пробегутся», - возвращаться в артель пустыми гринписовцу ой как не хотелось.
«Можно», - не замедлил согласиться Дока, даже не поинтересовавшись моим мнением, и еще раз обратился к главному рыбаку, - «давай сеть в лодку грузить, да поплывем. До утра забросить еще раз успеем!»
Главный рыбак резко выпрямился, развернулся в нашу сторону:
«Счас, ребятки, и поплывем! Нельзя нам домой пустыми вертаться!» - и выдал это с радостью, представляя, как его в случае неудачи встретит в артели начальство.
Два часа со сборами, подходом по берегу, подплывом на лодке проваландались. А потом дело пошло в хорошем темпе, потому что уже был какой-никакой опыт, да и время прижимало. Невод в воде растянули в два раза быстрее, и с трудом потянули его на берег. Озеро давно успокоилось окончательно, луна поверхность освещала достаточно, что бы замечать пока далекие всплески рыбы. Которые к общему удовлетворению теперь часто замечались, и потихонько, по мере вытягивания сети, вместе с ней приближались к берегу. Подуставшая команда работала молча, до тех пор, пока напротив и недалеко от берега не плюхнул гигант – если судить по звуку.
«Есть!» - проорал Владимир, - «Есть рыбка!» - и она подтвердила это, потому что всплески теперь пошли без перерыва, а выбраться из сети было уже невозможно.
В мотне, в собранной неводом траве шевелилась и билась рыба. Самая разная: сомы, судаки, сазаны, лещи… и еще какая-то, весом на глаз от триста грамм и до килограмм пяти-шести. Главный рыбак выпутал приличного сома, нашел глазами Владимира:
«Ты собирался уху варить – вот и давай! Бери рыбу и беги к машине. А мы остальной займемся – из сети вытряхнуть. Потом на уху придем, жрать всем хочется!»
Владимир тут же побежал исполнять персональное указание, остальные начали выбирать из невода рыбу и затаривать ее в мешки, которые принести с собой не забыли. Шесть мешков – больше двухсот килограмм рыбы – оттащили от берега в кусты, подальше от лишних глаз, потом долго выбирали из невода траву, свернули его и тоже оттащили в кусты.
«Все», - с облегчением вздохнул главный рыбак, - «и с рыбой определились, и инспекции не попались. Теперь и пожрать можно!» - и показал рукой направление, по которому мы должны добираться к нужному месту – к машине. Чапа же оставлять в кустах без охраны ценности посчитал для себя невозможным, и с решительным видом направился занять возле них пост охраны. Пришлось бежать за ним, да еще и убеждать, что в данном случае охрана не требуется, нет рядом ни собак чужих, ни людей посторонних. Недовольный, но потрусил за мной, догонять Доку и бригадира.
Солнце готовилось вот-вот выглянуть из-за горизонта, и вокруг стояла удивительная тишина, какая бывает только в раннее утро. Легкий дымок, поднимающийся тонким столбом вертикально вверх, показывал место, где стоит наша машина, а Владимир священнодействует с ухой. Чапа, которого скорость нашего движения не устраивала, рысью пустился к дымку, проверить, не украли ли за его отсутствие машину. Остальные непроизвольно увеличили шаг - до нас донеслись первые одуряющие ароматы главного рыбацкого блюда.
Казан, накрытый крышкой, из-под которой все же вырывались возбуждающие ароматы, стоял на песке рядом с костром Мы тут же его окружили, подставляя промокшие части одежды, протягивая к огню руки – никто не замерз, но почувствовать тепло хотелось каждому.
Из кустов выскочил Чапа, радостно запрыгал вокруг нас, мне как хозяину лизнул ногу. За ним появился Владимир с охапкой веток, подошел к костру, бросил их на землю:
«Долго возились», - это вместо приветствия, - «уху я давно сварганил, стоит вон», - кивнул на казан, - «смотрю, что бы не остыла».
«Мог бы и стол приготовить – брезент расстелить, что ли, хлеб порезать!» - Дока показал, что не только мы, а и повар не очень торопился с готовкой.
Владимир засопел с неудовольствием, но с оценкой своей работы не согласился:
«У меня все готово, в будке».
Без лишних слов в нее полезли, и я оказался последним – вначале пришлось подсадить собачуху. На скамейке действительно все к завтраку было готово – и хлеб порезан, и огурцы с помидорами, и банка тушенки открыта.
«Уху принимайте!» - Владимир подавал в кузов казан. Я его принял, потому что Дока с бригадиром успели устроиться на скамейке, а мне на ней места не оставалось, как и Владимиру. Пришлось обоим устраиваться на борту, что уже было несущественным: Дока разливал уху в разномастную посуду.
Через пятнадцать минут, когда мысли о еде отошли на второй план, начали со смехом вспоминать события прошедшей ночи. Все же, несмотря на трудности и неудачи первого заброса сети, рыбы мы наловили. Есть чему порадоваться, и с чем вернуться в лагерь! А поломка машины – ну что ж, техника не вечна, обязательно периодически ломается.
Солнце успело прогреть остывший за ночь воздух и высушить намокшую одежду, с едой мы наконец закончили, оставив в казане долю отсутствующего шофера. Он, по нашим прикидкам, должен вот-вот появиться, желательно вместе с машиной. Выбравшись из кузова, занялись кто чем мог. Дока нашел трос, обязательный для каждой артельской машины, конец его прикреплял к бамперу нашей инвалидки. Бригадир сложил в казан посуду и понес к воде помыть и почистить. Я и Владимир, сопровождаемые Чапой, пошли проверить сохранность лодки, снасти и рыбы. Все оказалось в порядке.
Машину, двигавшуюся по берегу в нашем направлении, заметили часов в двенадцать. Может случайная? Оказалось, за нами: улыбающийся водила выскочил из кабины со стороны пассажира и бригадиру доложил:
«Еле нашел технику! До Мирного дотянет, так договорились! А дальше нужно другой буксир искать!»
«Найдем!» - за бригадира ответил Дока, - «У меня там все кореши, в беде не оставят!» - и потряс сжатым кулаком, показать, где у него эти кореши.
Вначале съездили за рыбой, неводом и лодкой, погрузили их в кузов приехавшей за нами бортовой, потом взяли на буксир артельскую калеку, и шустро покатили в рыбацкий поселок. В нем за пять минут в темпе (не дай бог попасть на глаза вредному инспектору) выгрузили лодку и невод, и тут же попылили дальше. Через два часа были в Мирном, возле гаража добытчиков золота. Здесь нашу калеку от буксира отцепили, шофер ее подошел к бригадиру и скромненько пропищал:
«Надо бы расплатиться», - то-есть, за буксировку, - «я за мешок рыбы договорился».
Бригадир состроил кислую физиономию, каких я никогда не видел, и посмотрел на меня с Владимиром - Дока с нашим водилой успели убежать - что мы думаем по этому вопросу. Думать было нечего, хорошо, что платить договорились рыбой, а не деньгами, которых ни у кого не было – и мы с Владимиром кивнули, согласились, что с одним мешком рыбы придется расстаться.
Бригадир полез в кузов буксировщика, оставил там мешок самый малый, остальные перетащили в свою машину. После чего наш спаситель укатил по своим дела, очень довольный.
Бригадир залез в кабину подремать – за ночь никто из нас не сомкнул глаз, - а Владимир недолго покрутился возле машины, потом с решительным видом подошел ко мне:
«Технари наши непонятно где мотаются, и непонятно когда буксир найдут. А тянуть все равно придется через партию. Тебе там делать нечего, а я рвану, своих навещу», - и уставился на меня взглядом, каким зеки из-за колючей проволоки смотрят на свободных женщин. Что бы я не вздумал возмущаться.
«Рвани», - поощрил его улыбкой, и вслед добавил- «может и на бутылку твоя половина расщедрится!» - Владимир уже летел к дороге на партию.
Главный технарь появился часа через полтора. Довольный, со счастливой физиономией:
«Договорился!» - и я облегченно вздохнул, - «Сейчас бортовая подойдет, в нее рыбу переложите и в артель погоните. А я с шофером здесь останусь, развалюху нашу в гараж затянем и двигателем займемся. Если, как я думаю, поршень оторвало, то двигатель придется снимать и разбирать, это на два дня работы. Так начальству и доложишь!» - и снова убежал в гараж.
Через час подъехала бортовая, развалюха почище нашей, я и бригадир перегрузили в нее рыбу, и через партию, вырвав там из объятий супруги Владимира, покатили в артель. Добрались к вечеру, рыбу разгрузили, бригадир пошел отчитываться геологу, замещавшему начальника, а я и Владимир добрались до кроватей, и Морфей взял нас в свои объятия.
Часть тридцать первая.
Первый раз железяка, приглашающая на завтрак, меня и Владимира не разбудила. Так за сутки ухайдакались, со всеми приключениями на рыбалке, и после нее из-за поломки машины! Хорошо, ребята из соседнего домика заметили, что мы не выползли на свежий воздух умыться и почистить зубы. И на всякий случай решили заглянуть, посмотреть что с нами случилось.
А в столовой обалденно пахло жареной рыбой. Работяги с аппетитом и при хорошем настроении поглощали громадные ее порции, расточая похвалы в адрес поварих, а иногда и членов рыболовной бригады. С удовольствием с Владимиром позавтракали, и пошагали заниматься рутинным делом – отбирать пробы.
В карьере, сразу за въездом, часть рудного тела на новом горизонте была уже выбрана, и сейчас обуривались пустые породы до определенных Сергеем границ первого уступа. По нему, кстати, началось движение техники и работяг – по другому на дно котлована спуститься уже невозможно.
«Лучше б рудишку сейчас бурили!», - с сожалением заметил коллега. И с неудовольствием: на любимом отвале руда бедная и нет образцов с видимым золотом. А потому с нетерпением ждал, когда туда привезут руду побогаче. Зная, что в ближайшем будущем ему рассчитывать не на что – такой богатой, как в палатке за домиком «Милочки», долго не предвидится - я не подумав и ляпнул:
«Приработок твой накрывается! До следующего гнезда с «клопами» через месяц доберемся, не раньше!» - и даже улыбнулся, придурок! Владимир сверкнул очами, в желании испепелить меня взглядом, и ….. промолчал, что с его стороны соответствовало кровной обиде. Теперь перекуривать от меня уходил к работягам, о чем-то их расспрашивал. Так день и прошел, в редком обмене репликами только по работе. После нее в домике он перебирал свои вещи, зачем то освободил рюкзак, затолкал в него несколько пробных мешков. Наверное, готовился к походу на отвал, когда привезут туда богатую руду – так я подумал, и конечно, ошибся, потому что и представить не мог, зачем этому ненормальному в течении дня несколько раз бегать к работягам.
Узнав от них, что «Милочка» уехал по делам и вернется только завтра, Владимир втихаря от меня и отсутствующего по случаю ремонта в Мирном машины Доки, провел операцию «экспроприация». Как к ней готовился – я уже говорил, но не угадал для чего, а как ночью смылся из домика – этого я не почувствовал. Но утром в свободном его углу лежало четыре пробных брезентовых мешка, полных камней, и столько же их было в рюкзаке рядом. По десять килограмм в каждом! Не стал его ни ругать, ни читать нравоучения - сделал вид, что ничего не случилось. Но игнорировал вниманием. Такое неуважение, когда работали рядом и в стороне от других, а в домике лежала куча ценных камней, Владимира раздражало, а потому уже через час услышал:
«Ладно тебе, все нормально прошло, никто меня не заметил».
«А если б попался?» - прочистил и я горло, - «Просили же
