Израильская весна

Весна была Израильской. И ночи
Отвязные, и отрывные дни
Порочны были или непорочны –
Но не из этой жизни. И они
Теперь уже наверно и навечно
Останутся историей любви.
Знамения предполагают встречу,
Но, видимо, за гранью сей земли.

Пролог 1

Стихи он писал со школы. В 16 лет пишут все, он почему-то не остановился. Никогда не делал из них смысла жизни, считал просто способом самовыражения. Хотя несколько публикаций в мелкой прессе  и сборниках имел и раз десять умудрялся зарабатывать на рекламных стихах какие-то деньги. Один ролик с его слоганом  даже шел по центральному телевидению во времена перестройки. Стихи были целиком из его жизни, с возрастом становились все более философскими. Были годы, бедные на яркие переживания, тогда он писал очень мало. Во время душевных и любовных перемен и катаклизмов он мог написать несколько неплохих стихов в неделю.

Сизифов дар

Зацепясь корявой рифмой
За сомнительный сюжет
Поднатужится Сизиф мой –
И стишок готов уже.

А когда Сизифы с полок
Вновь столкнут беднягу в грязь,
Снова лезет, яр и молод,
Той же рифмой зацепясь.

Последнее время он просто грузил новые стихи на несколько литературных сайтов, на которых уже пользовался некоторой популярностью.
Он давал читать свои стихи в основном друзьям и близким знакомым. При знакомстве с женщинами стихи помогали и мешали одновременно. Большинство женщин стихи, особенно посвященные им лично, очень ценили. Но при некоторых аналитических способностях по стихам можно было составить картину его весьма насыщенной личной жизни. Он путал карты, ставил неправильные даты. Писать продолжал.

Не думай обо мне, как о поэте.
Обычно я – улыбчивый балбес,
Который знает – обо всем на свете
Писали заклинатели словес.

Куда уж мне тягаться с тьмой сонетов,
С созвучьями, звенящими в веках!
Я вижу, слышу, чувствую планету,
Но я молчу – до той поры, пока

Событье, слово, мысль, поступок, взгляд твой
Мне не дадут понять – столпы об этом
Забыли или не смогли сказать.
И вот тогда я становлюсь поэтом.
Закончив, дать готов любую клятву,
Что больше в мире не о чем писать.

Пролог 2

Он давно жил один в сильно поношенной "двушке". В ее почти хаосе был известный одному ему порядок. Появляющиеся деньги он тратил вместо ремонта на путешествия и необдуманные подарки женщинам. Холостяцкий быт скрашивали полутораметровая 3D плазма и посудомоечная машина. Большой вечно пустой холодильник он купил только потому, что на старом перестали умещаться магнитики из поездок.

Он ел остывший доширак,
Который за полдня размяк,
И думал - "старый холостяк -
Почти диагноз..."

Он много лет работал в небольшой фирме, оптом продававшей морепродукты. С директором был на «ты» и дружил, слегка соблюдая субординацию. По трудовой книжке числился завхозом, исполняя, как в любой маленькой фирме, множество разнообразных обязанностей. В армии такие должности называли «главный куда пошлют». Директор его не слишком контролировал, зная, что работа будет выполнена добросовестно и креативно. Работой он был в основном доволен.

День смещен на начало. И выезды в пять
Ежедневны под ядерный кофе.
Я спешу до скончания крови –
Долюбить, домечтать, досказать…

Мир смещен к середине. Стокгольм и Париж
Удивили и стали поближе.
Шепчут в скайпе тибетские крыши –
«Доползешь, добежишь, долетишь!»

Жизнь сместилась к итогу. Пока он далек
И абстрактен, как радуга ночью.
Утро новое счастье пророчит,
И порхает цветной мотылек…

От фирмы была машина, оплачивали бензин и ремонт, поэтому, поменяв с полдесятка машин, которые в основном стояли возле дома,  транспорт себе он покупать перестал. Машину он водил хорошо,  последние лет десять ездил практически ежедневно. Правила соблюдал, но по пустой дороге на хорошей машине любил иногда погонять.

Я гнал сто тридцать, а она решила
В пылу дороги позу поменять.
Объехала, мигнула – предложила
Пристроиться к ней сзади и догнать.

Догнал ее не раз. И бампер в бампер
Мы ехали с ней долго и легко.
Припарковались вместе. Навигатор
Подсказывает – едем далеко.

Пролог 3

Попытка семьи обернулась провалом
В бессмысленный быт, ненадежный и злой,
В тягучую пошлость семейных скандалов,
Берущих любовь на измор, на излом.

Попытка смиренья – дорога ли к раю?
Попытка как пытка опять удалась.
Попытка себя уважать умирает
В прицеле сыновьих любимейших глаз.

Последняя жизнь в не последние годы,
Последняя капля, последний патрон.
Последней пусть будет попытка свободы,
Едва ли в ней кто-нибудь будет спасен.

У него было двое детей от разных жен. Старший сын заканчивал университет и уже родил внучку, в которой он души не чаял.

Дед лайн

Новый этап продолжения рода -
Вот я и дед.
Внучка-малышка, вершина природы,
Вышла на свет.

Близких людей и любви откровенье,
Солнце, прибой,
Весь этот мир принимай во владенье,
Он теперь твой.

С сыном они были очень похожи вкусами и характером и имели полное взаимопонимание. Младшая дочка жила на Украине со второй случайной женой, ее он старался поддерживать.

Глава 1

Ковчег Завета

Я как-то смутно жил, но пробил час –
Откроюсь Свету.
Уже несут левиты на плечах
Ковчег Завета.

Я не краду, не лгу. Беды не жду.
Я чту Законы.
И миндалем цветет в Его саду
Жезл Аарона.

Поездку в Израиль он задумал давно. Семиты в непрямой и отдаленной прямой родне были. Он называл это тягой к корням. И еще будоражила песня Розенбаума «Иерусалим», которую он услышал несколько лет назад. Побывав во многих странах Европы, он не забывал про Землю Обетованную.
Ехать одному не хотелось, и он начал искать попутчицу. С последней постоянной партнершей он расстался около года назад, переменные не устраивали его или не могли поехать по своим причинам. Хотя с некоторыми он был бы не против провести неделю вместе.

Секс или дружба? Я уже привык -
У нас с тобой они неразделимы.
И существует доброй дружбы мимо
Наш общий очень чувственный язык.

Обнимемся, поделимся, уйдем
На часик, на полдня от всех напастей.
Таким вот странным и бывает счастье,
Когда весь мир без нас, а мы вдвоем.

Глава 2

Вообще с поиском женщин у него проблем не было. Он давно понял, что дееспособные образованные и не совсем бедные мужчины его вполне солидного возраста в большом дефиците и откровенно этим пользовался. Он был зарегистрирован на нескольких сайтах знакомств, поставил на них в качестве аватара свою фотографию в обнимку с улыбающейся внучкой, зная, что женщины ценят любовь к детям. Сообщения приходили ежедневно, иногда до десятка в день.

От них все время что-то остается –
Пять евро, термос, стопка простыней,
Халат, магнитик… Мне порой неймется
Устроить дома маленький музей

Улыбок, снов и запахов тех дней,
Которым счет пока еще ведется,
В которых было счастье набекрень,
Романтика и даже благородство.

Пусть ночи и становятся длинней,
И как-то в жизни стало холодней,
Но все пылает предвечерним солнцем.
Сбор артефактов, мыслей и людей
Продолжит полигамный мой музей,
Остановиться мне не удается.

Одним из его качеств был оптимизм. Он называл его врожденным. Практически всегда хорошее настроение, которым он охотно делился с друзьями и знакомыми. Женщины иногда называли его печкой. Одна из них как-то назвала его квартиру домом отдыха.

Дом отдыха имени меня

Смирновка в два часа январской ночи.
-Мне просто нужно с кем-то поболтать.
-Я рад, прекрасно. Даже, если хочешь,
Дождусь, пока сама найдешь кровать.

-Купи мне пива, я приеду скоро.
-Сейчас куплю. Конечно, приезжай.
-Ты там один? Есть тема разговора.
-А как любовь? - Что, нужно? Ну, давай.

-Я лошадям уже рисую ноги,
К утру закончу и перезвоню.
-Да, на мобильный. Я пока в дороге.
Всех помню. Никому не изменю.

Дом отдыха. Привыкли. Я не против.
И женщин бывших нет – ведь все они
Мои отчасти - памятью и плотью
Заполнившие прожитые дни.

Подруги, с которыми он расстался в разное время по разным причинам, обычно зла на него не держали. И периодически вспоминали про него.

У них давно своя жизнь – сложилась или не очень,
Когда-то встречались, обид и претензий нет.
Но вдруг звонок неожиданный на середине ночи,
- Ты как? Приезжай!
Будто не было бед и лет.

Конечно приеду. Мы что-то съедим и выпьем,
Расскажем, что было за прожитые года.
В постели продолжим.
Любовь не бывает бывшей.
Они не бывшие.
Просто они навсегда.

Некоторые из них были замужем, что увеличивало сложность и добавляло интригу.

Замужняя. Ни фото пополам,
Ни позвонить в любое дня и ночи.
Купил духи, при встрече передам,
Цветы нельзя – улика, опорочит.

Смешно немного. Перспективы нет,
И мне уже пора угомониться.
Что нужно ей? И что же нужно мне?
Наверно, счастья. Счастье только снится.

Глава 3

Он не был бабником или ловеласом, а тем более альфонсом. Никогда не пользовался женщинами в корыстных целях. Наоборот, достаточно часто им помогал в силу своих возможностей. Но, с увеличением количества женщин, попытки найти единственную и постоянную становились все менее удачными. Гоняться за количеством в его возрасте было уже смешно, но он не останавливался. И все чаще задумывался, что в нем не так.

Не считаю себя обязанным,
Не считаю обязанных мне.
Оказиями и отказами
Я по жизни доволен вполне,

Потому что и брать, и тратить –
Это свойства одной души.
Мне любви никогда не хватит!
…Только нужно уже спешить…

Он ценил активность в женщинах. Будучи сам достаточно активным, он к тому же понимал, что если женщина первой сделала шаг, то он ей уже чем-то интересен и добиться результата будет проще. Хотя задача все же была найти постоянную женщину для жизни.
Так получилось, что на этот день у него были намечены две встречи. С обеими женщинами он какое-то время переписывался и почувствовал некую взаимность. Первая женщина оказалась вполне симпатичной и открытой. Посидев с ней часа полтора в небольшом ресторанчике, перейдя на "ты" и договорившись о дальнейших контактах, он поехал на вторую встречу. Она обещала быть более интересной.

Глава 4

Дело в том, что вторая женщина была из соседней школы и жила, по ее словам, рядом. Это уже был огромный плюс. Школы в военном городке недалеко от Москвы, где он провел детство, всегда были особенными и предполагали нестандартный и близкий ему тип воспитания. И она сама первой ему написала. Второй плюс к образу. Фотография на сайте знакомств была маловыразительной, данные не совсем понятными. В предчувствия он не верил, у него их никогда не было. И в этот раз тоже. Но ехал он уже с каким-то внутренним подъемом.
Встретились в кафе-баре в двух километрах от его дома. Первое впечатление было хорошим. Стройна, возможно, слегка тощевата, улыбчива. Подходящего роста. С институтских времен он называл таких «девушки карманного формата».

Польстить порой бывает очень просто.
Забыв, что часто простота чревата,
Я всех девчонок небольшого роста
Звал «Девушки карманного формата».

Я в этом стихотворном комплименте
Хочу сказать: не надо обижаться!
Я думаю, что вы – немного дети,
И мне взрослее хочется казаться,

Ведь вы одним своим существованьем
Вселяете уверенность и силу,
О рыцарских веках напоминая,
Когда всех женщин на руках носили.

Задумавшись над странным комплиментом,
Меня