Ж. Лабрюйер
“Жар той минуты расскажет,
Что хранит мое сердце.
Жар той минуты таится в твоих глазах,
Это был жар той минуты.
Жар той минуты.
Жар той минуты таится в твоих глазах.”
Я выключил будильник и встал. Чудесная мелодия, правда?! Скачал у Пашки. Не знаю, почему она ему не нравиться. Я от нее без ума.
Посмотрев в окно, увидел, как Юля выходит. Я нацепил рюкзак и выбежал за ней.
Выйдя на крыльцо, ощутил запах прохлады. Я немного постоял. Дождь… Я люблю дождь. И запах прохлады, который он излучает. Ночь, точнее сумерки. Что-то в них притягивает, манит. И я двинулся в путь.
Невдалеке я увидел Юлю и вроде Пашу. Да, его. Сколько я не следил за ней, она всегда с ним ходит. Может потому. Что они живут рядом?!
Я медленно двинулся за ними. Юля была моей любовью, хоть это и кажется смешным. Я, человек из простой, семьи, мобильник у меня появился в пятнадцать, и то такой, какой у всех был в восемь; а Юля… Она богата, умна и… красива. Я следил за ней каждый день, каждый день смотрел, как она ходила в школу и домой. Она не ходила, она летала. Она не человек, она богиня. Я люблю ее и уже давно. Вряд ли она догадывается, кто дарит ей валентинки, помимо других. Среди сотни больших и красивых есть одна, маленькая и неприметная, без подписи, но с признанием в любви. Вряд ли она вообще ее читает, если она ее хоть находит… Вряд ли она догадывается, кто приготовил ей тот сюрприз: однажды утром она проснулась, вышла на балкон, и прочла надпись на асфальте:”Юля, я тебя люблю”. Вряд ли. Все это вряд ли. Но сегодня я скажу ей. Скажу все. Пусть, если даже пошлет, пусть знает о моих чувствах.
В школе мне протянул руку Петя:
- Привет.
- Здорово,- я пожал ее.
Мы пошли в класс.
- А Паша?!- Спросил я,- ты же с ним шел.
- Да, но его прихватило. Малясь.
Я усмехнулся.
До кабинета мы дошли молча.
- Ты ведь ее любишь?!- Спросил он.
- Кого?!
- Юлю,- прошептал он.
- Забудь про это,- сказал я ,- не надо…
- Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
- Ты что, ангел?!
- Почти,- ответил он.
Прозвенел звонок на урок.
На четвертом уроке Юля подняла руку.
- Да,- сказала учительница.
- Можно выйти?!
- Да.
Никита немного подождал и тоже поднял руку.
- К доске хочешь?- Спросила учительница.
Некоторые рассмеялись.
- Нет, мне выйти.
- Ну иди
Я занервничал за нее, и тоже поднял руку.
- В туалет?- Спросила учительница.
Я кивнул.
- Подожди, пока придет Никита.
Когда он придет, будет уже поздно!
- Не нервничай,- на ухо произнес Петя.
- Слушай,- сказал я,- персонаж песни “Angels”, не успокаивай меня.
Юля вернулась какая-то не такая…
После школы я пошел за ней до дома, и там окликнул:
- Юль.
- Да,- она остановилась.
- Мне надо поговорить с тобой. Не спешишь?!
- Нет.
- Мы давно знакомы, - начал я. Господи, я сто раз репетировал эту речь, и сейчас ничего не могу сказать,- и я давно испытывал одно чувство к тебе. Я тебя люблю. А ты?! Каковы твои чувства ко мне?!
Я сделал это! Я сказал! Теперь все зависит от нее.
- Что?!- Спросила она.
На ее лице красовалась полуусмешка.
А правда, “что” это я?! Я бедняк, она богачка, я на суше, она далеко в море. Глаза зачесались. Мы никогда не будем вместе! НИКОГДА!!!
- Ничего,- ответил я,- ничего.
И побрел домой.
Юлия Афронина.
В любви мы все одинаковы.
Ю. Логачева.
“Подъееееееееееем”,- закричал будильник. Я мигом выключила его. От такой мелодии свихнуться не долго!
Я встала, оделась, и пошла в школу. На пороге остановилась. “Дождь… Я люблю его… В нем можно спрятать свои слезы…”- сказал кто-то. Мне дождь не особо нравился. Да еще сумерки. Я боялась ночи, и поэтому догнала Пашу.
-Пашь,- окликнула я.
Он обернулся и подождал.
- Плохая погодка выдалась,- сказал он, когда я поравнялась с ним.
- А я люблю дождь,- соврала я.
Во взглядах на дождь мы похожи.
- Под зонтом я бы тоже любил дождь,- сказал он, и я , из приличия, рассмеялась.
Вряд ли паше светила карьера юмориста.
Полдороги мы шли молча. Потом я задала вопрос:
- А что у вас с Никитой?!
- Что-что? Мы любим друг друга и ни за что не расстанемся.
Да-а, в юмористы парню дорога закрыта навсегда.
- Я не шучу.
- Что тебя интересует?
Его лицо стало серьезным, и я задала наболевший вопрос:
- Меня интересует – почему ты не дашь ему сдачи?!
- Я христианин, и живу по принципу…
- Подставь другую щеку. Тебе не надоели твои отговорки?!
- Надоели,- признался он.
- И что ты медлишь?! Дай ему по роже и все.
Он в ответ промолчал.
- Вот мы и у школы,- сказала я,- просто дай сдачи.
И мы разошлись.
На четвертом уроке я подняла руку.
- Да,- сказала учительница.
- Можно выйти?!
- Да.
Я зашла в туалет.
Позже вошла подруга.
- Привет,- сказала она.
- Привет.
- Я слышала у тебя крем новый. Можно?! Хотя…
- Что “хотя”?!- Спросила я,- что “хотя”?! Вы меня задолбали. Если я богатая, я не жмотина.
Из кармана я достала крем.
- На,- я протянула подруге,- пользуйся, дарю. Давай, держи, ну. Что же?!
Подруга удивленно смотрела на меня.
- Дура,- сказала она и ушла.
Подошла к умывальнику и включила воду. Ай, холодная! На умывальнике кто- то забыл крем в стеклянной банке.
Дверь открылась. Еще одну девушку прихватило на уроке.
Но в дверь вошла не девушка. В дверь вошел Никита. Я обомлела.
- А ну выйди,- сказала я через несколько секунд.
- Я лишь хотел…
- Выйди, - повторила я, и добавила,- живо.
- Послушай,- продолжал он,- просто выслушай.
- Выйди вон,- Никита совсем с катушек съехал.
Он схватил меня за руки и прижал к стене. Я испугалась, и взглянула на него. Теперь поняла, почему его все боялись.
- Я люблю тебя,- сказал он,- люблю. А ты?
Да он псих!
- Нет,- ответила я,- нет.
- Нет?!- Переспросил он,- нет?!
Он схватил крем и зашвырнул его в стену. А потом он вышел, а я так и осталась стоять.
- Юль,- окликнули меня.
- Да,- я остановилась.
Гена! Он мне нравится. Красивый парень. “Да ты влюблена в него”,- сказал голос внутри. Он сказал правду. Каждое четырнадцатое февраля раскидывать ненужные валентинки в поисках одной, простой, маленькой, неприметной. Читать ее, хранить все валентинки. И однажды выйти на балкон, и увидеть надпись:”я тебя люблю”. Я любила его, и ждала от него три слова:”я тебя люблю”.
Он прервал мои размышления. Гена что-то сказал, а я даже не расслышала.
- Что?!- Спросила я.
- Ничего,- ответил он,- ничего.
Он развернулся и ушел, а я стояла и смотрела ему вслед. Стояла и смотрела.
Зазвонил телефон. Я встала с дивана и взяла трубку.
- Он тебя любит,- сказал голос,- любит.
- Кто это?- Спросила я.
Звонящий повесил трубку…
Петр Авросинов.
“Что такое оптимизм?”
“ – Увы, - сказал Кандид,- это
страсть утверждать, что все
хорошо, когда все плохо.”
Ф. Вольтер.
“Взгляни на небо, посмотри, как плывут облака,
И солнца свет нам с тобой не поймать никогда,
Наш мир убогий и в нем нет ни капли души,
Везде пороги, ну а ты не сдавайся, ДЫШИ.”
Я выключил эту долбанную мелодию.
Мама взглянула на меня и спросила:
- Ты уверен?!
- На все сто.
- Ну пошли поедим.
Я ел, а она смотрела на меня, и плакала.
- Так,- сказал, я ,- это мой последний день, поэтому давай без слез, ладно?!
Она закивала.
Последний день. Доктор так и сказал:
“Петру осталось жить совсем ничего, максимум месяц.”
“Совсем нет шансов?!”- Спросила мама.
“есть, но чудо. Понимаете, эта болезнь у Петра на гормональном уровне, и победить ее может только он сам, точнее его организм.. Если он проснется после <этого дня>, то мы сможем помочь.”
Чудо. А кто верит в чудеса?! Маленькие девочки, начитавшиеся любовных романов и сказок, и до сих пор ждущих принцев на белом Audi?! Или некоторые дети, верящие в бородатого деда, который исполнит их желание и подарит им машинку или конструктор?! Или матери- одиночки, верящие, что муж вернется, или не муж, а другой мужчина, о котором они всегда мечтали?! Или смертельно больные, как я, но не я?! Наверное, больные не верили в чудо, Верили их родственники, а безнадеги страдали лишь от слез родных, со смертью они смирились.
Последний день. Так почему бы не прожить его так, что бы все вспомнили про Петра Авросинова?!
Я оделся и вышел на улицу. Дождь, Последний дождь в жизни. Все в последний раз. С этой мыслью я и дошел до школы.
На лавке сидел Паша. Его вроде достает Никита.
- Здорово, Пахан.
- Здорово, Петь.
- Как поживаешь?
- Нормально. А ты?!
Охрененно, веришь?! Сегодня сдохну, а хожу с улыбкой на все лицо. Оптимист, блин.
- Тоже Хорошо,- соврал я.
К нам подошел Никита.
- Слушай, Петь, помнишь, я брал у тебя ручку?!
Когда?! Неделю, месяц назад?!
Но я в ответ кивнул.
- Так вот,- Никита продолжил и протянул ручку,- в ней стержень закончился…
- Ничего,- ответил Петя.
И достал из кармана рюкзака желтую ручку. Она не писала месяц. Так и знал, что пригодится.
- Возьми.
Никита, естественно, взял.
- А с тобой,- он взял Пашу за ворот рубашки,- мы позже поговорим.
Он отпустил его и ушел, а мы пошли дальше.
- Хочешь, я с ним разберусь?- Спросил я.
Я подавил смешок.
- Нет уж, спасибо.
- Я помогу, правда.
- Забудь.
Мы прошли еще немного вперед, и Паша, сказав:”я в туалет”, отошел.
Я заметил Гену:
- Привет.
- Здорово.
Мы пошли в класс.
- А Паша?!- Спросил он,- ты же с ним шел.
- Да, но его прихватило. Малясь.
Гена усмехнулся.
До кабинета мы дошли молча.
- Ты ведь ее любишь?!- Спросил я.
- Кого?!
- Юлю,- прошептал я.
- Забудь про это,- сказал он ,- не надо…
- Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
- Ты что, ангел?!
Ты даже не представляешь, как ты прав!
- Почти,- ответил я.
Прозвенел звонок.
Первая моя жертва – Никита Полоумов.
Паша все же смог дать сдачи, и я подошел к Никите.
- Не приставай к нему, ясно?!
- Или что?!
- Он попал в нос, я попаду в глаз.
Никита даже засмеялся.
Я ударил его ребром ладони в шею сбоку. Никита присел, а я сказал:
- Я предупредил.
Мне бояться нечего.
Около восьми я позвонил Юле:
- Он тебя любит,- сказал я,- любит.
- Кто это?- Спросила она.
Я повесил трубку. Глупый звонок. До боли глупый звонок.
В комнату вошла мама.
- Доктор сказал, что если ты проснешься завтра, то они помогут, спасут.
- Ты веришь в это?
- Он хороший доктор и…
- Я про чудо.
Она заплакала.
Потом мы съели торт, попили чаю, сыграли в мою любимую игру вист, и я лег спать.
Мама плакала и плакала.
А я, закрыв глаза, последний раз в жизни.
У меня наворачивались слезы, чесались глаза. Нет, не из-за смерти, к ней я готов. Из-за мамы. Я у нее один, единственный. Нас бросил папа, тогда мне было 12. Я тогда все осознавал и понимал. Я успокаивал маму как мог, а она рыдала и рыдала. Дурные воспоминания.
За этими размышлениями я
