Золотая лихорадка в русском варианте.

дело не оформляя. В последние две недели его никто не подменял, но возможно экскаватор после работы брали, вернее заправляли. Так он посчитал потому, что в одно утро не успел залить в бак и половину обычной нормы солярки, как она хлынула через горловину. Бак был переполнен. Точно этот день мужик вспомнить не мог, несмотря на наводящие вопросы. Пришлось переключиться на другие темы: пропал ли кто из местных за последние два-три дня, и видел ли человека с приметами «железнодорожника».
Из местных никто не пропал, по крайней мере разговоров об этом не было. Ну а пришлые каждый день и пропадают, и новые появляются, в основном лица в пред бомжевом состоянии, а то и полные бомжи. О них он сказать ничего не может, дел с ними старается не иметь, как человек работящий и семейный. А вот «железнодорожника» в поселке раза два-три встречал, в разное время. Но явно человек приезжий и постоянно не проживает.
Больше ничего из ценного информатора не выбил, и отпустив его, начал искать следующего. Но другие, с кем пришлось говорить, оказались работниками временными, никто ничего кроме лопаты толком не знал и ничем не интересовался. Сплошной ноль, одна надежда на шоферов, которые где-то отсыпали полотно будущей дороги.
Разузнав где находится, заглянул в «цех дробления». Две установки  стояли под навесом, над ними бункера, куда загружают камень, а рядом эстакада, что бы подъехать и из машины высыпать камень прямо в бункер. Но сегодня установки не работали, и процесс дробления я не увидел.
Собрался проехать по отсыпанной насыпи в ее конец, где сейчас работали машины, но увидел Юру и довольно далеко от площадки – спускался с сопки в мою сторону. Подождал его, вместе сели в Уазик и отъехали в сторону, где ветерок был немного посильней. Как и прошлый раз, Юра распахнул все двери,  начал разбирать тормозок.Я молча наблюдал, как ловко у него получается, будто этим занимается каждый день. И немного завидовал умению в любой ситуации создать вокруг относительный комфорт для себя и других. Наконец все готово, выбираем кусочки еды покрасивее, и я в нетерпении задаю вопрос:
«Как у тебя дела?»
Юра с серьезным видом несколько секунд пожевал, посмотрел на меня с чуть заметной улыбкой:
«Как тебе говорить? Как геолог, или как твой коллега?»
«Да как удобнее, главное, что бы понятно было»,
«Тогда как геолог: Что-то у нас появилось, надо изучать дальше».
«А если коллега?»
«Тогда будет так: положительные подвижки есть».
«Не будь занудой», - меня уже переполнило любопытство, - «говори по человечески!»
По «человечески» получилось интересно. На дробилках измельчалось что-то подозрительно похожее на руду, но не похищенную с шахты, а другую, пока не совсем понятно откуда. Пробы на золото отобраны. Объездная дорога тоже существует, начинается в километре от площадки дорожников, и от строящейся насыпи идет до областного шоссе, на которое выходит в двух километрах от Придорожного. По словам Юры, ее назвать дорогой язык не поворачивается. Что-то вроде расчистки: бульдозер прошел, засыпал или выровнял непроезжие части.
Я тут же загорелся по этому отвороту проехать, но Юра отсоветовал. Начальник дорожников и по его мнению человек подозрительный, не стоит лишний раз настораживать. А отворот проверим по пути домой, со стороны шоссе. Тоже верно.
Оставалось проехать по насыпи до ее конца и побеседовать с работающими там шоферами, пока их не проинструктировали что говорить можно, а чего нельзя. Так и сделали, предупредив гр. Рогожина, что едем смотреть работу техники, то-есть машин, бульдозера.  
Насыпь, на первых сотнях метров с асфальтовым покрытием, тянулась километров двадцать. А дальше шла работа: груженые породой Камазы по очереди сваливали камни на обозначенной полосе будущей дороги и отъезжали в сторону, где в небольшем карьере работал второй из имеющихся у дорожников экскаватор. Бульдозер вываленный материал разравнивал и формировал в компактную насыпь.Подъехали поближе, остановились на пол пути между экскаватором  и бульдозером – рядом с ними спокойно разговаривать сложно, из-за шума работающих дизелей. Остановил первый подъехавший с грузом Камаз, показал шоферу документы и попросил задержаться.
Разговор пошел стандартный: где работал последние две недели, по часам – в злополучные пятницу-воскресенье; брал ли кто машину с его ведома или по распоряжению; замечал ли, что машину использовали в его отсутствие. Ну а затем – видел ли «железнодорожника», и пропадал ли кто из поселка в последние дни. Пока я разговаривал с шофером, Юра подходил к другим машинам, останавливающимся возле нас, и заставлял отъезжать - я хотел беседовать с каждым шофером отдельно. Закончив с ними, поговорил с бульдозеристом и экскаваторщиком.
Механизаторы оказались работниками постоянными, из местных жителей, и здесь с начала строительства дороги. Зарабатывают хорошо, менять работу не собираются – лучшего вблизи ничего нет. С начальством стараются не ссориться, поэтому если машину у них и берут, что иногда бывает в выходные, то особо не возмущаются, так как и сами иногда пользуются ими для личных нужд. Ну как везде, нет в этом ничего криминального. Точно сказать про прошедшие две недели – брали или не брали – никто не мог. Может и брали, но все на месте, ничего не поломано и не пропало. Также никто не слышал о пропаже человека, а вот «железнодорожника» или похожего на него видели в поселке все. И на площадке дорожников появлялся раза два, последний раз с пол месяца назад.
Когда вернулись на площадку,  я подъехал к знакомому домику-сарайчику, с желанием поговорить с гражданином Рогожиным еще раз - поинтересоваться, зачем «железнодорожник» к нему приходил и кто это был. Но рабочее место пусто, никто не знает, куда начальник уехал. А я догадываюсь, и не теряя времени, выжимая из машины возможное, лечу в поселок. Расспрашивая встречных, находим жилище охранника. Дом на отшибе, у самых сопок. Как и большинство здесь, саманный и вместе с хозяйственными пристройками обнесен сплошной саманной стеной высотой в рост человека. Со стороны подъезда – добротные ворота, калитка с дверью из толстых досок. Прямо крепость, а не частное владение простого рабочего.
Открываем калитку, и не обращая внимания на привязанную собаку, заливающуюся лаем, без церемоний проходим в дом. Сразу за дверью встречает хозяин – мужик средних лет, на руке мелькнула татуировка, взгляд напряженный, но не испуганный. Не давая ему опомниться, прохожу в комнату – больше никого. Возможно я ошибся и начальник дорожников в другом месте, но за столом два стула, на нем блюдце с окурками.Только что кто-то был, для себя хозяин блюдце вместо пепельницы не поставит. Юра остается у двери, а я показываю мужику документы и предлагаю на кое-какие вопросы ответить. Присаживаемся к столу, и хозяин блюдце с окурками убирает. Прошу документы и из них узнаю, что напротив сидит Бочко Яков Михайлович.
О нашем визите предупрежден: отвечает быстро там, где нужно подумать, как будто готовился к разговору заранее. Как и ожидал, в его дежурства на площадке все в порядке, никто посторонний не приходил, техника стоит на месте. «Железнодорожника» он конечно не видел, в поселке никто не пропадал. И сегодня к нему на дом гостей не было ( это уж дудки, кто то приходил и еще как подготовил к нашему визиту!).  
Что-то охранник мне не нравится, не мешает его проверить по нашим каналам, возможно и проходил по делу. Татуировки то вон какие, не зря их от меня прикрывает.
Расспрашивать хозяина дальше бесполезно, Выходим с Юрой во двор, Бочко следом за нами. И здесь геолог тихонько шепчет:
«Сараи давай посмотрим!»
Прошу сараи показать. Хозяин нехотя идет за ключами, и так же нехотя открывает ворота одного, потом второго. В первом старенький Иж с коляской, железки от старых мотоциклов, пара канистр, другое мелкое барахло. Второй сарай, больше похожий на гараж под легковую, пустой. В одном углу бензиновая печь от какой-то техники, в другом куча пустых банок из-под автоэмали в основном белого цвета. В общем, ерунда, смотреть не на что.
С хозяином прощаемся и от дома отъезжаем. У меня в голове один вопрос: а куда делся начальник дорожников? Юра пожимает плечами и молчит, что-то обдумывает свое. Расспрашивая встречных, нахожу дом гражданина Рогожина Б.С. Хозяина нет, на двери замок. Все, искать бесполезно, человек встречи не желает.
Пора собирать сотрудников, и поворачиваем к полустанку у железной дороги. Рабочий день на разгрузочной площадке уже закончился и никого не видно. Михаила Ивановича и  сержанта находим в комнате дежурного оператора железной дороги, куда посторонним вход воспрещен. Забираем их и заруливаем домой. Сержант, как Юра и предвидел, веселее чем следует, а Михаил Иванович имеет вид очень усталого человека.
Помолчали, пока не выехали на шоссе. Потом начали делиться личными «успехами». Первым послушали сержанта: из его знакомых: никто машин с рудой, породой или камнями в поселке не видел, как не видели их на заправке, миновать которую невозможно, если что-то везти в сторону поселка Солнечный – это по шоссе дальше в противоположную от города сторону. Пустые машины дорожников бывают часто, или из Пионерного привозят материалы на строящуюся перегрузочную площадку. В последнее время из поселка никто не пропадал. Ну кроме бомжей, за которыми уследить невозможно. «Железнодорожник» появлялся несколько раз точно, но не надолго; ночевал непонятно где, но один раз его видели выходящим из дома (кого бы вы думаете?) охранника.
Ого, стало теплей - охранник то нам соврал, что его не видел.
Сержант собирался и еще много чего нам сообщить – настроение у него было прекрасное и на разговоры тянуло. Но слушать дальше уже неинтересно, я предложил немного помолчать, дать высказаться другим.
Михаил Иванович практически повторил сержанта. С одной поправкой: «железнодорожника» видел всего один человек, единственный рабочий из местных – остальных утром привозили из Пионерного, и вечером туда же увозили. И видел его с месяц назад.
Следующим мог бы говорить Юра. Но он молчал, как мне казалось, что то напряженно обдумывал. К этому времени мы свернули с шоссе на ведомственный асфальт, и только здесь я вспомнил, что собирались посмотреть отворот с шоссе в объезд Придорожного. Придется сделать это в другой раз. А возвращаться придется определенно.
Время для разговора еще было, но все примолкли, ушли как говорят в таких случаях  «в себя». И это состояние я нарушать не хотел Молчат – значит надо. Так до Мирного и промолчали.
Первым встрепенулся Михаил Иванович. В поселке попросил меня повернуть «сюда», потом «туда», и остановил возле одного из домов. Без лишних слов вылез сержант, с нами попрощался. Когда тронулись дальше, Михаил Иванович повернулся ко мне:
«Знаешь, не хотел при этой балабалке говорить, но еще кое-что есть. Я пол дня возле железки крутился, с другой стороны. Ну с какой мешки на тормозные площадки забрасывали. Все думал, где он голову мог спрятать»,
Я на него глянул с интересом:
«Нашел?»
«Да толком не знаю. Но в сторонке, с полкилометра, есть скотомогильник. Я и к нему пробежался. Видели наверное скотомогильник?»
«Представляем», - Юра подал голос.
«Так