Сгоревшая невеста. Часть 1

с дедом Степой у островка часто рыбачили, и улов был всегда отменный.
- Старика Градова помню; на рыбалку нас с Ванькой водил, на тот самый островок, когда я к вам приезжал, - угрюмо отозвался Валерий. – Степан Данилович еще много легенд старинных нам рассказывал. Занятный дедок! Значит, Градов умер? И отцу твоему какую-то землю в наследство оставил?
- Да, но папа от подарка отказывался, говорил, что не нужно ему все это, пусть только дед Степан разрешит хоть иногда у невесты зарю послушать. Но Градов все равно сделал по-своему, он ведь чувствовал, что умирает, последнее время болел сильно, отец за ним по-соседски ухаживал, жили-то через забор друг от друга… А когда деда Степы не стало, приехала его племянница, дом продала кому-то под дачу (у нас ведь от деревни всего-то дворов шесть и осталось, все разъехались кто куда), а дарственную на островок нам отдала, ей этот заросший осокой клочок земли без надобности. Папа заплакал тогда, а на могиле деда обещал у невесты часто бывать, Степана Даниловича добрым словом вспоминая…
- Стоп! У какой невесты? Сынок, ты ничего не путаешь? Или Ванька наконец-то после смерти Татьяны второй раз под венец намылился?
- Не путаю, так папа говорил. Я сначала тоже подумал, что он жениться собрался, ведь после маминой кончины двенадцать лет прошло! Но когда я сказал, что совсем не против посторонней женщины в нашем доме, отец расхохотался и назвал меня индюком. А потом даже рассердился и закричал, дескать, кроме Татьяны никто не имеет права называться его женой и что я неблагодарная свинья, раз так быстро мать забыл. Я сгоряча сказал, что как раз очень хорошо маму помню. И что каждый день ни по разу ее вспоминал, особенно с того самого момента, как отец отвез меня в город, в школу-интернат, а домой стал забирать только на каникулы. Я конечно, не прав: в нашем захолустье и школы-то нет, в соседний поселок учиться не наездишься. Я прекрасно понимаю, что папа хотел как лучше для меня, но слов обидных все равно наговорил немало! Мы повздорили, отец хлопнул дверью и ушел. На тот участок, деда Степана. Там, конечно, ничего, кроме сарая, нет, но переночевать можно. А под утро на островке вспыхнул пожар.

ххх

Валерий сжал чайную ложечку с такой силой, что она погнулась.
- Иван – что – сгорел?
- Не знаю, - еще больше закручинился рассказчик, - утром на месте рыбацкого сарая нашли одни головешки. Но я не верю, что папа погиб.
- Я тоже не верю, - Болтов подошел к окну, распахнул створку и закурил. – Как-то не хочется верить, что Ванька сгинул в огне.
- После пожара я уехал в город и стал жить в общежитии, я ведь в тот год как раз поступил в пединститут, а за нашим домом в деревне попросил бабу Клаву, соседку, присматривать. Та мне иногда деревенские новости письмом сообщает. И вот недавно опять написала и настоятельно просила приехать как можно скорее. Дескать, покупатель на островок объявился. А я как быть – не знаю. Сам я не рыбак, да и на тот остров после пожара ни ногой. Но продавать эту землю как-то не хочется. Все-таки память об отце и о деде Степане.
- Ну и не продавай.
- А баба Клава пишет, что покупатель очень беспокойный, из каких-то «крутых», что ли… Он уже всех местных жителей запугал, поэтому продажа острова будет избавлением всей деревни от непрошеного гостя.
- Знаешь, девочка…
Болтов только начал говорить, а я уже поняла, что свадебное путешествие к пальмам и морю откладывается в который раз. В лучшем случае меня прокатят в уральскую глубинку, где я буду любоваться закатом, сидя в дырявой лодке на середине пахнущей болотом реки, а в руки мне сунут удочку. Только, боюсь, золотую рыбку мне ни в жизнь не поймать!

Глава 3
Вечером прибежала взмыленная Алка.
Прямо с работы, вместе со своим «спецсредством» - голенастым чистопородным Греем, сменившем в строю собак-розыскников дряхлую Астру. Впрочем, старушка-«немка» вряд ли скучает по службе. Живет себе припеваючи в трехкомнатных апартаментах (Алка уже полгода как переехала к Руслану), гуляет два раза в день в тенистом парке в компании пасынка хозяйки Петьки, который с ней чуть не целуется. Правда, до свадьбы Руслана и Аллы дело еще не дошло, но моя подруженька все равно считает пацана своим собственным и балует безмерно, а я лично за отдельные Петенькины проделки (вспомнить хотя бы историю с моими снимками!) на ее месте накрутила бы противному подростку уши! Впрочем, я знаю, чем Петька так купил мою одноклассницу – своей безграничной любовью к собакам! Уж как он с Астрой носится, как за ней ухаживает! Лучший кусочек – Астре, новую игрушку – снова ей. Мне кажется, Грею, который тоже живет в этом сумасшедшем семействе, надо бы обидеться, но тот, похоже, считает старушку главной в их собачьем тандеме и не сварится.
- Ну, - жадно спросила Алка, бросая поводок, Грей равнодушно присел рядом с моими комнатными туфлями. – Вы все-таки поедете отдыхать? О, как я тебе завидую! Море! Парусники!
- Парусников не будет, - кисло отвечала я. – А вот рыбацкая лодка – пожалуйста.
Алка удивилась. Причем так буйно, что Грей, тонко чувствующий каждый нерв хозяйки, с испуга укусил помпон моего тапочка и еще больше струсил от своего непростительного хулиганского поведения.
Выслушав мой печальный рассказ, подруга призадумалась и заявила:
- Знаешь, что! Мы с Русланом поедем вместе с вами! Возьму недельку без содержания, а Петечке на природе тоже очень понравится!
- Сдурела? – я покрутила пальцем у виска. – Ты что, хочешь всех с собой взять? И собак?
- А чего такого? – пожала красивыми плечами Аллочка. – Ребяткам тоже нужно прогуляться. А там – в деревне – сейчас хорошо! Конец августа – сказка!

ххх
Болтов хохотал как сумасшедший, когда я сообщила об Алкиных намерениях:
- Ну, девка! Царь-пушка! Ох, Руслану повезло - так повезло!
- И что прикажешь с ней делать? – возмущалась я. – Конечно, старик Кропотин Аллочке по первому слову тут же не только «без содержания», но и отгулы нарисует! И ведь она, правда, всю свору с собой заберет!
- Да пусть забирает! У Коробьевых в деревне дом большой, двор просторный, все уместимся, - отмахнулся от моих тревог супруг.
- Да? – ядовито продолжила я. – Но ты не знаешь самого главного! Есть еще два милых человечка, которые непременно захотят отправиться в путешествие вместе с нами! И неважно куда – хоть к пальмам, хоть к соснам!
Не успела я застращать муженька как следует, зазвонил телефон. На другом конце провода Стасик покаялся, что уже знает о предстоящей поездке в уральскую глухую деревушку от Аллочки и готов поддержать меня морально и физически, и рюкзак уже упаковал! Кроме того, он просто не представляет себе, как без своего личного водителя будет обходиться уважаемый Валерий Николаевич!
Едва я положила трубку, позвонили в дверь. Это была Светка собственной персоной, которая заявила, что с моей стороны просто непростительно утаивать такую интереснейшую поездку от журналиста, мечтающего о всемирной славе и готового к новым поискам и открытиям!
- Я еду с вами, и точка! – выпалила Кропотина, буравя меня и Валерия пронзительными глазками. – Отец уже дал добро, а мои недельку без мамы и жены проживут, ничего, не маленькие!
Болтов вытаращился на нее и будто закостенел. Если и дальше так пойдет, мой муженек по жизни будет ходить с удивленно приподнятыми бровками! Как я ему сочувствую!
Когда Светка гордо удалилась, супруг отмер и чуть опустил брови:
- Они … серьезно? Но почему?!
Я надменно усмехнулась:
- Ты еще не понял, насколько сильно меня любят эти люди? Просто ни дня прожить не могут! Я еще удивляюсь, что Федор Андреевич почему-то не пришел…

ххх
За вечерним чаем решили: через неделю двинемся в Гармонику, родную деревню нашего гостя, а пока Юра пусть город посмотрит, погуляет по окрестностям – когда еще к нам снова приедет!
Ночевать в квартире Болтова Юра не остался. Засмущался, залепетал что-то о номере в гостинице, который собирается снять.
- Слушай, наш друг, похоже, тебя стесняется, - догадался Валерий.
- Что за глупости! – рассердилась я.
- Вдруг ты ночью в туалет захочешь и пойдешь в одной сорочке, забыв накинуть халат, а навстречу тебе Юрочка в одних «семейниках», которому тоже приспичит? – хихикал муженек. – Да Коробьев стеснительный без меры! Ну не может он находиться в одном помещении с малознакомой полуодетой женщиной! А если мы, не дай бог, захотим поиграть с тобой в мужа и жену, а? Куда деваться бедному ребенку?!
- В нафталин и на вечное хранение! – выпалила я. – Но есть другой вариант – отдаем Юрке ключи от моей квартиры, там его никто не побеспокоит!
Услыхав о предложении поселиться на совершенно свободной жилплощади, Коробьев расцвел, сказал мне раз пятьсот «спасибо» и уехал вместе с Болтовым, который обещал доставить несчастного мальчика по нужному адресу, предварительно взяв с Юры слово, что столоваться гость будет все же у нас.
Я отправилась по магазинам – харчи запасать! Да, и подарок, наверное, надо купить бабе Клаве, или как ее там? Не с пустыми же руками ехать! Может быть, старушке понравится пуховая шаль ажурной вязки? А что? И красиво, и тепло!

Глава 4
После шопинга я, несмотря на отгул, заглянула на работу. После того, как Болтов своей волей повысил Федора Андреевича до директора издательства с одновременным исполнением обязанностей редактора «Ярмарки», старик наш развернулся. Я и не предполагала, что в нем столько силы, столько желания объять необъятное! И что интересно – пока у дяди Феди все получается!
Для начала, он загорелся идеей сделать нашу типографию лидером печатной продукции в городе. Переговорил с Болтовым, получил согласие и… вернул в типографию уволенного некогда Петушковым Марка Ремезова с назначением его на должность заместителя директора по производству (а меня дядя Федя моментально перевел начальником рекламного отдела наместо бесславно покинувшего нас Игорька). Я сначала недоумевала, почему мой старый друг настаивал именно на кандидатуре Ремезова, которого, как нам всем хорошо было известно, выставили из издательства не просто так, а за беспробудное пьянство. Но дядя Федя мне все объяснил за чашкой чая: во-первых, Марк Иванович – большой специалист, каких мало, во-вторых, с того самого дня, как доктор поставил ему диагноз «Язва», ничего кроме минеральной воды в рот не берет. И производство знает, как свои пять пальцев! Такой работник – просто клад! И, конечно, идеи Федора Андреевича пришлись Ремезову по вкусу, он стал категорически его во всем поддерживать и давать весьма дельные советы. Именно по рекомендации нового завпроизводством издательство перекупило помещение умирающей типографии «Маяк» вместе с обслуживающим персоналом. Правда, половину работников после собеседования Федор Андреевич все же уволил. На вопрос Болтова: «Почему?», резонно отвечал, что, во-первых, столько народу ему не требуется, а во-вторых, уволенные товарищи, при своей непростительно низкой квалификации, обладают недюжинным сварливым нравом и полным отсутствием желания работать и зарабатывать, поэтому в трудовом коллективе от них толку не будет, одни желудочные расстройства. Всех оставшихся сотрудников дядя Федя немедленно отправил на курсы обучения к мастерам в печатный цех «Ярмарки», после чего