просто парнями, а ссадины и синяки имели логичное и абсолютно тривиальное объяснение. Всё остальное – фантазии или причуды расстроенной психики. Александра глубоко вздохнула, посмотрела в окошко, а потом села на табуретку.
Из ванной вышла Аннушка, что называется, при полном параде. Глаза, причёска, декольте. На ходу выпила утреннюю чашку кофе, оделась и убежала. Санька осталась одна в гнетущем одиночестве. Отковыряла корку с левой щиколотки. Попыталась вспомнить, когда разбила их, вышло, что во сне, когда гуляла по серой пустыне. С силой дёрнула дверцу книжного шкафа в своей комнате, за мгновение успела испугаться, представив, как все книги падают на неё. Повезло, лишь с верхней полки упало несколько листов формата А3. Далее не повезло, она увидела, что было на этих листах. Первой была акварельная картинка, выполненная в чёрных и серых тонах, она изображала узкий коридор, по которому бегала фигурка в белом платье. На второй можно было увидеть красные туфли на шпильках в клубах чёрного дыма и луже красной вязкой жидкости. Далее следовала непристойная картинка в сером мраморном храме. Был там и холм со звёздным небом. И везде красовалась её собственная подпись.
«Я сошла с ума. Окончательно шизанулась. Нарисовала и сама от себя спрятала, как заправская психопатка из голливудского триллера. Осталось найти в морозилке расчленённый труп парня с волчьим взглядом», – кусая заусенцы, судорожно думала Санька.
Морозилку проверила. К счастью, трупа там не было. Александру совершенно заворожил нож, обыкновенный кухонный нож, лежавший на столе. Она достала акварель и начала экспериментировать. Техника и цветовая гамма сейчас отошли на второй план, основную роль играла композиция, сюжет. Нейтрально-спокойные ближе к техническим, бытовые, жестоко-агрессивные, извращённо-сексуальные темы… Что называется, на любой вкус и цвет. Кормилась сигаретами, ещё в полдень перешла на заначенного «Петра». Мысли, идеи, фантазии будто рой мух летали вокруг, иногда жалили, иногда пролетали мимо.
«Так вот, значит, чем я обычно занимаюсь. Конечно, я ведь всегда сходила с ума от живописи. Гонялась по выходным в Эрмитаж, могла целый день простоять, наблюдая за уличными портретистами. Да, в таком случае без кусочка безумия не обойтись. Нормальный художник – это как-то глупо. Что ж, схожу с ума и хрен с ним. Буду это делать с максимальнейшим удовольствием».
Полная позитивных мыслей относительно своего помешательства, Александра сбегала в продуктовый магазинчик за сосисками, плавленым сыром и сигаретами. Такие походы она называла «3С». Выбегая, в дверях магазинчика налетела на какого-то парня в кожаной косухе, задохнулась от восхитительного запаха последней, быстренько извинилась и побежала обратно к своему ножу. Зажевав половину упаковки сосисок, Санька досыпала в кофеварку остатки кофе, ругнулась. Закурила, прогулялась по квартире с сигаретой в пальцах. Попыталась вспомнить, поливала ли она сегодня Леона. Не смогла, пришлось потрогать землю пальцами. Та оказалась влажной, Санька решила, что уже поливала. За окном было темно.
После окончания художественной сессии она сделала небольшой надрез ножом на левой руке. Когда-то давно в её голове плотно засела фраза из психиатрии о том, что подобные действия являются нарушением инстинкта самосохранения и представляют собой первый шаг к помутнению рассудка. А сейчас ей нравилась такая полубезумная эстетика. Ей было интересно испачкать свои руки в своей крови. В этих действия ей чудилось нечто мистическое и ненормальное. Усладив таким образом тёмную сторону своей натуры, Александра спрятала странновато-страшноватые картинки, вымыла руки, порез смазала йодом и даже перевязала бинтиком. Нож тщательно вымыла и вычистила.
Только тогда Санька легла спать, постелив чистое бельё.
7
– Привет, – улыбнулась Сущность. Страх, появившийся недавно, пропал, испарился куда-то. Голос для общения вновь воспроизвёл парня с волчьим взглядом. Он стоял к Сущности спиной и рассматривал что-то у себя под ногами. На приветствие не ответил. Серая пустыня вокруг угнетала.
– Почему он такой злой? – спросила Сущность.
– Почему я такой злой? – с вызовом переспросил парень с волчьим взглядом.
– Ага, почему? Отвечай, ты ведь умеешь говорить утвердительно, я помню.
– А, может, тебе показалось? Разве ты не на дороге к эстетичному безумию?
– Ты – моё безумие. Забыл?
– Так что с тобой сегодня случилось? – спросил он своим вездесущим голосом.
– Сегодня?
– Может, ты проснулась с мокрой головой?
– И чихала, – добавила Сущность.
– Что было дальше?
– Я нашла свои рисунки. И ещё рисовала. Потом порезала руку и измазалась в крови.
– Зачем?
– Захотелось.
– Теперь ты хочешь узнать то, о чём не помнишь?
– Хочу.
Последовало долгое томительное молчание. Потом он взял её руку и изменившимся, бесцветным голосом начал рассказ:
– Когда мы встретились, тебе было четырнадцать. В школе ты была редкой гостьей, только начала курить и воспринимала себя ведьмой. Но однажды в «Старой Книге» ты нашла нечто настоящее, обладающее силой. Ещё там имелась карандашная пометка, без которой у тебя бы не получилось правильно выполнить ритуал. Без неё он закончился бы очень быстро и закончился бы смертью. Однако тебе повезло.
– И я купила эту книгу?
– Нет, денег у тебя в тот момент не было. Ты вырвала из книжки два листика, засунула их в задний карман джинсов и пошла домой. Там мы заключили сделку.
– Какую? На каких условиях?
– Почти без условий. Знаешь, здесь время идёт совсем иначе. Я примерно тысячу лет провёл в одиночестве и был согласен на любые условия.
– Что ты такое?
– Из фольклора ближе всего к джинну. Но точно я тебе не скажу, сакральные тайны Вселенной мне не известны.
– С тех пор ты всё время был в моих снах?
– Был. Исполнял желания. Где мы только не бывали? Исследовали пирамиды Хеопса, Хефрена и Микерина. Гуляли по млечному пути. Бывали на страницах твоих любимых книг. А перед экзаменами «прогоняли» основные темы. Мне нравилось предугадывать твои желания, любые желания.
– А что случилось потом?
– А ты ещё не догадалась?
– Я не захотела возвращаться в реальность, так ведь? Я хотела остаться здесь, где передо мной был целый мир, где я могла играть любую роль, где могла дышать, чувствовать, видеть так много. Где мои мечты сбывались. Где мне было подвластно всё. Мне уже не нужна была серая убогая действительность. Так ведь.
На лице волчьего парня появился некий гибрид оскала и улыбки.
– Типа того.
– Меня разрывало на части, – уже не могла остановить поток речи Сущность, – Я сходила с ума. Я загнала себя в железные оковы логики там, а здесь отрывалась, как могла. А однажды…
– Однажды ты сказала «Убей меня»
– И ты кивнул.
В глазах Волчьего блеснул огонёк.
– Тогда началось самое интересное. С одной стороны я не мог не подчиниться прямому приказу и, как многие подобные мне, желал его исполнить, с другой же, я хотел поиграть. Мысль об одиночестве, которое ждёт меня, когда всё закончится, в голову не приходила. Десятки раз ты оказывалась на волоске от гибели и научилась бесстрашно смотреть ей в лицо. Игра продолжалась. Пока не дошла до грандиозного финала.
– Что это была за смерть? Как я умерла?
– О, их было около десятка. С мучениями, болью, ужасами и яркими подробностями.
– Мне было страшно?
– Было.
– А потом? Как я осталась жива?
– Случилась эмоциональная блокировка. Не знаю, кто её вызвал ты или я, или же мы вместе. Ты оказалась заключена в барьере, из которого не могла выйти, я же не мог туда зайти.
– Тот коридор?
– Он самый.
– И сколько я там провела?
– Внизу прошло часа два, а здесь сто сорок два года шесть месяцев и три дня, я считал. Это всё, что ты хотела узнать?
– Это всё, что я хотела узнать, Родроар, – тихо произнесла Сущность и открыла…
***
… глаза в очередной раз наполнились солёной дрянью, чтобы вновь выплеснуть её в совокупности с истерично-визгливыми возгласами. В течение тридцати двух минут Александра позволила своему телу и духу это сомнительное развлечение. Затем отправилась в ванную. Вымыла лицо, почистила зубы. Некоторое время, а именно три минуты и двадцать четыре секунды потратила на выравнивание дыхания.
– Перед небом и землёй, перед прахом и духом, перед правдой и ложью, перед зеркалом, где отражается множество миров и времён, я объявляю, что отныне Родроар свободен. А я прошу лишь о спокойствии.
На какой-то миг Саньке показалось, что в зеркале отразился ещё один силуэт. Где-то на грани сознания. Она не стала присматриваться, прикрыла ладошками лицо, сползла на пол и прошептала: «Уходи». Где-то в квартире хлопнула дверь.
Она шла, шла как человек, которому нечего терять или желать. Вот такое оно чувство свободы. Без гнёта условностей, но с болью потери. Санька знала, что справиться, она со всем справлялась. И продолжала идти, глушила слёзы на подходе. Прикурила, затянулась три раза и сломала сигарету.
– Пора кончать, – прошептала она, оставляя полупустую пачку на скамейке автобусной остановки.
Шла дальше. Забрела в магазинчик, где потратила половину зарплаты на ярко-красные итальянские туфли. Захотелось! Шла, задыхаясь от свободы, боли и восторга. Шла дальше.
То, что казалось реальным ещё утром, отходило в небытие, начинало казаться фантастической истерией, правдоподобным кошмаром, просто сном.
– И это хорошо, – шептала она.
И шла дальше.
Не задумываясь над маршрутом, она добралась до того места, где была найдена Дымчатой Феей. «Конец истории, начало новой», – подумала Санька. Та Санька, которая была Сущностью. Она села на асфальт и закрыла глаза. Медленно, но верно начала утекать в полудрёму. Не было вопросов, не было образов. Санька улыбнулась.
А потом она рывком оказалась на ногах. Незнакомый парень в кожаной косухе держал её за руку и улыбался.
– Привет, – сказала Санька. Начиналась новая жизнь, значит, нужно было меняться самой и перестать прятаться от мира и других людей.
– Привет, – ответил парень.
Кто это был? Да, какая, собственно, разница? Новая страница новой книжки, о которой мы не узнаем ничего. Александра сделала шаг вперёд.
За несколько кварталов оттуда трижды прокаркала ворона, а некто с волчьими повадками скорчился от боли. Что-то разъедающей песчаной волной начало вписывать его в действительность. Он начал появляться на фотографиях, в записных книжках телефонов, появился в памяти людей, а сам получил новые воспоминания. Боль была такой сильной, будто с него заживо сдирали кожу. Ворона каркнула в четвёртый раз. Всё прекратилось. Он был вписан.
FIN.
23.03.12-31.05.12
