Халявные баксы. (Части 22,23,24,25.)

стороне все артельские денежные дела.
Тощий хмырь – до того не походил на полевого работника, что не могу назвать его по другому – деловито раскрыл перед собой папку, и к моему удивлению, начал озвучивать серьезные и плохо понятные большинству вещи.
Ну кто из нас, геологов, большую часть жизни проведших в полевых партиях, знал о долларах? Только что это денежная единица Соединенных Штатов Америки, нашего главного противника. А потому отношения к нам не имеющая.
Наивность-то какая! Оказывается, в кругах продвинутых и в нашей стране ее не только знают, а и уважают и ее пользуются. И даже дали ей сугубо русские названия: «баксы», «зелень» – очень приятные на слух, получше    нашего «деревянного»  рубля, который оказывается все дешевеет и дешевеет, а этот проклятый доллар стоит твердо, подобно некому органу полярного животного.
А потому – объяснил нам интеллигентик – все артельские свободные рубли   нужно переводить в валюту, то-есть в доллары по научному, или в баксы и зелень по русски.   Но, оказывается, и на эту операцию требуются определенные денежные затраты – менять как говорится баш на баш никто не будет. И прямо сейчас нужно решить: будет ли наш финансовый гений проводить такую операцию – и тогда   в конце сезона с нами рассчитаются этими самыми зеленью-баксами, которые не обесцениваются, либо же все оставить как есть, и тогда в конце сезона  каждый получит рубли, но только никто не знает, что на них к тому времени можно купить.
Теперь народ зашумел, как пчелы в улье. Половина лучше соображающих сразу же заорала «даешь баксы», вторая половина, соображающих похуже, заорала «что с этими баксами делать, ежели в магазинах их не принимают».
Теперь замахал руками Николай Игнатович, успокаивая  публику. Когда все малость утихомирились, доходчиво объяснил, что сейчас эти страшные доллары возле любого магазина, на базаре, на вокзалах с удовольствием купят за рубли по текущему курсу.
Наша троица, то-есть я, Дока и Владимир не поддались общему ажиотажу. Выслушали всех выступавших внимательно, и Владимир, как признанный организатор дел житейских, то-есть работы не касающихся, сообщил очевидный для него выбор:
«На валюту деньги менять нужно, дураку ясно».
Наверное, в данном случае я был только придурком, потому что полной   ясности   в этом вопросе у меня не было. Дока Владимира выслушал, посмотрел на меня – что  добавлю. Добавить было нечего, и он выдал совсем для меня неведомое:
«А я слышал, что в городе квартиры продают не за рубли, а за доллары. Значит, умные люди уже поняли, в чем надежней хранить свое добро».
«Ты тоже за доллары?» - поинтересовался я для полной ясности.
«За них, конечно», - ответил Дока не задумываясь, чем окончательно рассеял мои сомнения:
«Тогда и я за них. Только это не мое убеждение, просто вас двое, большинство. Ну а я как бы к вам примкнувший».
Через час  главный вопрос коллективом был решен в пользу иностранных денежных знаков. По работе тоже нашлись вопросики, но так, мелочь несущественная. Дока не вытерпел, и раз появилась возможно, прилюдно поинтересовался  у начальника насчет второго экскаватора, что бы начать расширение карьера. И получил почти ожидаемый ответ: ко второму экскаватору нужно как минимум  пара самосвалов, а взять сейчас технику в кредит можно только за живые деньги, которых в артели просто нет и в этом сезоне уже не появятся. То-есть работать   будем в уже определившихся границах карьера до последней возможность. Другого   варианта просто нет.
Еще раз работяги зашумели, когда дело коснулось выплаты очередного аванса. В рублях, и очень скромного. Но шумели по поводу другому: куда этот аванс девать, ежели всех уже напугали обесцениванием рубля? Как его с толком потратить, пока не поздно?
В артели тратить деньги точно негде, и Николай Игнатович принял решение устроить для всех выходной, на два дня. Желающих утром отвезут в Мирный, из которого можно легко добраться до ближайших поселков, в которых проживают семьи большинства артельских работяг,  ну а на следующий день к обеду за ними же пошлют машину, в тот же Мирный. На этом собрание закончилось, спокойные за сохранность кровно заработанного,  работяги потянулись по рабочим местам.

Вечером, когда собрались в домике и Владимир уже копался в ящике с личными вещами – как я понял, начал подготовку встречи с женой –  откладывал на кровать одежду почище,  Дока улыбнулся,   покачал   головой и слишком торопливого поостерег:
«Парадное не вздумай одевать! Не видел, как дорога в Мирный  разбита? Пыль сплошная, а мы на мотике поедем!»
Владимир на мгновение к нему обернулся, и буркнул сердито:
«Кто на мотике, а кто и в машине!» - и снова занялся ящиком.
«Мы что, тебе уже и не нужны?» - удивился Дока, и тут же согласился, - «Ну и отлично, мотоциклу легче будет!»
«Не будет», - Владимир еще раз к нему обернулся,  - «рюкзак мой  повезешь!»  
Здесь и я с Докой начали сборы в цивилизацию: откладывать нужные для нее вещи, ружья конечно – не оставлять же их на два дня без присмотра. Потом к нам зашла Варюха, передала мне пакет с деньгами и попросила перевести их телеграфом своим родичам -  в Мирный ехать она не собиралась. Так и проваландались до отбоя.
Утром Владимир встал пораньше, вышел из домика и долго возле него возился. Потом вернулся за рюкзаком, с ним вышел, и  больше мы его не видели – наверное   пошел к машине на посадку. Вскоре услышали, как она из лагеря укатила.  А мы с Докой повалялись, пока солнце не стало пригревать нормально– ехать по прохладе не хотелось, потом встали, сходили в столовую, попрощались с Варюхой, и вернувшись к домику, потащили рюкзаки к Уралу. Дока отстегнул брезентовый    чехол на люльке,  откинул его вперед, и….от удивления открыл рот: люлька почти до верха была загружена пробными брезентовыми мешками, в каких Владимир    таскал от карьера набранные там камни!
«Ну блин!» - возмутился технарь, - «Когда только набрал столько!» - и попытался мотик катануть, проверить, сможет ли он такую тяжесть везти. На пол метра прокатить удалось. Водила выпрямился, в сомнении покачал головой и обернулся ко мне:
«По максимому загрузил, паразит! И меня не предупредил! Придется тебе сзади сидеть, в люльку больше ничего не положишь!»
«Доедем как-нибудь», - посочувствовал компаньону, которого, как и меня,  Владимир,  оказывается, мало слушал, и камни на отвале отбирал постоянно, иначе в таком объеме они сейчас в люльке не лежали бы. А может и еще где-то лежат, для следующей поездки Доки в партию – на машину он же их не потянул, надеюсь, и в будущем не потянет, что бы с ними не светиться.
Дока нагнулся над люлькой и чертыхался, загружая в нее поверх брезентовых мешков наши легкие рюкзаки так, что бы было место для Чапы, потом усадил и его, выпрямился, и поинтересовался:
«Как геолог, прикинь: сколько золота в тех камнях», - и  кивнул на брезентовые мешки.
«Камней килограмм двести, не меньше», - прикинул я на глаз, - «отбирал   он только с видимым золотом, даже, как ты говорил, с «клопиками». Значит золота содержание от ста до двухсот грамм на тонну. У него от тонны пятая часть, стало быть чистого золота от двадцати до сорока грамм, как минимум. Хотя может быть и больше».            
«Ни фига себе!» - Дока не только удивился, а и изобразил на лице абсолютную серьезность. Что-то про себя просчитал: «Это же он за лето  золота пол кило огребет! Если в тюрягу не загремит!»
Я и отвечать не стал, потому что ничего толкового в голове не появилось. И молча начал устраиваться на мотоцикле. Доку же количество благородного     металла в люльке, а может и еще сколько то, Владимиром в горках возле нашего домика припрятанного, покоя не давало. Потому что уже в партии, когда я вытаскивал  рюкзак из люльки возле своего дома, он меня не очень и удивил:
«Может и нам пора также делать?» - кивнул в сторону люльки с камнями, и   в оправдание крамольной мысли добавил, - «Дела  в артели, как знаешь,  на ладан дышат».
На эту тему сейчас говорить мне не хотелось, тем более причина была уважительная:
«Позже обсудим. А сегодня», - я постарался попривлекательней улыбнуться, -  «у нас вино, пиво в кругу друзей. Давно не виделись и стаканы не поднимали!»  

                 Часть двадцать четвертая.


За калиткой, некрасиво скособочившейся на оставшейся в живых единственной верхней петле, наблюдалось полное запустение. Плодовые деревья  зеленели – по моей просьбе, Паша обязался их поливать, - но это была зелень мелких и сморщенных листочков и таких же некрасивых  редких плодов, которые даже местные пацаны оставили без внимания. Виноград же наоборот, без обязательной обрезки и прореживания вымахал в буйные  заросли, в каких нормальных гроздей налиться   и  не могло. Грустно вздохнул, бросил на пыльное крыльцо рюкзак, и прошел  к  бывшему огороду. Сейчас на месте когда то ухоженных грядок желтели  засохшие без полива сорняки, а за ними темнел сухой бетон моей гордости – личного бассейна. Еще раз с грустью вздохнул.
Квартира встретила пылью, неухоженностью и непонятным запахом не человеческого жилья. В таких условиях находиться в ней было невозможно, и я с ходу схватил ведро и тряпку. Через час в комнатах посветлело – уже и жить можно! А когда постоял под душем, смыл пыль и с себя – повеселело и на душе. И очень во-время – в коридоре забухало,  в комнату ввалился Паша.
«Вот ты где!» - это вместо приветствия, - «Я и Володьку,  и Доку видел, уже и за  стол пригласил, за встречу выпить! А их бабы не отпускают, соскучились по мужикам. Ну а  ты  холостой,  одному скучно! Давай ко мне!»          
«Пока скучать времени не было!» - улыбнулся приятелю, примеривая на себя чистую обнову.
«Вижу, вижу», - Паша оценил качество проведенной мною уборки, - «теперь можно и за встречу выпить. Так что пошли, у меня все готово»,
Через пятнадцать минут мы сидели за столиком под знакомой зеленой   раскидистой  корягой, а жена  Паши Людочка хлопотала в основном возле меня, подсовывая поближе тарелочки со всевозможной вкуснятиной, удивительной в наше время сплошного дефицита.
«Всего попробуйте, Юрий Васильевич», - уговаривала меня, что можно было и не делать – витающие в воздухе ароматы говорили сами за себя, - «соскучились по вкусному, у вас же там (наверное имела ввиду артель) из общего котла кормят!»
«Все слопаем», - пообещал Паша и свое участие в дегустации, и потянулся за бутылкой, налить в стаканы по первой.
После нее, как и положено, разговор пошел о работе. Вначале я рассказал о делах артельских, умолчав о возникших и там сложностях. Вроде как  работа    рядовая, слава богу при деле, и хвалиться особо нечем Отмолчался конечно и о желании Владимира отобрать побольше камней с хорошим содержанием золота  и поиметь на этой операции дополнительный приработок.. Паша и Людочка  послушали, и задали еще один вопрос:
«А деньги вам когда заплатят? У нас же инфляция, все обесценивается!»
На что их приятно удивил:
«Обещали рассчитаться долларами». После чего Людочка с возмущением пожаловалась:
«А у нас только рубли, и даже их не выплачивают! И в магазине шаром покати! Счастье, что Павел Петрович (начальник партии) человек хороший,  из   города кое-что привозит, и под запись в долг между всеми работающими потом делят!» Как говорится, дожили. Пришлось мне и