процесс переживания. Не повод, вызвавший реакцию, а сама по себе реакция...
Если нет Справедливости - мир бессмыслен. Если нет Воздаяния и Возмездия, то нет и Справедливости, нет и Смысла.
Значит, бог есть?
При чём тут бог?!
А кто вершит Справедливость?
Тот, кто неизмеримо лучше бога... Никто не вершит. Справедливости нет. Мир бессмыслен...
Но, может быть... всё-таки... ... ...
Ноет, ноет там, в груди. Тоскливое, сырое, сиротливое сердце. Напряжённо-болезненно вибрирующий сгусток изношенных мышц. Кусок упругого мяса с рубцами. Беспокойный мой, бескорыстный, самоотверженный комочек! Сколько тебе ещё колотиться-трепыхаться?
Как, в сущности, жутко жить. Когда открывается бездна без дна - неумолимая, неминуемая пропасть, в которой предстоит пропасть.
Жужжание: желание жаркое - жить же должно!
И не только ЗДЕСЬ! Должно же быть Что-то и ТАМ! Ведь должен быть Кто-то и ТАМ!
Что именно предопределило твоё нахождение здесь и сейчас и твоё состояние так и не иначе?
Состояние могло бы быть иным. Если бы не сволочи. Если бы не бестии.
Если бы не стечение этих... обстоятельств. Долбаных.
Отнятое здоровье. Отнятые радости. Бестии отняли. Накажет ли их кто-нибудь? когда-нибудь?
Уповать на возмездие. Странно. Не лучше ли было бы Тем Сущностям, на которые ты возлагаешь эту надежду, просто не допускать зла? Не лучше ли было бы вообще не плодить таких бестий, которых надо затем наказывать? В этом случае никого не пришлось бы наказывать. И не было бы никаких жертв. Бы... бы...
Бестии почти в обличье человечьем. Часто и не отличишь.
Боль. Опять больно. Опять. Боль.
По пустынным улочкам. Добротные здешние особняки. Жёлтым ласковым теплом веет из вечерних окон. Нарядные крылечки. Возле домов - целый дендрарий в прихотливо-причудливой комбинации. Внутри - сказка уюта. В глубине дома - чародейство предметов. Непостижимость. Неизъяснимость. Данности. Люди. Дыхание. Голоса. Поблёскивают рамы картин. Мерцают корешки фолиантов. Шипит несомненно съедобная еда на кухне. Мебель занята своим обычным делом - демонстрирует комфорт. Излучает достаток. Вспыхивает-переливается экран Те-Ле-Ви-Зо-Ра...
Как хочется жить! Боже, как хочется...
Хорошо там, где лучше.
Черновик пишут днём, а дневник - ночью.
Вновь непрогоняемая хандра. Вновь самообразующиеся из пространства вопросы. О сущности... О смысле... О природе... О погоде... О народе...
«А ты отвлекись!»... Несуразная рекомендация, когда тошно. Когда тебя донимают. Когда что-то гложет. Когда, в конце концов, ты не можешь отвлечься! Не можешь отвлечься!!!
...Опять она нагло цокает на каблуках по спальне. Над моей спальней. Туда-сюда. Как долго на сей раз? На днях она установила рекорд - минут сорок беспрерывного цоканья. В спальне. На каблуках. Цыганка. Почему она ходит на каблуках в своей спальне? Почему так долго? Почему безостановочно туда-сюда? Почему её жирный муж - только не на каблуках - повторяет своей громыхающей массой её затяжные прогулочные маршруты в квартире? С какой целью? Знаю, с какой, но ведь никто не поверит.
Несколько месяцев у них скрипят двери. Всё резче. Всё надрывнее. Всё чаще. Не столько двери скрипят, сколько они скрипят дверьми. Нарочно. Открывают-закрывают – много раз подряд. Чуть погодя – опять. Удовольствие получают, наверное. Просыпаюсь от этого рано утром. Просыпаюсь от этого ночью. Потом не могу заснуть. Синдром - постоянное опасение, что страшный скрежет возобновится и перебьёт слабый свежий нежный хрупкий чуткий сон. Состояние обострённой ранимости. Хуже нет стресса. Встаю с резкой, как скрип их дверей, головной болью. С такой же резью в сердце. Круги под глазами. Осунувшееся лицо. Говорят, самая ужасная пытка - лишение сна. Теперь я в этом уверился. Ещё говорят, что в Китае была такая казнь... Патологически не высыпаюсь. Днём нет возможности наверстать разрушенный ими сон... Смазать шарниры дверей - минутное дело. Почему не смажут? Знаю, почему, но ведь никто не поверит.
Ага, уже стучат! Палкой, молотком или ещё чем. По полу. Бессмысленно-методично. Ну, нравится им это. Если пожаловаться, скажут - делают ремонт. Уже говорили. Не раз. Больше я не спрашиваю. От этого только хуже. Каждое утро, каждый день они «делают ремонт». Что взрослые, что их отпрыски. Стучат монотонно по полу и по стенам. Прыгают. Топочут что есть мочи. Орут. Вопят. Стучат... Пауза. Спать или сосредоточиться над книгой невозможно. Через пять-десять-двадцать минут стук возобновится. С неотвратимостью распорядка. С неумолимостью стихии. Зачем они это делают? Знаю, зачем, но ведь никто не поверит.
Однажды я стал обращаться. В полицию. Безрезультатно. Затем к владельцу их квартиры (в нашем доме у разных квартир - разные хозяева). Он живёт далеко, в другом городе. Телефон. Поначалу он любезен, затем всё более зловещ. Они все ваши обвинения отрицают, говорит он. И я им верю, говорит он. Постарайтесь найти с ними общий язык, говорит он...
Стараюсь. Не нахожу. Они, извергая вереницу мерзской брани, захлопывают дверь перед моим носом. Ещё раз звоню владельцу их квартиры. Какой вы назойливый, говорит он. Что вам от них надо, говорит он. Что вам от меня надо, говорит он... Объясняю, что именно мне надо; рассказываю, что происходит... Это неправдоподобно, говорит он. Я не могу вам поверить, говорит он. Они сказали, что вы сумасшедший, говорит он. Этому он верит.
Больше я не обращаюсь. Они это делают именно потому, что в это трудно поверить. Они упиваются вседозволенностью, безнаказанностью. А я, их жертва, - сумасшедший. Несомненно.
К тому же я, случается, заикаюсь. Ясное дело - сумасшедший. И ещё они ему доложили, что у меня нет автомобиля и что по ночам у меня часто включён свет... Ну, сумасшедший, что тут скажешь!.. Сами они нередко по ночам куда-то уезжают и откуда-то приезжают. Наверное, это нормально. Но светящееся окно - это, конечно, НЕнормально.
Погодите. Скверно не то, что он мне не верит, а то, что не желает верить. Не соглашается верить. Отказывается верить... Но когда они ему говорят, что я, мол, постоянно передвигаю по ночам мебель (!!!), он им верит. Вернее, верует. Наверное, он верующий...
У них не бывает состояния «спросонья». Не успеют они проснуться, как сразу поднимают шум: стук, топот, грохот, крики, вопли... Гвалт. Они считают, что если они не спят, то и соседям не разрешено спать... Соседи не имеют права на покой.
Иногда, по возможности, позволяю себе отдыхать днём. Если они приходят откуда-то, смотрят на моё окно. Обнаружив опущенные жалюзи, они резонно заключают, что я сплю. Поднявшись к себе, они первым делом бросаются в спальню над моей спальней и начинают сильно стучать по полу... В это ещё труднее поверить. Они это знают. Потому и делают.
Получив очередное подтверждение их злонамеренности, я пытаюсь сохранить спокойствие. Не расстраиваться, а настраиваться на отстранённость, «остраненность». Нелегко. Борешься. Сдаёшься. Расстраиваешься. Особенно когда знаешь, что это нарочно. Самое сильное чувство в таких случаях - горечь изумления от примитивной откровенности зла, от прямолинейного, чуть ли не «простодушного» проявления садизма. Конечно, это зверьки, говорю себе, конечно, это нелюди, но... НО... в их облике есть же нечто людское. И в их общественном статусе. Почему тогда... ?
Порой они умеряют свой пыл - если ко мне кто-то приходит. Тогда они могут притихнуть на время, а могут и продолжать. Им наплевать. На всех.
Общаются они посредством крика. Крик - обычный характер их домашней беседы. А если они кричат друг на друга, то это уже гром. Я просыпаюсь от «нормальных» децибелл их разговора. Когда по их критериям достигается крик, я не просто просыпаюсь - вздрагиваю, вскакиваю... Ричард Львиное Сердце, от крика которого приседали кони, позавидовал бы этим экзотическим экземплярам.
Покидая свою квартиру, даже рано утром или ночью, они обязательно со всей силы грохнут дверью. Это уже не только для меня. Для всех. Когда они спускаются или поднимаются по лестничному маршу, это всегда вызывает маленькое землетрясение. Много раз на дню. Им зачем-то надо часто шастать. Лестница вибрирует, гудит и грохочет от топота, перемешанного с дикими воплями (обычное их общение, как сказано выше). Все квартиры на всех четырёх этажах сотрясаются... Им никто никогда ничего не говорит. Неровен час, обидятся... Зато, если мы, переселенцы, всего два раза подряд спустимся за какой-нибудь надобностью в «келлер» - подвальное помещение, то жильцы выскакивают из своих квартир и выражают нам своё неудовольствие. Нам можно выговаривать. Потому что мы виновато выслушаем и извинимся. И ничего грубого не скажем в ответ... Перед экзотическими же хамами жильцы расплываются в умилённо-подобострастной улыбочке. Понятно, интернационализм. Толерантность... А то вдруг пожалуются, и внезапно нагрянут идейные журналюги, которые всё поставят с ног на голову, преподнесут прямо противоположным действительности образом, для которых просто счастье выискать что-нибудь эдакое ксенофобское и рьяно протрубить об этом на весь мир, захлёбываясь от наслаждения ролью праведных обличителей - смотрите, какие у нас сволочи!.. Да, сволочей у вас много. Таких как вы.
В многоквартирных домах, где относительно жалкую жизнь «влачат» переселенцы, обитают и коренные немцы, но самый низкий их сорт. Самый отвратный плебс. Дегенераты. Плюс экзоты. Плюс переселенцы. По статусу, выходит, переселенец приравнивается к экзоту и местному идиоту. Именно так. Другие немцы и живут в других условиях... Впрочем, спорно, ибо это показатель материального, вовсе не интеллектуального и душевного состояния (ох, тривиально-банально!)... И вообще, нам грех жаловаться. Стоит лишь вспомнить «Совок».
...Рекламные проспекты и газеты цыгане просто выбрасывают из своего почтового ящика на землю, на вымощенную плитками площадку перед дверью подъезда, или засовывают в мой почтовый ящик, в коем я уже обнаруживал и комья грязи, и чем-то измазанные бумажки.
Ветер лениво треплет брошенную ими бумагу, перекатывает её по газону, цепляет на кусты. Мульти-культурная декорация.
Что учинят они нынче? Опять на каблуках по спальне рано утром? Опять стук по полу и стенам? «Врубят» „шарманку“ с восточными завываниями? Забрызгают чем-то липким оконные стёкла? Вытряхнут пепельницу над моим окном? Снова станут трясти половики? Или опять высыпят целую гору какой-то летучей красно-буро-жёлто-серо-чёрной гадости? Они это делают в те дни, когда ветер - в нужном им направлении. Разноцветную гадость задувает в мою комнату. Деликатно-молчаливо вытираю... Съехать с этой квартиры не могу. Объяснить причину здесь - тоже не могу... Зачем они изводят меня? Я ничего не сделал им плохого. Я ничего плохого им не сделал... А зря.
Есть кварталы и целые районы в германских городах, где коренным жителям лучше не появляться. Они, за редким исключением, и не появляются. Ибо знают, чем это чревато. Примеров множество. Полиция не поможет. Знойные иноземцы избивают уже даже полицейских. Немецкие СМИ либо молчат, либо сообщают об этом очень скупо, как бы стесняясь. Но и этого достаточно для левой ярости в лице красно-зелёных партийцев и журналюг. Недопустимо, заявляют они, указывать на то, что жителей и полицейских избивают мусульмане, да ещё уточнять - кто именно... Можно просто сообщить о том,
