какое-то время понимать, что происходит. Но тётка, словно поняла и без слов, что он хочет узнать.
- Две недели, что ли, назад всего.. Девочка маме лекарство привезти хотела, да вот ведь.. Такая умная, на фармацевта сама выучилась, деньги зарабатывает.. Я говорит уже и себе на лечение 8000 евро заработала.. Всё хотела в Швейцарию съездить.. 8000 евро! Это какие же деньги.. а она всё работала и работала..,- тётка заплакала уже не сдерживаясь, всхлипывая и сморкаясь в платок.
- Как же это так?- спросил тихо Калистов, словно ещё надеясь, что всё вдруг наладится каким-то чудесным образом, он даже посмотрел в сторону, словно ожидая, что вот появится нечто или кто-то, или она сама и всё станет хорошо. И всё развеется, словно дурной сон. Но тетенька видимо по-своему истолковала его вопрос.
- Как? Да через мост шла.. Вот ведь .. Голова, что ль, закружилась..
У неё ведь знаете, голова кружилась. Стоит, и вдруг раз, и на землю сядет, но потом встанет, улыбнётся как ни в чём не бывало.. Говорит, вот скоро в Швейцарии окончательно вылечусь.. 8000 евро заработала. Это какие же деньги огромные! Всё сама ! А тут упала , да на камень головой.. Вот ведь как. .. Господи! Это какое же несчастье.. А матери-то каково! Позвать дочь .. И вот.., - она снова заплакала, вытирая глаза и нос стареньким платком.
Калистову стало невмоготу находиться рядом с ней, он отвернулся и отступил на полшага.
- А вы-то им кто будете? Не родственник?- вдруг спросила она.
-Нет, нет, - поспешно ответил Калистов, и словно прислушавшись к себе, к тому как поспешно он произнес эти слова, глухо и уже медленно сказал,- не родственник.
- Храни вас бог, - сказала тётка, больше ни о чём не спрашивая.
- А... да.., - он хотел что-то ответить, но опять промычал, что-то невнятно и потерянно, и пошёл прочь, чувствуя спиной её взгляд, боясь этого взгляда, боясь, что она разгадает, что происходит у него внутри.
Он вышел к речке, к камням, нашёл какую-то лавочку и уселся на неё, тупо глядя в воду. Вода журчала и равнодушно бежала мимо, вместе с тем немного успокаивая своим равнодушием.
- Такие вот дела, - пронеслось у него в голове, и сразу вспомнилось, как Мишель говорила эту фразу. Он повернул голову налево и увидел мост через реку, ноги сами вынесли его сюда. На этом берегу , прямо под мостом лежали огромные валуны, некоторые с очень острыми краями.
- Восемь тысяч евро! Это какие же огромные деньги, - словно услышал он снова голос тетки. Он подошёл к реке, зачерпнул руками воду и остудил лоб, пытаясь сдержаться и взять себя в руки.
Он несколько раз глубоко вздохнул , и не разбирая дороги, быстро, словно убегая, пошёл в город. Он шёл пешком, только иногда спрашивая направление к вокзалу. Заученно повторяя: " Экскюзе муа.. Гар.."
Ему что-то пытались объяснить, наверное что далеко, но потом показывали направление, и он тупо шел дальше. Время как-то стёрлось, он шел и шёл и, всё-таки, дошёл пешком, купил билет в первый класс и поехал обратно в Антиб.
Александр Владимирович понимал, что нужно держать себя в руках, что случилось, то случилось.. Жизнь ведь и раньше обходилась с ним временами жёстко, но как-то всё образовывалось и продолжалось дальше. Главное не распускаться в таких ситуациях.
- Надо будет с Виктором в горы еще съездить, - подумал он.
Он сошёл с поезда и пошёл домой. Странно, но усталости совсем не чувствовалось, словно и не было этого многокилометрового путешествия. Он подошёл к своему дому и понял, что не сможет идти в квартиру. Он увидел словно наяву, как она голая ходит по его квартире, как режет хлеб на кухне, накинув его рубашку, как она ходит на цыпочках по полу. В висках у него застучало и он пошёл на набережную, чтобы хоть немного успокоиться. Вечерело, было не холодно, но в море еще не купались, пляж был пустынный, хотя по набережной гуляли. В основном пожилые французские пары. Море было спокойное и где-то там накрапывал дождик, очевидно, так как в лучах вечернего солнца над морем повисла радуга. Был лёгкий ветер , идеальная погода для катания под парусом, и поэтому многие любители катались на досках и небольших лодках, красиво пестря на море парусами различного цвета, размера и формы.
Он сел на лавочку и стал смотреть в море. Попытался отвлечься и расслабиться, и думать о чём-нибудь другом, спокойном.
И вдруг, словно сверло в мозг, до сознания дошло, что он никогда больше её не увидит. Он вдруг физически почувствовал всю безысходность этого НИКОГДА.. Он понял всем своим существом, что рядом с ним было, находилось, что-то огромное, важное для него, что-то светлое.. Рядом с ним .. А он не понял этого , просмотрел , прозевал..
Прозевал своё счастье.. И уже теперь ничего не поправить, и уже никогда.. Это слово вместе с чем- то страшным тёмным начало рваться к нему внутрь, в самую душу, в мозг, в сердце. Повинуясь инстинкту самосохранения, он стал закрываться руками, он обхватил и сжал изо всех сил голову, сдерживая себя, чтобы не закричать, от боли.
Он встал с лавки и пошёл по пляжу, продолжая сжимать голову. Но безысходность и беспросветное горе побеждали, пока не овладели им целиком. В отчаинии, но всё также молча, только дрожа всем телом, он встал на колени, загребая мокрый холодный песок руками и прижимая его ко лбу.
- Почему эти русские столько пьют?- спросила пожилая француженка у своего спутника, прогуливаясь по набережной.
- Не знаю.. Холодно, говорят, у них там в России. Пойдём отсюда, дорогая.
Кто-то вызвал полицию, и машина выкатилась прямо на набережную.
Молодой, ладно скроенный парень выскочил из машины, и привычно бросив правую руку на кобуру, двинулся в сторону Александра Владимировича. Он стал обходить его сбоку, слегка утопая в песке, всматриваясь в него.
- Месье!?- громко позвал полицейский, не убирая руки с пистолета.
Александр Владимирович медленно повернул голову, пытаясь рассмотреть его сквозь пелену, которая застилала глаза.
- Что с вами случилось, месье?- спросил полицейский и убрал руку с кобуры.
- Душа.. ушла..,- медленно и тяжело прохрипел Александр Владимирович, и уже не обращая ни на кого внимания, не скрываясь, и не стесняясь своего горя, то ли завыл, то ли застонал, рыдая в голос, уткнувшись головой в песок и загребая его к лицу руками...
Я вот о чём подумал.. Как-то не очень справедливо всё-таки устроено всё, ну то, что важное для нас и главное, мы не всегда можем сразу заметить и понять. А когда сообразим, то уже зачастую бывает и поздно... Внимательнее надо быть что ли? Такие вот дела...
Смотрю в окно. Вечерний час.
Повисла радуга над морем.
Над ней застыли небеса...
Под нею ходят паруса...
А где-то бродит чьё-то Горе
И хочет встретиться сейчас.
А с виду вроде такие простенькие строчки, не правда ли?
