Современное средневековье (сборник рассказов)

хочешь. Москва !
  Они были довольны и спокойны, хотя небольшое ощущение тревоги не покидало обоих.
  - Извините, как  наш ”дикобраз” ? - спросила женщина у  секретаря  в  назначенный срок.
  - А… . Всё принято  и  резолюция  стоит:  “Оценка “отлично”, направить для апробации на завод 23”.
  - Ну, вот, а мы уже боялись.
  - Погодите, а разве “дикобраз” на с двумя “о”. Тут же ошибка ?
  - Нет тут никакой ошибки. Всё верно. Посмотрите в словаре.
  - Да .... . Ну  ладно.Тогда всё. Утверждать будут  завтра на коллегии. В десять часов.
  - Ох уж эти малограмотные москвичи. - сказала женщина  мужчине по дороге в гости-ницу.
  - Да, это точно. А всё нас тыкают. Сами - то деревня. Ведь чего только я за двадцать лет в столице не слышал. А вот умного немного.
   Коллегия была краткой и довольно деловой. Заместитель начальника главка быстро просмотрел проект и уже взял в руки ручку для утверждения.
  - Стойте, а разве “дикобраз” не с двумя “о”. Надо бы исправить. Ну да ладно, проект прошёл, можно и потом.
  - Слово “дикобраз” пишется с одним “о”. Мы проверяли. - строгим  и суровым голосом сказала женщина, а мужчина улыбнулся.
  - Одно. - заместитель начальника тупо посмотрел на титульный лист и закрыл папку: Ну так пусть одно. От этого суть проекта не меняется.
   Он поставил подпись на обложке и впервые за все три дня инженеры уловили будто бы извиняющийся взгляд московского начальника.
   - Не все такие малограмотные как я. - чуть смущённо улыбнувшись, заметил он.

                                                     Пьяный венгр.

  Машина пришла ночью, а с утра он уже появился в отделе. Красивый и худой, длин-нолицый и загорелый, при этом совершенно седой, с блестящими чёрными глазами и ослепительной почти голливудской улыбкой. И ни слова по - русски ! По - английски то-же.
  Он приехал один, без сменщика и экспедитора, без переводчика. Кто захочет ехать в Россию в такое смутное время 90 - х. Дальнобойщиков на дорогах от Бреста до Москвы убивают почти ежедневно.
  Он сел на стул возле окна и, почему - то часто улыбаясь, ждал часа два,  пока ему делали документы. Любые вопросы оставались без ответа. Он ничего не понимал, в том числе и по - английски, сидел  невероятно спокойный, смотрел только на Ильина, который офор-млял его документы или на тех, кто входил в дверь и то в основном потому, что они изумлённо оглядывали его.
   Когда он вышел с документами, Ильин, чуть ухмыляясь, сказал: Бормотухой от него тянет.
  - Действительно. - подтвердили женщины: Запах сильный.
  - И похоже это он не здесь, а уже где - то по дороге.
  - Водитель пьёт, машина идёт… .
  - А на чём он ?
  - Хороший трейлер. Мерседес. Почти новый.
  - Разобьёт ?
  - Не думаю: не похоже. Не тот водила, я их сразу чую. Этот нет: ас.
  Через час венгр пришел из таможни. Он сунул бумаги Ильину   и стал что - то говорить по - венгерски. Ильин грустно показал на свои рот и уши. Венгр замолчал и посмотрел в окно.
  - Когда сделать ? - спросил Ильин и показал на часы и на документы.
   Венгр подумал и рукой провел по горлу.
   - Срочно. - догадались женщины.
   Ильин кисло улыбнулся.
   - Полчаса. - он встал и показал венгру на часах по минутной стрелке. Тот довольно за-кивал головой и опять заулыбался. Ильин подвинул ему стул.
   Сделав документы, Ильин стал объяснять иностранцу как выехать с завода. Тот брал каждый документ и с той же лёгкой улыбкой кивал. Но было видно, что он вообще ничего не понимает. Ильин стал рисовать как выехать на бумаге. Показал руками ворота и назвал их раза три. Венгр неожиданно оживился и громко сказал: Варота - порта.
  - О. Молодец. Ворота - порта. По - венгерски, значит, порта. Понимает.
   Венгр улыбнулся, взял бумаги, ещё раз бессмысленно посмотрел на них и пошел.
   Ильин помахал рукой, развевая запах.
  - Он, пока был в таможне, чего - то покрепче хлебнул. С собой у него, что ли.
  - Да, уж наверное, не наши пьёт. У них своих полно получше и не крепкие.
  - Как он поедет - то такой ?
  - Ещё как поедет. До границы без проблем. А дальше тяжко. Я ему в спешке «энэсэску» не так оформил. Там ни печати нет ни отметки таможни. Ничего, проедет. Назад не вернётся. Заплатит и проедет. Но это его сильно тормознёт. Ничего, больше в Россию не cунется.
   - Ну зачем вот его так. - заметила одна из женщин.
   - А что он едет в Россию и по - русски  ни  слова. Торопит ещё. Ничего ведь  в доку-ментах не понимает и не может без языка понять.  И срочно: как тут без ошибок ? - Ильин махнул рукой и ушёл.
   Через полгода уже слегка помятый Мерседес с венгерскими номерами снова стоял пе-ред проходной. Узнав об этом, Ильин хотел куда - нибудь уйти, но начальник запретил, приказав срочно делать документы.
  - Что это за тебя кто - то будет делать. И, если что было не так, сам и разберись.
  - Да он убьёт меня ! Ведь все время пьяный. И по - русски ни бе ни ме.
  - Делай. Не убьёт. Чтоб всё было как положено.
  К удивлению отдела венгр был так же спокоен как и в первый раз. Может, только се-дины стало ещё больше. Он молча, уже не улыбаясь, сидел на том же самом месте и смотрел теперь уже только в окно. По - русски он по - прежнему не понимал ни слова.
  - Вот и готово. Рэди. Йес. - громко сказал Ильин, осторожно подходя  к венгру: Олл о - кей. Йес. Вери гуд, харашо. Ундерстанд ?
  Венгр молча кивнул и, неожиданно достав из кармана какой - то список, стал медленно проверять документы.
  - Вот ведь, а по - русски ни бе ... ! Проверяет чего то. - Ильин был явно смущен: Да зря проверяет. Всё верно, проверено уже.
  Венгр долго проверял документы и, встав, в первый раз слегка улыбнулся и, приглашая, как - то очень по - дружески  махнул Ильину рукой: Порта. Порта... .
  Ильин взял папку и усмехнулся: Вот ведь, чёрт, к воротам с ним иди. Научился.
  Через полчаса он вернулся в отдел, слегка потирая розовую скулу.
  - Чего, попало что ли ?
  - Да ну, ушибся о кузов. Не заметил.
  - Да брось - ка. Залепил что ли ?
  - Нет. Да… . Ну, есть немного. Вот ведь чертов мадьяр. “Порта, порта!” И как немой, а бормотухой опять от него разит с самого утра. Как они ездят по России ?! Ни в грош нас не ставят ! Иностранцы чёртовы !
 
   
                                                Сборщики яблок.

     Эти сады как - то уютно вытянулись посреди большого города. Зажатые двумя боль-шими оврагами, они давно перестали жить как частные сады, но как густо заросший пустырь, такой «непланируемый парк» эти сады давно признаны всеми. Здесь можно увидеть самые обычные и самые удивительные вещи.
   Такие есть в каждом русском городе. Хоть немного, пусть маленький кусочек. Просто где - то  в столицах или городах побольше почти все они  давно стали официальными пар-ками или хоть скверами,  в маленьких городишках они - настоящие сады, огороженные или с намёком на это, за которыми даже кто - то пусть почти без толка ухаживает. А кое где  - заброшенные куски этаких городских лесов, наполовину парки, наполовину места для сбора малины, вишни и, конечно, яблок.
    В этом городе бывшие сады расположились по - королевски. Из них можно увидеть ед-ва ли не лучшую панораму центра города с двумя десятками церквей и множеством шпилей, остроконечных крыш и хитроумных башенок. С другой стороны хорошо видны слободы с, казалось бы, бесконечными вереницами частных домов и коттеджей, заросшие садами, причудливо взбирающиеся на холмы и круто сходящие с них в глубокие овраги.
    С третьей стороны виден новый город с нагромождением больших и средних зданий, часто неудачным, иногда красивым, со специально выстроенными высотными домами с башнями и башенками, сверкающие застекленными секциями и слегка шокирующие причудливым разнообразием красок.
   Зимой сады пустые.  Только лыжники и дети на санках катаются с горок. По весне – пикники и парочки.
   С середины лета в садах появляются другие люди. Вначале это мальчишки, которых яблони и яблоки интересуют как спортивные объекты. Шумно потрясти яблоню и поесть яблочной зелени, повисеть на ветке, пока не обломится, проверив свои «лазательные» качества и возможности желудков – для них часто дело чести.
  Серьезные собиратели подходят не раньше августа. Обычно к концу месяца появяются мужчины с сумками и мешками, старушки  и старички с сумочками, семейные пары с мешками, целые компании на иномарках. Разве что на кране не приезжают, хотя не по-мешало бы: многие деревья с трёхэтажный дом и выше.
   Всё это, если год урожайный. В плохой год яблок нет или почти нет. Это бывает примерно раз в два - три года. Даже если весна тёплая. Местные старожилы говорят: Яблоня отдыхает. Вот даже ведь цвела, а яблок почти нет. Год ей нужно отдохнуть.
     Для них дерево не просто живое, а как человек. И чувствуют они его осторожный се-верный характер как будто сами стоят под синим небом на холме, обдуваемые ветрами и стиснутые морозами.
  Самые забавные собиратели – старушки из бывших городских слобод, пасущие коз. Мохнатые бородачи  – главные сборщики яблок. Правда, берут то, что уже на земле или можно достать. Зелень и антоновку не любят: ищут что послаще. Сами бабушки много сорвать  не могут, но сумочку получше собирают каждый день. Всю компанию обычно сопровождает пёс – чаще чёрный лохматый беспородный гигант с забавным коротким именем вроде «Чук» или «Реп». Он добродушен и равнодушен ко всему, кроме ежей, ля-гушек и ящериц, что иногда встречаются на пути. Да, и, конечно, кошек.
    Самый частый собиратель – мужчина лет тридцати - сорока или молодой парень. Он не трясёт яблоню или делает это в крайнем случае. Это профессионал сбора: он лезет на дерево даже на самое высокое и собирает яблоки в сумку на плече по одному. Упавшие чаще не берут. Могут приносить с собой длинные палки и даже составные древки, наса-живающиеся одно на другое.Самые придирчивые приносят специальные механические захваты на длинных палках и часами собирают.
   Они всё же – главные обиратели сада и последние по части «лишнего» трёса, когда много хороших яблок остается на земле. Обтрёс – дело мальчишек, что в сентябре ходят в сады пока яблоки не кончатся. Упало сто штук – взяли три - четыре, остальные лежат. Именно их так ругают старушки, которым уже не под силу лазить по деревьям, что почти только собирают с земли, причем все подряд. Две полные сумки в одни руки – это их предел. И то радость при такой пенсии. Хватит на неделю да и варенье или что - то по-добное задёшево можно сделать.
  Самые чистые собиратели приезжают на джипах и легковушках с кучей мешков. Эти трясут как следует и собирают все, что не начало гнить. Чаще на самогон или брагу, изредка и на что - то полезное.
   Ходят и случайные сборщики вроде проходящих студентов или солдат. У этих интерес – просто собрать что - то и поесть тут же. Идут и берут или трясут. Едят стыдливо, пока в садах, много с собой никогда не уносят.
    Здесь же под яблонями другая жизнь. Кто - то добирает июльскую малину, кто вишню, женщины загорают, мальчишки гуляют и играют в войну, бомжи складывают собранные ценности под тюфяки, где они спали ночью. Солдаты под командой офицеров устраивают учения, выстраиваясь в шеренги и наступая друг на друга, пряча в карманах яблоки и маленькие груши. Кошки тихо и осторожно ходят в траве между кустов, вынюхивая жи-рующих на зиму мышей.
   Главная дорога садов, по которой несут яблоки, идёт к центру города. В конце её хорошо