно неспособны. Санька осмотрелась по сторонам, а затем плюнула.
– Ненавижу утро, ненавижу вечер. Ненавижу всё, что происходит сейчас со мной, – напевала себе под нос Санька, протирая стол на кухне.
В полдень скука перевалила через максимальную отметку. Прогулка по парку выбила бы ей нафиг мозг, лазанье по интернету сводило зубы, играть тоже не хотелось, уборка по дому сводила с ума. Хотелось с кем-нибудь поговорить. Просто услышать знакомый человеческий голос, потрепаться ни о чём. Александра попыталась придумать план действий. Объектом общения могла стать та же Нюта. Можно ей рассказать о вчерашнем свидании. Всё равно ведь придётся.
Александра подошла к книжному шкафу, достала «Ламермурскую невесту» Вальтера Скотта. Не сходя с места, она погрузилась в чтения. Через некоторое время перебралась на диван, но взгляда от страниц не отрывала. И так, девушка очутилась в Шотландии, где следила за приключениями разорившегося владельца Волчьей Скалы. Оторваться была не в силах.
В шесть вечера позвонила Нюта, напросилась в гости. Санька сбегала в магазин и поджарила картошки. Подруженция заявилась в семь пятнадцать с вафельным тортиком подмышкой.
– Ну, давай рассказывай.
– А ты, оказывается, у нас сводница теперь, – буркнула Санька.
– Ну, так получилось. В субботу вечером позвонил твой Александр, сказал, что дико сторомозил и попросил твой номер. А так как ты была вся в расстроенных чувствах, я взяла на себя смелость согласиться и дать твой номер.
– Ну, молодец, – протянула Александра.
– Так ты сходила с ним на свидание?
– Сходила.
– И?
– Фу, ты какая. Неужели ты думаешь, что ели я прыгаю в койку с незнакомцами, то можно и спать после первого свидания.
– Ты его бортанула?
– Ага. Он сильно удивился.
– Не объяснишь, почему?
– Ты решишь, что я сошла с ума, – сказала Санька, пожёвывая кусок картошки.
– Давай, не томи, – улыбнулась Нюта и приготовила свои милые ушки.
– Ну, сама понимаешь, свидания – это такая штука, несколько раз сходили и уже встречаемся, а потом я и глазом не успею моргнуть, как окажусь замужем с парой спиногрызов.
– А ты разве этого не хочешь? Я думала, что просто искать лень.
– Этого моя мамашка хочет. А я, я сама не знаю, чего хочу. Любви?
– Любви? Да, на кой она тебе? Ничего хорошего в ней нет, уж поверь мне. Одна только боль и слёзы.
– Да, я знаю.
– Что-нибудь выяснила про свои кровоподтёки? – поспешила переменить тему Нюта.
– Пока нет.
– А с памятью как? Всё такой же голяк?
– Лучше. Немного.
– Хочешь поплакать о неудавшейся жизни и загубленной молодости? – на всякий случай спросила Нюта.
– Не очень, – неразборчиво хмыкнула Александра.
– Хорошо, тогда я расскажу. С утра в субботу ко мне переехала моя большая любовь.
– Навсегда?
– Тогда казалось, да. А может быть, это были лишь пустые надежды. В итоге, выходные подошли к концу. Он устал, я устала.
– А жена?
– Не знаю. Может, и не знала ничего. Мало ли, что он там ей соврал.
– Нют, ты очень расстроилась?
– Не, нормально, – попыталась сказать Анна Ралле и расплакалась. Александра отправилась в большую комнату за початой бутылкой белого вина. Впереди был вечер, полный приглушённых душевных разговоров, шоколадно-вафельного тортика, вина, сигарет и кофе. В час пятнадцать Анна улеглась на своём любимом диванчике в большой комнате, а Санька ещё некоторое время посидела в обнимку с подушкой. Так и уснула.
6
– Ты так и будешь там сидеть? – спросил тот, кто обычно что-то спрашивал в её снах. Если это вообще были сны, а там внизу действительно была реальность. Она опустила ресницы. Густая клубящаяся тьма как нежный мягкий мех укутала её тело. Сущность заурчала подобно довольной кошке. Потянулась одной лапкой, потянулась другой, а затем сдуру сказала:
– Люблю тебя.
– В каком это смысле?
– Ты даже не представляешь, какой это кайф. А можно ещё немножко шейку. Громаднейшие тебе спасибки.
– Выкрутилась, типа? – почёсывая за ушком Сущность мягкой клубящейся тьмой, спросил голос.
– Ага, – довольно заявила она и продолжила играться с тёплой и приятной тьмой.
– А чего это у меня всё тело ломит? – спросила она чуть погодя. Время не тянулось и не летело, будто вообще не существовало.
– А кто виноват, что ты засыпаешь чёрте как?
– Неужели я не хотела засыпать и возвращаться сюда? Глупо.
– Может, пойдём погуляем?
– Под яркими крупными звёздами? Затем свернём у водопада, вспугнём десяток мелких птичек, а на рассвете потеряемся в тумане. Не хочу. Надоело.
– Хочешь посмотреть на извержение вулкана?
– С настоящей лавой?
– А ты можешь представить себе искусственную?
– Нет, не хочу. Сама не знаю, чего хочу. Может, прыгнуть с парашютом? Или прокатиться на слоне? Искупаться? Точно, хочу искупаться.
Это оказалась маленькая узенькая коричневая речка. Сущность дотронулась лапкой до свежей прохладной воды. Затем отвернулась, сделала пятнадцать шагов в обратном направлении и побежала с громким звонким кличем. Нырнула, вынырнула, нахлебалась воды, сделала полтора десятка гребков и выбежала на берег. Вся дрожала, дышала неровно. Засмеялась, разбежалась и бултыхнулась снова. И так снова и снова. То погружалась в прохладную речку с быстрым течением, то грелась в лучах ласкового вечернего солнца. Но, не смотря ни на что, ей пришлось открыть…
***
…глаза. Санька чихнула три раза без какого-либо временного промежутка. Бледная после долгой зимы кожа покрылась мурашками, мокрые волосы прилипли к шее, а во рту ещё ощущался слабый привкус речной воды. Санька быстро вскочила на ноги, взвизгнула, поочерёдно ударила себя по щёкам и бросилась на подушку. Чего больше в ней было, страха или злости, понять было сложно.
«Твою мать! Чего теперь-то делать?» – три раза повторила она, будто от этого повторения могло прийти решение. Вот так, взять и прийти! Может, сгонять в пригород к родным? На свежем воздухе отогнать яркие навязчивые сны. Послушать в очередной раз, как и что она делает неправильно, посидеть с бабушкой за чаем, а наутро понять, что сходит с ума. Нет, не сейчас. Потом. Скататься на Петроградку подстричься, сходить в любимое кафе, вспомнить о компьютерной томографии рядом с первым институтом (ах, да университетом), прокатиться в родной маршрутке, где частенько спала на бравых плечах маршрутчиков…
«Ёпрстись! Кажется, образы возвращаются!»
Вернулись, только часть сознания осталась покрытой мраком, густой клубящейся тьмой. Встревоженная, всклокоченная и заспанная Аннушка вбежала в комнату.
– Что случилось? Грабят?
– Кажется, я всё вспоминаю.
– Что насчет тайного любовника?
– Не, не помню такого.
– А чего ты в такую рань вскочила? У меня ещё будильник не звенел, а ты уже в душ сгонять успела. Ладно, пойду мыться, мне в отличие от некоторых на работу пора собираться.
– Нют, – вдруг сказала Санька.
– Что?
– Я не хочу вспоминать об этих ссадинах и кровоподтёках. Может, не делать этого?
– Ну, попробуй. Правда, насколько я помню, чем больше стараешься о чём-то не думать, тем меньше это получается.
– Ладно, иди мыться, кусок философа.
– Это психология.
– Вали.
– Я и валю, – хмыкнула Аннушка и скрылась за дверью ванной.
Санька начала приходить в себя, покурила, полила Леона. Начинался обычный день обычной жизни, где сны были просто снами, парни –
