буравить друг дружку злобным взглядом, хором ответили:
- Степановы. Братья Клавдии. Погодки.
А Ольга Петровна еще и добавила:
- Григорий младший, а Леонид старший.
Лизавета в ответ издевательски захохотала:
- Вот и верно, что старая склеротичка! Гришка - старший из братьев!
- Сама старая, - возмутилась оппонентша, и понеслось по кругу.
Я вернулась в комнату и немедленно позвонила Максиму. Он должен разобраться, чей труп был найден в квартире Уразовых, которого из братьев Клавдии. Колесников выслушал меня, чертыхнулся и обещал скоро приехать. Увы, приходится констатировать: со дня знакомства капитана со мной работы у него прибавилось. Но разве ж я виновата, что в последнее время вокруг меня мертвецы плодятся, как кролики на капустной грядке?
До того как мой ненаглядный опер вырвался со службы, бабки успели помириться, расцеловаться и устроить чаепитие на моей кухне. Усадив меня посередине, вручив нож и велев нарезать бутербродов с сыром и колбасой, они принялись болтать. При этом нахваливали заварку и интересовались, где я могла раздобыть такой замечательный ароматный чай.
Я удивилась. Покупаю обычный, дешевый, «Майский», да и тот, насколько я помню, давно закончился. Где они нашли «дивный благородный напиток»?
Баба Лиза ткнула пальцем на шкафчик:
- А вона, у тебя там лежит. Я в чайник насыпала и заварила. Ну, просто царь-чай! Поди, кто-то из друзей с оказией из-за границы прислал?
Я похолодела: Елизавета Васильевна использовала Людмилин сбор! А ну, правда, там яд, и соседки отравятся? Ольга Петровна, меж тем, подносила к губам кружку. Я взмахнула рукой, забыв, что сжимаю кухонный нож, и выбила посуду из ее ладоней. И пока старуха в испуганном изумлении хватала ртом воздух, я принялась отбирать чашку с отравой у бабы Лизы. Та сопротивлялась, я тянула изо всех сил, по-прежнему потрясая оружием. В какое-то мгновенье лезвие промелькнуло в сантиметре от старухиного носа. Елизавета Васильевна отпрянула и выпустила тару. Кружка ударилась о столешницу, негромко дзынькнула и развалилась на две аккуратные половинки. Брызги чая окропили меня и обеих теток.
- Офигела? – не интеллигентно спросила парторгша, вытирая краем скатерти стекла очков.
- Скряга, кипятка пожалела, - подытожила Елизавета Васильевна, опасливо отодвигаясь от внезапно спятившей, по ее мнению, девицы.
- Мне не жалко чая! – воскликнула я.
Пытаясь быть убедительной, я отчаянно жестикулировала, по-прежнему размахивая кухонным ножом как дирижерской палочкой:
– Но этот пить нельзя! А вы и так уже по кружке выдули! Вы умрете! Да вы уже ходячие трупы! Нужно срочно в больницу!
Я опрометью понеслась в комнату, где оставила мобильник, чтобы вызвать «скорую». Соседок надо срочно спасать!
Обе старухи тем временем выползли в коридор.
- Мы пойдем, наверное, Ларочка, - заискивающе проговорила баба Лиза, хватаясь за ручку входной двери.
- И я что-то засиделась, - вторила Петровна, подхватывая свою знаменитую сумку, брошенную у порога.
- Стоять! – завопила я в ужасе: тетки разбредутся, кто куда, и помрут, не дождавшись врачебной помощи, а их кончина будет на моей совести!
Васильевна дернула дверь на себя с такой силой, что посыпалась штукатурка. Полноватые, даже кругленькие старухи умудрились вдвоем протиснуться в дверной проем и бежали прочь, вопя в мой адрес ругательства.
- В больницу тебе надо! – басила баба Лиза. - В психиатрическую!
- Ясное дело, - верещала баба Оля. - За последнюю неделю Лариса столько трупов нашла, что рассудок помутился. Эк она на меня с ножичком-то!
- Вы не понимаете! Это не чай! – выскочив на лестничную клетку, я пыталась образумить бестолковых бабок. – Это смерть!
- Конечно, дорогая, - крикнула Ольга Петровна с площадки второго этажа.
- Ольга, я - ловить «неотложку»! – эхом по подъезду разнесся далекий голос Елизаветы Васильевны, уже выбегавшей, видимо, на улицу. – Счас медикам все расскажу, как было! Они ее мигом спеленают!
От смирительной рубашки меня спас Колесников. Он приехал за пять минут до «неотложки» и моментально во всем разобрался. Бабок немедленно вернул в мою квартиру и велел показать, где они взяли распроклятую заварку. Присмиревшие подружки достали из кухонного шкафчика металлическую банку, и я вздохнула с облегчением: это действительно был чай!
Месяца три назад ко мне заходила бывшая одноклассница. Инесса давно переехала жить за рубеж, а тут нагрянула в отпуск к матери, да и мне визит нанесла. В подарок одноклассница оставила вот этот чай. Но поскольку я предпочитаю кофе или сок, то моментально забыла о презенте, засунув банку в дальний угол шкафа. А баба Лиза нашла!
Максим отпустил топтавшуюся у порога медицинскую бригаду, объяснив, что помощь не нужна, меня отправил досыпать на диван, а старух попросил… угостить его чайком.
Какой тут сон! Почувствовав, что мой сыщик собрался обстоятельно побеседовать с соседками, которые были полны воспоминаний о братьях Степановых, я ввинтилась на кухню и застыла у холодильника. Макс посмотрел на меня с еле заметной усмешкой, но прогонять не стал, а сам принялся расспрашивать бабу Лизу и бабу Олю.
Польщенные повышенным вниманием, старухи с наслаждением рассказывали о родственниках Клавдии. О том, что Гришка всегда был непутевым и уже в двадцать лет огреб первый срок за кражу пивного ларька. А Ленька - положительный, рано женился, только жена оказалась бесплодной. Сколько лечилась – все зря.
- И тогда Ленька решил взять ребенка из детского дома. Сироту, - сказала Елизавета Васильевна. – Оль, ты не помнишь, как девочку звали? Лика, что ли?
- А меня склеротичкой обзывала, - тут же мстительно прищурилась Петровна. – Сама все перепутала! Это тебе нужно таблетки для памяти пить горстями! Не Лика, а…
- Мне? Таблетки? Ах ты, старая вешалка! – рассердилась баба Лиза.
- Сама колода замшелая! – не осталась в долгу подруга юности и, вскочив с табурета, бросилась на обидчицу с явным намерением залепить леща.
На бегу она споткнулась, со всего размаха ударилась плечом о висевший на стене кухонный шкафчик и обрушила его. Шкафчик, признаться, давно держался на честном слове, но мне все недосуг было им заняться. И потом, я не подозревала, что в него начнут втыкаться всякие чрезмерно импульсивные старухи! Шкафик повис на одном гвозде, и под ноги полетели пакетики с пряностями и специями, кулек сахара, банка кофе, а сверху спикировал мешочек с травяным сбором, подаренный мне Яшкиной вдовой.
Глава 20
- Это то, о чем я думаю?
Максим смотрел куда-то в пространство, но я чувствовала, что вопрос адресован мне, как хозяйке подозрительного кисета.
Вздохнув, я кивнула. Да, это подарок Людмилы-покойницы.
Колесников подобрал мешочек, сунул в карман:
- Отдам в лабораторию, пусть проверят на всякий случай.
Бабки, вцепившись в очередной словесной атаке, кажется, не заметили ни рухнувшего шкафчика, ни замечаний опера. Капитан посмотрел на них с непонятной улыбкой и сказал:
- Закройся за мной, поеду в отделение.
- Послушай, - не удержалась я, - а как же зовут покойника? Того, из квартиры Яшки и Люды?
Стояло мне произнести эту фразу, как старухи моментально замолчали и с интересом уставились на Колесникова.
- Да, кто это, Ленька али Гришка? – елейным голоском протянула Петровна.
- Я-то знаю, что Гришка, но все равно скажи, милок, - басисто добавила Васильевна.
Максим развел руками:
- Дорогие дамы, - старухи расплылись в довольных улыбках, - только ради того, чтобы избежать распространения ложных слухов, я вам отвечу: в квартире Уразовых мертвым был найден Степанов Григорий Сергеевич. У нас его «пальчики» в картотеке имеются.
Баба Лиза победоносно глянула на вечную соперницу, и Петровна тут же завозмущалась:
- Как же так! А в кармане-то был паспорт на Ленькино имя!
- Паспорт фальшивый, - объяснил капитан, - хотя наш эксперт признал, что подделка очень качественная. Ну, да умельцев на Руси-матушке много.
С этими словами Колесников откланялся.
- И нам пора, - засобирались соседки.
- Ольга Петровна, - а вы зачем приходили-то? – спросила я.
Активистка дернула бровями:
- Так капитан твой привел. Я и не хотела вовсе!
- Да нет, в первый раз!
- А! – парторгша любовно погладила свою знаменитую сумку, в которой, ясное дело, лежала не менее знаменитая кожаная папка: – Хотела попросить тебя, Ларочка, сходить со мной завтра в фирму «Счастливое детство». Спонсор деньги на счет перевел, а образец детского городка мы сами должны выбрать. Не откажешь? Одна голова – хорошо, а две – лучше!
- Так возьмите с собой Елизавету Васильевну, - взмолилась я, идти мне никуда не хотелось.
- Э нет, - расхохоталась баба Лиза, - мы опять спорить начнем и, не дай бог, подеремся.
- И то верно, - прыснула Петровна, - соглашайся, Ларочка!
Ну что тут поделаешь!
На следующее утро мы с Ольгой Петровной двинулись в офис «Счастливого детства» - фирмы, специализирующейся на производстве и установке оборудования для детских игровых площадок. Активистка принарядилась, обвесилась чехословацкой бижутерией, бывшей на пике моды в годах восьмидесятых, и чувствовала себя на тридцать лет моложе. В прекрасном настроении старуха безостановочно болтала, а поскольку самые яркие воспоминания были связаны с событиями последней недели и семейством Степановых-Уразовых, то Ольга Петровна самозабвенно сплетничала о Клавдии, ее братьях, а также мимоходом зацепила и Якова с Людмилой.
- Гришка-то с малолетства воровством увлекался, по карманам лазил, мог стащить, что плохо лежит, - трещала старуха. - А за Лизкой увивался! Только она от него нос воротила. Хотя, между прочим, на первую крупную кражу Григорий из-за нее пошел. Помню, гуляли всей компанией, вечер поздний, магазины закрыты, а Лизка заладила: «Пить хочу! Лимонаду!». Мы домой пошли, а Гришка по дороге пропал куда-то. Потом появляется, довольный такой, и протягивает Елизавете газировку. А на следующий день к Степановым милиция нагрянула. Оказывается, Гришка вскрыл торговый киоск, да помимо сладкой воды еще и кассу выгреб подчистую!
- Как же узнали, что это Григорий виноват?
- А так! Пока этот дурак, вскрыв замок, в торговом зале суетился, его видела киоскерша. Она ночевать в складском помещении осталась, а туда Гришка не заглядывал. Продавщица побоялась высунуться, притаилась, а как рассвело, тут же в милицию побежала. Степанова она узнала. Он в нашем районе первым хулиганом был.
- Его арестовали?
- Естественно. А потом мы Гришку на свободе, почитай, и не видывали. Только вроде освободится, а через полгода – глянь - снова Клавдия с матерью харчи ему в тюрьму собирают. Он любой замок мог вскрыть, да и племянника научил. Но Яшка, шельмец, дальше дяди пошел. Он сейфы у буржуев вскрывал!
Я запнулась и чуть не упала:
- Ольга Петровна! Вы… знали?!
Активистка дернула носом и поправила очки:
- А чего тут не знать? Мы все в курсе были. И Лизавета, и я, и Клавка, успокой, господи, ее душу. Только ведь Яшка деньги сиротам отдавал, доброе дело делал. Посмотри по сторонам: много ли толстосумов детишкам помогает? То-то. Кинут копеечку и надуваются от осознания собственной щедрости!
- Но… как же…
- А вот так. Да мы не сразу узнали, а в тот год, когда Яшка на пожаре прокоптился. Думали, что умрет он вскоре, а ничего, выжил. Только умом тронулся. А еще маялся
