Чего только не придумают некоторые мужья, чтобы довести «любимую» тещеньку до обморочного состояния! Дохлая мышь в стакане, где еще с вечера лежала вставная челюсть ближайшей родственницы жены, и соль, насыпанная в чай, - совсем незначительные пакости по сравнению с тем сюрпризом, что устроил Виктор Сомов матери своей дражайшей половины.
- Все началось с маминого приезда, - поясняет Тамара. – Витя всегда был на штыках с тещей, а тут, как узнал, что мама собирается почти месяц у нас гостить, прямо озверел! С одной стороны, мне обидно – ведь это моя мама. Я ее люблю. Она меня вырастила, воспитала, как говорится, в люди вывела, образование дала. С другой стороны, и мужа понять можно. Ведь с тех самых пор, как мы поженились, мама Витьку пилила и пилила. Что он мало зарабатывает, что меня не любит так, как ей надо, что золотом и бриллиантами не осыпает, шуб из норок не дарит. А еще Витю злило, что мама уговаривала меня подольше детей не иметь. Мол, пожить нужно для себя, по миру поездить, а уж потом отпрысками обзаводиться.
Тамара с мужем мудрой мамы не послушались и малыша родили через год после свадьбы.
- Бестолочи вы! Всю жизнь себе с самого начала угробили! – сказала добрая бабушка, когда счастливые родители позвонили, чтобы сообщить о появлении на свет сына Саньки. – Говорила я Томе, чтобы не торопилась. Так нет! Пожалуйста, подарочек преподнесла!
Хотела Тамара через два года на работу выйти, но старуха заупиралась:
- Не буду водиться! Вам надо было чадушко, не мне! А теперь хотите на меня ребенка сбагрить! Не получится!
Виктор тогда здорово рассердился:
- Если бы у меня была мать, так разве ж отказалась от родного внука?! – орал мужик после телефонного разговора с тещей.
К сожалению, у новорожденного второй бабушки, готовой пестовать малыша, не имелось – Виктор был детдомовский, родителей своих не знал.
Кстати, это еще давало один повод теще невзлюбить зятя.
- Без семьи, без корней! Прихлебыш, а не муж, - выговаривала она дочери.
Словом, вышла Тамара на работу, когда Саньку, сына, в четырехлетнем возрасте отдали в детский сад.
Теща периодически приезжала к дочери и зятю, «воспитывала» Виктора и всякий раз, уезжая, заявляла:
- Видишь, Томочка, какой твой муженек? Не пара он тебе, не пара! Я-то думала, что ты разберешься во всем да и разведешься с голодранцем этим, а ты ребенком себя к Витьке привязала! И родился-то кто? Папочкина копия! Вот живи теперь и майся, коли матери не послушалась.
- Когда мама приехала к нам и сообщила с порога, что ненадолго, Виктор встретил ее фразой из известного анекдота: «Что, и даже чаю не попьете?» Еле-еле я успокоила маму, - вспоминает Тамара.
Это был первый день открытой войны «любящих» родственников. Причем при Тамаре и муж, и мать старались сдерживать эмоции, зато когда Тома уходила на работу, отрывались по полной программе.
- Как на грех, мама приехала в тот момент, когда Виктор был в отпуске. Сначала он хотел вернуться на работу, но потом заявил мне: «Почему я должен страдать из-за дорогой мамули? Ну уж нет, я в законном отпуске. И точка!» А Санька отдыхал в загородном лагере, хорошо, что не наблюдал всех этих баталий между отцом и бабушкой.
Старушка, видимо, решила честно прожить у дочери не менее двух недель, а заодно и проучить непокорного зятя, который вместо того, чтобы «радоваться, что его, безродного, в приличную семью взяли, еще и выкаблучивается»! Вот и пилила Виктора, пока тот в один прекрасный день не рубанул:
- Да лучше повеситься, чем со старой шваброй спорить!
- Вот и освободил бы всех, - ехидно заметила теща.
Теща брякнула, да забыла, а Витек месть задумал. Ушла как-то Тамара утром на работу, тещенька отправилась по подружкам да по магазинам (она обычно променад устраивала часов на пять, не меньше), а мужик приступил к осуществлению зверского плана...
Когда теща вернулась домой, ее встретила подозрительная тишина.
- Виктор, возьми у меня продукты! – крикнула теща, направляясь в кухню и привычно ворча: - Вот ведь, лежебока, никогда не поможет, все бы на наши, женские плечи взвалить! Трутень!
Пробравшись сквозь завешанный выстиранными и сохнущими на веревке простынями коридор, старуха, наконец, шагнула в кухню и завопила, как сотня разъяренных быков.
Картина пред ней предстала замечательная: ненаглядный зять стоял на табурете с веревочной петлей на шее и вроде бы уже собрался с табурета вниз сигать.
От такого ужаса у бабули потемнело в глазах, и она опрокинулась навзничь, при этом нечаянно выбив ногами табурет из-под «готового на суицид» зятя. Конечно, Витек умирать не планировал, он только хотел попугать «дорогую маму», а потому веревку ни к чему, кроме собственной шеи, не привязывал. Но он очень сильно удивился незадачливому пируэту тещеньки. А когда под ногами «ожил» табурет, с пронзительным криком рухнул на распростертую на линолеуме престарелую родственницу.
И тут домой вернулась Тамара…
О том, как приводили в чувство бабулю, как возили в травмпункт Виктора и накладывали гипс на сломанную при падении ногу, Тамара долго рассказывать не стала. Заметила только, что теща с зятем ругаться прекратили и свели общение до минимума. Как говорится, от греха подальше.
