Израильская весна (сокращенный вариант)

Весна была Израильской. И ночи
Отвязные, и отрывные дни
Порочны были или непорочны –
Но не из этой жизни. И они
Теперь уже наверно и навечно
Останутся историей любви.
Знамения предполагают встречу,
Но, видимо, за гранью сей земли.
***
Я как-то смутно жил, но пробил час –
Откроюсь Свету.
Уже несут левиты на плечах
Ковчег Завета.

Я не краду, не лгу. Беды не жду.
Я чту Законы.
И миндалем цветет в Его саду
Жезл Аарона.

Поездку в Израиль он задумал давно. Он называл это тягой к корням. И еще будоражила песня Розенбаума «Иерусалим». Побывав во многих странах Европы, он не забывал про Землю Обетованную.
Ехать одному не хотелось, и он начал искать попутчицу. С женщиной познакомился на сайте. Она была из соседней школы и жила, по ее словам, рядом. Это был огромный плюс. Школы в военном городке недалеко от Москвы, где он провел детство, были особенными и предполагали нестандартный и близкий ему тип воспитания. И сама первой ему написала. Второй плюс к образу.
Встретились в кафе-баре в двух километрах от его дома. Первое впечатление было хорошим. Стройна, улыбчива. Подходящего роста. Но в глазах просматривалась какая-то тревога, даже страдание, спрятанные за улыбкой.
После десяти минут разговора он неожиданно сказал – «Поехали в Израиль?» Она на секунду задумалась, улыбнулась и ответила «А поехали!». С какой-то бесшабашностью и обреченностью. Он подвез ее до одного из соседних домов, на прощание наполовину в шутку предложив – «Поедем ко мне?». - «Ну не в первый же раз. Я знаю, чем это может кончиться». И все это опять со странной улыбкой. Ответ ему очень понравился, как и женщина в целом.
Дальше была вялая переписка. Он не форсировал события, он умел держать паузу. Если женщина захочет встретиться – она даст это понять. Если нет – не стоит напрягаться.

Разборчивость рождает одиночество,
Раскованность раскрашивает жизнь.
И связи бессистемно-непорочные
В какой-то сложный узел заплелись.

Пора остановиться и задуматься,
Куда иду, кого хочу найти?
И где мой дом на этой странной улице?
Ищу привал в запутанном пути.

Но оказалось, что соседка, которая ему очень понравилась, не совсем соседка. Следующей точкой ее обитания был обозначен один из районов в другом конце Москвы. Проезжая недалеко от этого района, он послал ей сообщение, что рядом. Тогда она объяснила, что живет за городом. То есть это было уже третье место обитания. Женщина была неискренней, но он списал это на нежелание сразу открывать все карты. Он привык верить людям. И часто на этом обжигался.

Живу один. И бреюсь раз в неделю,
Устал я от неискренней любви…
Считая честность смыслом или целью,
Зря дорожу неверными людьми.

Привычка верить близким не однажды
И часто приводила к тупику.
Единожды солгавшему и дважды
Я верить до последнего могу.

Но выход есть. И есть родные люди,
Которые вовек не предадут.
Я оптимист. Я дальше верить буду.
Неверным – Бог судья. Они пройдут…

Она сказала, куда ехать. Это оказался закрытый элитный поселок. Дом был очень большим и автоматически вызывал вопрос – откуда он у нее? Под навесом стоял мерседесовский джип с дорогим тюнингом. Но он никогда не задавал прямых вопросов, при нормальных отношениях люди сами рассказывали о себе со временем. Из своей жизни тайны он никогда не делал, считая откровенность и доверие высшим благом.
Встретила она очень радушно. Притяжение к ней становилось все сильней и она с некоторой опаской, но отвечала взаимностью. Он чувствовал, что она как бы оттаивает от каких-то своих старых бед. Он не слишком настойчиво, но явно показывал свое желание сблизиться с ней, полуобнимая и целуя очень осторожно. Она не возражала и улыбалась становящейся нежной улыбкой, от которой он начал терять самообладание.
До секса дело не дошло, но она отвечала. Не таким же, как у него, возбуждением, а мягкой податливостью. Это завораживало.
У него была знакомая девушка-туроператор, она стала подбирать варианты поездки. Вылетали они в первых числах марта, то есть уже весной. Которую он чуть позже назвал Израильской.
Она почти ничего не рассказывала о себе и своем прошлом, хотя отношения были уже достаточно доверительными. Ему это казалось странным, но вопросов он по-прежнему не задавал и узнавал о ней по обрывочным случайным фразам. Обладая хорошей памятью и умея анализировать, он понемногу составлял представление о ней и о ее жизни. Несколько раз он замечал в ее словах противоречия и нестыковки, то есть она продолжала быть неискренней. Но решил не заострять на этом внимания. О себе он рассказал уже достаточно много.
Ночью перед вылетом они говорили по скайпу и он почувствовал в ее голосе напряжение. Но отступать было уже поздно. Израильская весна началась.
В аэропорту встретились, как старые друзья. В самолете он начал к ней приставать, насколько позволяли приличия. Она воспринимала благосклонно. Долетели спокойно.
В Израиле было тепло. После московских морозов это уже было почти счастье. Счастье или что-то очень на него похожее начиналось, он это чувствовал.
В номере, бросив вещи и умывшись, он спиной упал на кровать, увлекая ее за собой. Она не возражала. Секс получился сразу хорошим. Обычно ему нужно было привыкать к новой женщине ночь или две, чтобы найти взаимопонимание. С ней его искать не пришлось. Она была открыта и отзывчива.
Они решили пойти погулять и выпить вина. Был вечер, тепло, рядом было море. И она. По дороге зашли в кафе, она купила мороженое и так эротично его ела, что он балдел от предвкушения. Приближалась ночь. Позже она назвала ее «Первой Израильской ночью».

Первая Израильская Ночь

Это больше, чем секс. Это словно взрывное слиянье
Чутких душ, облеченных в горящую плоть.
Назначеньем небес или грешной любви начертаньем
На священной земле стать влюбленными нам довелось.

Не уйти мне от глаз и отзывчиво-страстного тела,
До которых я долго и как-то неправедно шел.
В Вифлеемской ночи на рассвете звезда загорелась.
Мы возвышенно-счастливы. Путь наш почти предрешен.

Эта ночь была феерической. Чувствовалось, что у нее не очень много опыта в сексе. Во время одной из передышек она призналась, что он всего третий ее мужчина, и этому можно было верить. Она с такой готовностью и уже страстью отвечала на все его движения, позы, ласки, что он не мог остановиться. «Что ты еще хочешь?» спросила она с тревогой в голосе, когда он менял позу. А он хотел всего. И получал все. И отдавал все. И когда она нежно и чуть с надрывом начала кричать «мамочка!» при каждом толчке, он при оргазме почти потерял сознание.

Целую я благодарно
Соски нежнейшей груди.
Но ты еще где-то за гранью,
«Подожди, дай отойти…»

Ты страстно кричишь и плачешь,
И умираешь почти.
Распахнуты ножки настежь,
Я снова хочу войти,

Срок расставанья известен,
И общего нет пути,
Но этой ночью мы вместе,
Не дам тебе отойти.

…Мне долго будет светить -
«Подожди, дай отойти…»

Он засыпал на какое-то время, но и во сне чувствовал ее рядом, ее притяжение и возбуждение. Просыпался, и все начиналось снова. Он гладил ее спящую, она просыпалась, тянулась к нему, и они опять сливались. Она почти ничего не говорила, но он чувствовал ее потрясение. Как наступило утро, он не заметил. Он смотрел на нее с удивлением и восторгом. И понимал, что все только началось. И был очень рад этому.
На этот день была запланирована экскурсия в Тель-Авив и Яффо. В автобусе они сели в его задней части. Людей было не очень много, и они были скрыты высокими спинками сидений. Они как-то незаметно перешли к поцелуям и очень интимным ласкам, с трудом удерживаясь от настоящего секса.
В Яффо, своеобразном и красивом древнем городе недалеко от Тель-Авива они обнимались, целовались, смеялись, фотографировались. Несмотря на бессонную ночь, усталости не было. Наоборот, был подъем чувств, ощущений, предвкушений.
Вечером они пошли в ресторанчик рядом с гостиницей. Рыба, зелень, овощи. Конечно, вино. Она понемногу становилась откровенней. Но когда на его вопрос, почему она так мало рассказывает о себе, она ответила «само расскажется», он понял, что само не расскажется ничего и никогда. На тот момент он воспринимал ее все-таки как очередную, пусть и очень особенную, женщину. Поэтому не считал это важным. В сексе она была открыта и доверчива. Приближалась вторая ночь.
Они уже знали, что будет. Первая ночь задала такой уровень близости, что от второй можно было ждать только ее увеличения. Женщина решила оторваться за предыдущие годы почти воздержания, про которые ему вскользь рассказала. И он был рад раздувать дремавший в ней огонь.
Они залезли вдвоем в ванну в номере, потом перешли на кровать. Секс был уже более вдумчивым. На середине ночи она произнесла – «хочу побыть развратной женщиной!». И он старался, придумывая неожиданные даже для себя позы и формы. Некоторые, как она позже призналась, она раньше не пробовала. И при всей своей неразговорчивости она иногда выдавала великолепные выражения, которые он мгновенно и навсегда запоминал. «Нажравшийся клитор» - прозвучало почти под утро.

Мы вместе на Земле Обетованной.
Бог есть любовь. Богами и рабами
Мы у любви возвышенной и странной.
Под утро я крещу тебя губами.

Сначала губы. Вниз, в святую грешность,
Чуть позже - груди, полные желанья.
И остаются запах, вкус и нежность
На целый день. И навсегда, до края.

Конечно, это счастье быстротечно.
Любовь есть Бог, и в Иерусалиме
Останется наш Бог уже навечно,
Когда мы будем вдалеке другими.

На следующий день была поездка в Вифлеем и Иерусалим. Он был крещеным, не слишком набожным, к религии относился с уважением, но без фанатизма. Она относилась к этому более серьезно. От его попытки сблизиться в автобусе она мягко, но вполне определенно отстранилась, и он больше не настаивал, поняв ее настроение.
И в Храме Рождества Христова в Вифлееме, и в Храме Гроба Господня в Иерусалиме он был тих. Он не молился, он просто впитывал. И понимал. Она молилась, ставила свечи. Он тоже поддался общей возвышенной атмосфере и чувствовал какое-то просветление и очищение.

На Святой Земле

Здесь ближе Бог, теплее дни и чище мысли.
Душа спокойна на Святой Земле.
И чудо Вифлеемское во мгле
Нам светит всем незыблемо и присно.

С улыбкой принимая неизбежность,
Я не молюсь. Я просто сознаю –
Стоящим на немыслимом краю
Он, - кем бы ни был, - подарил надежду.

Она не сразу пришла в себя после Иерусалима. Но бутылка вина и его ласки помогли ей расслабиться. Секс стал уже почти привычным на третью ночь. Но остался ярким и разнообразным. Они вместе экспериментировали и наслаждались друг другом.
Днем она через экскурсовода организовала дальнейший маршрут. Следующей точкой становилось Мертвое море.

На Мертвом море солнечно. Попытка
В нем утонуть заранее провальна.
У нас любовь. Мы счастливы избытком
Тепла и плоти. Даже инфернальный
Его налет смывается под душем
И остается только соль желанья.
Израиль греет тело, лечит душу,
Несбыточные множа обещанья.

На Мертвом море они остановились на полдня. Намазались местной целебной глиной, несколько раз искупались в тяжелой маслянистой воде. Он много фотографировал. Она получалась на фотографиях великолепно, почти всегда с улыбкой, с удовлетворенным и добрым