Ледовый поход

Дабы сразу стало понятно, почему состоялось это странное голосование, - такого рода вопросы ведь решаются задолго до покупки билетов на поезд, а не в двух шагах от реки, когда остаётся только собрать катамараны, расчехлить вёсла и выходить на быструю речную струю, - необходимы некоторые пояснения. Мы этот вопрос и решили ещё в Благовещенске в пользу сплава по Тырме, - «Ведьме» в переводе с эвенкийского - спортивной реке с многочисленными порогами и шиверами, одном из многочисленных притоков Буреи, третьей по величине водной артерии Приамурья.

Начинать свой сплав мы собирались ещё на Яурине, левом притоке Тырмы. Сразу после высадки на перрон одноимённой с этой рекой станции, Надежда быстро сходила на берег реки и убедилась, что она пока ещё не судоходна. Мы тут же забрались в распахнутый товарный вагон поезда, ещё не отправившегося дальше, - садиться со своими многочисленными баулами в пассажирский вагон времени уже не оставалось.

Пока своими колесами поезд грохотал по железнодорожному мосту через Тырму, наши шестнадцать пар глаз впились в реку. На всём видимом пространстве она была свободна ото льда, он ещё лежал лишь по берегам. Мы с облегчением подумали было, что проблем со сплавом не будет, однако, случайный прохожий на станции, рассмотрев наше снаряжение туристов-водников, огорошил нас, сказав, что почти на всём своём протяжении река ещё стоит, закованная в ледяной панцирь. Это предупреждение находилось в соответствии с тем, что мы видели на Яурине, и очень походило на правду.

Желания, да и возможности сидеть у "моря в ожидании погоды”, то есть ждать полного вскрытия Тырмы, у нас не было, - сроки похода были не резиновые, поэтому мы и встали перед выбором. Было два возможных варианта: во-первых, надеясь на русское «авось», всё-таки начать сплав по Тырме, а там будь что будет. В пользу этого решения свидетельствовал богатый опыт сплава по этой реке нашего руководителя. По её словам, обычно в это время, - в первых числах мая, - она была уже полностью свободна ото льда, и то, что мы увидели на Яурине, было для неё полной неожиданностью.

Альтернативой такому решению было вот что. Мы садимся на поезд и едем назад до Свободного, где спускаем катамараны на Зею и плывём вниз до самого Благовещенска. По этому маршруту я уже пару раз прошёл со своими школьниками из геолого-туристического кружка областного Центра по туризму и краеведению, где я развернул свою деятельность в качестве педагога дополнительного образования. Четверо из моих воспитанников и сейчас были со мной на Тырме. Лично меня такое решение проблемы не устраивало, но, находясь в данном походе в качестве второго руководителя, своего мнения остальным членам команды не навязывал. И вот тогда Надежда прибегла к открытому голосованию, в результате которого с подавляющим преимуществом победила Тырма, – с железнодорожного моста мы уже рассмотрели её привораживающие ведьмины подмигивания солнечных лучей в воде, бегущей в ледяных берегах, и по-другому голосовать не могли.

Чтобы сравнить по степени привлекательности для всех нас эти два маршрута, можно рассмотреть такую ситуацию. Допустим, что вы собрались провести пару недель на Канарских островах, всё для этого приготовили, купили билеты, и тут вам говорят, что поездка на Канары по метеоусловиям отменяется. Взамен предлагается всё это время окучивать картошку в деревне Простоквашино, - солнце, свежий воздух и вода в пруду, который, правда, придётся делить с местными бурёнками, гарантируются.

Вопрос с поворотом назад для нас был закрыт, и мы перетащили свои баулы к устью небольшой речушки Сутырь, где установили палатки для ночёвки и приступили к строительству катамаранов.

Вечером к нам подошёл мужчина в фуражке работника леса и, рассмотрев почти готовые к спуску на воду катамараны (сокращённо – каты), порекомендовал начать сплав не раньше, чем через неделю. Кто-то пошутил, что наши катамараны ледокольные, и лесник, покачав головой, отошёл, подумав про себя, наверное, словами классика пролетарской литературы: «Безумству храбрых поём мы песню!».

По словам Надежды, через пятнадцать километров сплава мы ещё могли повернуть вспять, – к реке там подходила лесная дорога, по которой мы, убедившись, что река непроходима и довольно долго останется таковой, ещё сможем вернуться в Тырму. С этой успокоительной мыслью мы и вышли наутро в неизвестность. Сутырь подхватила наши тугие катамараны, и скоро передовое судно уже вышло в Тырму на её стрежень. Именно так, кстати, - «Стрежень» - назывался руководимый Надеждой известный всем туристам Амурской области клуб, который размещался в подвале старинного здания в центре Благовещенска. В нём же проводил свои занятия со школьниками и ваш покорный слуга.

Настало время познакомить читателей с составом нашей команды. Кроме руководителей, нас с Надеждой, в неё входили четверо моих школьников: два Максима – Сычёв и Устинов, Игорь Козарез и Женя Перебейносов, а также восемь студентов обоего пола и два брата Юра и Ваня, выходцы с «Тайваня».

«Тайванем» в Благовещенске называют северо-восточный его район, застроенный в основном деревянными домами и отделённый от города пограничной речкой Чигиринкой. К нему примыкает городской мясокомбинат, проезжать возле которого, не говоря уж о пребывании на его территории, желательно в противогазе. Когда на привалах Ваня с большим юмором рассказывал, как в детстве он катался верхом на свиньях, готовящихся стать окороками, а также другие истории, связанные с мясокомбинатом, от смеха я не мог удержаться от слёз.

Первые пять километров мы прошли безо всяких проблем. Потом наш караван по ошибке зашел в залив, образованный берегом с левой стороны, и широким полем льда - с правой, на обход которого пришлось затратить добрых полчаса. Зато здесь, у рыбачивших на берегу мужичков мы узнали, что накануне наша хоккейная сборная стала чемпионом мира, как потом выяснилось, - в последний раз не только в этом тысячелетии, но и вообще в последний на сегодняшний день середины сентября две тысячи третьего года. Но тогда всё это для нас было неведомо, и с хорошим настроением мы продолжили свой путь.

Ещё километров через пять мы увидели, как чёрная вода с шумом уходит под лёд, - это был первый ледяной затор. Пришлось вытаскивать катамараны на припаянные к берегу льдины и по каменистому берегу переносить их метров на пятьдесят до чистой воды(см. фото). Там же, среди толстых сосен, решили на пару часов затабориться, и дежурные занялись приготовлением обеда, а все остальные достали свои мешочки с «КЛМН» – такая походно-туристическая аббревиатура расшифровывалась просто, это были первые буквы в словах, обозначающих самые необходимые в походах вещи, - кружку, ложку, миску и нож.

До вечера первого дня заторов больше не было и мы уж было, подумали, что напрасно нас пугали, и что больше трудностей с прохождением маршрута у нас не будет, но есть ведь такое народное пожелание: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь», а пока что мы «перепрыгнули» лишь один затор. И уже следующий день со всей очевидностью доказал его справедливость, - затор оказался первым, но далеко не последним.

На шестнадцать человек у нас было две палатки, - одна из них большая, шатровая с печкой, для которой нужно было заготавливать коротенькие чурочки. Хоть и стоял май месяц, но Хабаровский край не Краснодарский, и поэтому нам приходилось дежурить по сорок минут, чтобы поддерживать огонь в печке, раскаляющейся до красноты. Несколько же студентов предпочли спать в неотапливаемой палатке поменьше. «Горячие русские парни» сразу поняли, что ошиблись, и первую ночь на реке согревались по старой русской традиции – водкой.

Во время приготовления обеда на второй день путешествия у нас произошло первое приключение, которое при неблагоприятном его окончании могло бы закончиться весьма плачевно, если не сказать – трагично.

Наш караван остановился на обед у высокой террасы. С Надеждой и дежурными мы поднялись наверх, выбрали место для костра. Вокруг стояла высокая сухая трава, поэтому я предупредил, чтобы её вырвали радиусом метра в четыре и обязательно следили за огнем, потому что дул, хоть и несильный, но порывистый ветер.

Что такое весенний пал, я хорошо себе представлял. Опыт тушения лесного пожара в окрестностях Благовещенска у меня уже был. Полоса огня шла тогда по пади со скоростью хорошо тренированного бегуна, и нам, пожарникам поневоле, оставалось только не дать подойти огню к дачным домикам. Поэтому, когда я услышал крики и характерный треск горящей травы и увидел взметнувшиеся вверх языки рыжего пламени, то уже через четверть секунды после этого скомандовал хватать вёсла и бежать исправлять ошибку неосторожных дежурных, пока она ещё не стала роковой. Длинные дюралевые вёсла с широкими лопастями идеально подходили для сбивания пламени с полыхающей травы и кустов, - они позволяют держаться на удалении от ужасающего, как у мартеновской печи, жара, заставляющего курчавиться волосы, брови и ресницы.

В какой-то критический момент мне показалось, что нам уже не справиться с пожаром, но в этот момент поднесли наполненные водой котлы и мы всё-таки ликвидировали прорыв беспощадного огня, - он был локализован, ему дали спокойно умереть внутри выгоревшего кольца, и только тогда стало ясно, что нам удалось избежать экологической катастрофы. Страшно было представить себе все последствия, если бы пожар вырвался в тайгу. Очень скоро над нами бы уже кружил вертолёт, а чуть позже составлялся протокол, потому что установить виновников пожара в данном случае не составляло труда. Ну и конечно, было бы до слёз жалко просыпающуюся от зимней спячки тайгу, - сотни, а возможно и тысячи гектаров её превратились бы в дымящиеся головёшки.

Весёленький у нас поход намечался. Мы едва отошли от начального пункта путешествия, а на нашем пути попались уже и лёд, и пламень. То ли ещё будет, ой-ой-ой?!

С большими предосторожностями костёр всё же разожгли, сварили обед, и наш караван двинулся дальше. Ещё несколько километров вода несла наши катамараны, а вместе с ними и нас самих, стоящих на коленях, как будто бы непрерывно молящихся речному богу, пока мы не уткнулись в сплошное ледовое поле, конца которому на протяжении прямого участка в пару километров видно не было. Мрачные предсказания невозможности сплава по Тырме начинали оправдываться.

Напротив ледяной кромки, где речная вода, будто проглоченная зубастой гигантской пастью, бесследно исчезала подо льдом, на левом берегу Тырмы находился обещанный Надеждой памятник природы - горячий источник. Он представлял собой обложенную камнями круглую яму метра три в диаметре и глубиной полтора. Со дна её поднимались бусинки пузырьков газа. Температура воды в источнике была градусов тридцать, не больше, но при наружной температуре от силы плюс десять он действительно казался, по крайней мере, очень тёплым.

Из-за того, что открытая вода в реке кончилась, чуть пониже источника, там, где по утверждению хорошо знающей эти места Надежды, в лесу стояло зимовье, было решено сделать днёвку. За день, - с оптимизмом полагали мы, - река