Современное средневековье (сборник рассказов)

            * * *
       Вот, собственно, и всё. Точнее, хватит. Хотя этот рассказ можно продолжать, на-верно, до бесконечности. Вряд ли Россия - страна дураков. Конечно, нет или... всё же ? Но много, ой, как много... .   Всю жизнь вслед за Окуджавой мне хочется проснуться утром и увидеть... как ... "...улетели все". Очень хочется... .              

                                                    Блатмейстер.

      Коньков, молодой чиновник, проработавший в департаменте два года, попивая кофе, от нечего делать довольно лениво играл в "тетрис", а сам как обычно потихоньку думал о тяжелом почти беспросветном – как он считал - житье - бытье.
      - Ведь без блата тут как и везде вовсе ничего не сделать. Ё моё ! Прям не чихни. Взять хоть моего обожаемого до стона в коленках шефа Васькова Михал Иваныча. Уж какой деятельный человек. По части начальству ... полизать да кому какую гадость потихоньку сделать. Показуху развести и всё такое. Взятки... . Да мало кто сомневается. Кто же без них ? Нет, вот хоть одного найдите, кто хотя бы не хотел взять ? Ну, есть лопухи, что могут брать, да не решаются. И это я. Отстой !
      Коньков допил кофе и начал новую партию "тетриса". В кабинет вошёл Трифонов – старый сутулый и почти слепой экономист, который уже ни на что не реагировал – поло-жил папку, вытер очки и стал что - то с шумом искать в столе.
       - Тоже чмошник. - подумал Коньков: Ведь всего и блату - то у Трифонова, что какой - то замначальника отдела охраны, такой же трахнутый на голову как и сам. Ничего за сорок лет работы не добился. То ли дело Михал Иваныч. Раньше терся в парторганах. Блин, за три года дошел до замначальника высшей партшколы, со всей сволочью там пе-резнакомился. Теперь может хоть в Белый дом, хоть на Лубянку войти без стука. И ведь уловил, гнида, когда партия стала сдавать, что надо уйти в городскую власть, там от-фигачил  три  года, сидел  где - то в   плановом департаменте в   кабинетике чуть ли не под
лестницей, да ведь тоже со всеми покорешился. Теперь здесь, место - то суперхлебное, какой навар можно брать с импорта да с чего угодно. Но связей как у самого... . Харизмы никакой, положение фиговое. Вроде обмылок обмылком, а вот тебе - крёстный отец.
     Трифонов ушёл и Коньков опять остался один, бросил играть и стал просто смотреть в окно, откуда были видны река и кусочек Кремля, прочие такие солидные и известные виды центра. Он по привычке взял в зубы  за кончик карандаш, а пальцами отстукивал по столу какую - то простенькую мелодию.
     - И ведь сам Васьков - то из смоленской деревни, внешне Вася - Васей. А всё у него делают подчиненные, сам фиг чего будет, только подписывает да договаривается, целый день по кабинетам, по совещаниям, ездит не пойми куда. Секретарша шефа вроде знает, что он то встречает кого, то в ресторан, то в сауну, черта с два он в рабочее время будет работать. Мне фиг скажет.
      Дверь в комнату неожиданно открылась и вошел сам Васьков, в руках он держал пап-ку и букет цветов. Коньков не успел вынуть карандаш изо рта.
      - Карандаши кушаем. Вкусные ? И ничего не делаем. - сразу же выдал начальник, бро-сив на стол папку и цветы. Достал из папки бумаги: Вот, нужно все договоры проверить и, если что не так, мне на стол. Понял ? Сейчас.
     - Ну, через час будет готово.
     - Ну... . Он тут запрягает. Мухой !
     Коньков сел проверять договор. Васьков ушёл и было ясно, что раньше завтрашнего утра он не появится. Просмотрел страницу и опять нагрел кофе, стал пить и смотреть на карту России на противоположной стене. Работать не хотелось.
    - Там всё нормально. Сойдёт. Сдам так. Васьков - это вот настоящий блатмейстер, го-ворят, еще год - два и будет в «ЛУЮЙЛЕ»  замначальником управления. У него всё сма-зано. Да он и так живет дай боже. Ведь две дачи, "Лексус" через год новый, домик пусть маленький на Рублевке на кого - то записан, всё как у людей. А всего - то чиновник, зарплата не аховая. Да и всё барахло записано фиг знает на кого. Так, формально живет в советской квартирке в Сетуньском. Там, верно, уж лет пять не бывал. Какой - то его род-ственник живёт, он токо прописан.
     Во дворе резко загудел клаксон, залаяла собака. Но Конькову было невозможно лень вставать и смотреть.... .
     Он окончательно оставил договор и вложил его  в файл. Снова взял карандаш и на этот раз стал водить тыльной частью по подбородку.
    - Мне куда до него. Я через дядю, а он всего - то замначальника отдела и уже под пенсию. Васьков вроде с ним почти в одном ранге, а вот - кого хошь проведет, мне тут на договорах да другой фигне сидеть лет пять или до упора. Вроде Трифонова. Превращаюсь в точно такое же чмо.
     От огорчения Коньков снова стал жевать карандаш.
     - А как он умеет нужных находить ! Дербень - колода ! Ведь и сюда он кого токо не приводил. И космонавты какие - то тут чуть не толпой приезжали, прямо у нас за этими столами пили, тут и консулы африканские и олигарховские бабы толклись и даже Аб-дулов тут чё - то у него писал, вроде, визу ему не давали. Всех знает. Умеет человек. Клас-сический блатмейстер. Не просто большой блат там какой - то, а настоящий ас.
    Со злости Коньков даже вытащил в компьютере потайной файл со скопированной пор-нухой и стал его просматривать. Но горькие  мысли никак не покидали.
    - А никогда он ни на чем не попадается. Все документы как надо. Хотя, нет, бывает, но всё быстро утрясёт. А какой обходительный, женщины прямо балдеют, хоть ему уже под шестьдесят. Да, ходит слушок, что один раз попался и на взятке, да сумма была чуть не в сотню штук да не рублей. Но всё прошло. Он и в ментовке и в гэбухе может уладить что угодно. Бабульки, говорили, он им и отдал. Обещал с тех пор не попадаться. И не по-падается. А всё же не стал он начальником ни департамента ни замом министра. Может, из - за той взятки, а скорее нет. Уровень не тот. Говорить не умеет, при встрече с инос-транцами всё непереводимые анекдоты травит. Английский даже толком выучить не мо-жет. Деревня... . «Здрасьте да досвиданья. Приезжайте ещё, плииз.» У меня английский и немецкий, а на фиг никому не нужен. Вон, за стеной из иняза сидит референт, восемь язы-ков, на пяти говорит. Ни фига перспективы, потому что блата нет. Сюда кое - как пролез, через какого - то пенсионера. Вот так ! Ох ты, на обед же !
    Коньков просмотрел самый увлекательный момент порнухи и снова спрятал потайной файл.
    - Обед ! Святое... !
    Но даже в столовой огненно - завистливые мысли о начальнике не покидали.
   - Вот ведь как - никак он деревенский, все как - то  не совсем всё идет у него. - думал Коньков, стоя в очереди к раздаче и разглядывая ножки стоящей впереди секретарши из соседнего отдела: Дочка ректора финансовой академии. Папаня устроил через кого - то. А дура - дурой. Вот папа диплом оформит, сразу будет тут замнчальником или референтом. А так ножки - то ничего.
   Он долго обедал, покурил во дворе, потом нарочно прогулялся по нижнему этажу, где обычно торчали девочки из технических отделов, пригляделся к ножкам и попочкам, поз-доровался с парой знакомых, купил в киоске журнал.
   - Вот и ничего не удалось. Все девочки тощие, да и ножки какие - то кривоватые. – ду-мал он, придя в комнату. Там опять никого не было. Трифонов явно приходил, оставил ку-чу папок и запах дешёвых сигарет. Коньков опять сел, взял уже погрызенный карандаш и опять стал думать.
    Вдруг в комнату вошел какой - то человек в чёрном пальто, быстро огляделся и спро-сил: Васькова нет ?
    - Он был с утра. - испуганно ответил Коньков, постепенно узнавая гостя.
    - Да, но где он ? - махнул рукой посетитель, быстро выходя из комнаты.
    - Чёрт, это ж сам Дарапас, владелец "АлРуси". ! - Коньков даже схватился за стол: Вот Михал Иваныч дает ! Или всё же это не он ? Фиг знает !
      Минут пятнадцать Коньков сидел так, будто ему только что сделали кардиостимуля-цию.
    Но потом как - то сразу опять погрузился в свои тяжелые мысли, час обдумывал, зачем же могучий олигарх мог прибыть лично к Васькову. Постепенно просто заснул.
    - Толя ! Господин Коньков. - кто - то тряс его за плечо: Спать на работе нехорошо.
     Рядом стоял Васьков, в руке опять был букет цветов, в другой  торт.
    - Перед тобой бумага, нужно по ней утрясти с комитетом по имуществам это дельце по строительству офиса, давай, сегодня пока там еще кто есть. Скажешь Круглову, чтоб сроч-но, мол, от меня, да и скажи, что потом все дела утрясем. Я лично всё привезу. Понял или не проснулся ? Давай.  Мне некогда.
    - Понял. Вы всё ? К вам вроде был сам Дарапас.
    - Знаю. Он звонил. Всё,  работай. Спишь целый день.
    - Так это был он. – с обычной обжигающей завистью думал Коньков, безуспешно пы-таясь дозвониться: Вот тебе и Иваныч. Блатмейстер высшей марки. А я что ? Чмо. Полное и безнадежное. Мне не то что нефтекомпания, а и должность следующая фиг светит.
    Он бросил телефон, от огорчения закурил, открыл форточку и стал, слегка выгоняя дым рукой, смотреть в окно. Во дворе у машин стояли две девочки с длинными краше-ными белыми волосами и еще более длинными ногами под ультракороткими юбками. Коньков внимательно смотрел на них, стараясь угадать, не знакомые ли.
  - Ну хоть какое - то удовольствие в жизни. - думал он: А то ведь прямо без просвета.
                   
                                            Представь себе... .

   Он в который раз приходил на берег смотреть на море. Со слугой, но того оставлял, а на скалы ходил один. Море, чайки, сильный ветер, трава под ногами и ничего впереди... .
     - Представь себе, что ничего этого не было бы. Ни империи, ни великих походов, ни радости страны. Я всю жизнь оставался бы жалким офицеришкой, может, выслужил бы майора или полковника. Жена, дети, дом в Париже, старость у камина со стаканчиком вина и книгой. Это всё ?! Зачем такая жалкая жизнь ?!
     Он всмотрелся в море - казалось, что среди волн появился корабль. Но это была лишь иллюзия.
     - Корабли здесь бывают раз в месяц.  Только моего главного врага. Да и что мне до них. Верить, что опять соберутся и приедут за мной и отобьют. Чепуха ! Теперь уже никто и никогда. Всё. Я один. Со свитой, но они как пауки в банке. Я был на вершине и пал до самого низа. Пожизненная ссылка на остров вдали от всего мира. Но верно, так и должно было быть. Ведь погибло столько людей, потрачено столько денег и сил. Зачем ? В бога я не верю, но он бы не простил меня. Место было бы только в аду.
     Чайки летали прямо над ним, подлетали совсем близко и громко кричали, как бы на-падали, словно прося еды.
     - И они против меня. То есть всё зря. Величие страны и моё - всё в прошлом ? И вот я здесь как символ напрасной жизни ? Нет,  в это трудно поверить. Всё как - то было зако-номерно. Но я мог бы быть осторожнее, эти безумные походы чаще оказались ненуж-ными. Страна в конце концов поняла это, а я нет. Нужно было закончить войны и это бы-ло в моих силах. Тратить деньги на людей, жильё, дороги, бедность, убогих. Я не сделал этого. И вот я здесь. Теперь ничего и никогда не вернуть. Я даже чувствую, что мне всё хуже, словно какой - то яд изнутри. Может, меня травят. Но... . Это они.... ? Всё может быть. Может. Значит, мне немного осталось. Вот и всё - жизнь кончена, конец ужасен. Расплата... . А этого могло бы не быть.
                                                                     * * *
      - Что она там читает ? Рассказ какой - то. Джека Лондона, вроде. Тоже нашла что читать. Хотя, вроде, я сам сказал, что