С неделю я присматривал за Владимиром, что бы не совался куда не положено, даже для разговоров с работягами. По вечерам напоминал, что палатка для него табу. Чем смешил Доку, озабоченного возможной попыткой «бандюков» втихую вывезти из палатки приготовленную порцию богатой руды.
Наверное, поведение нашей троицы чем то отличалось от привычного для окружающих, потому что в один из вечеров после работы Сергей попросил меня к нему зайти, в балок. Я думал, поговорим о работе, но оказалось, что пригласили меня на «чай», только после сухого вина. Когда бутылка была выпита, в пустяшных разговорах, когда в мыслях появилась легкость и решимость высказаться о наболевшем, а может и не о совсем тактичном, Сергей перешел на тему явно для него неприятную. Начал, правда, со вступления:
«На душе у меня муторно», - по его глазам я еще раньше заметил, что геолога что-то тревожит, - «а поплакаться некому. И молчать больще не могу».
«К жене пора съездить, в таких случаях помогает», - улыбнулся я, с надеждой свести дело к шутке.
«Жена здесь не поможет», - и замолчал.
«Тогда в церковь, исповедаться», - а что другое я мог предложить?
«И в церковь бесполезно – безбожник я, и не крещеный», - поднял голову, посмотрел мне в глаза, - «Тебе исповедаюсь!»
«Ну….если считаешь нужным, то давай!» - в роли священника быть мне не приходились. Но если разговор пойдет о делах здесь, в артели – может и справлюсь. Надо же помочь геологу, которого что-то напрягало.
Сергей со вздохом поднялся со стула, прошел к шкафчику на стене, извлек на свет божий вторую бутылку. Вернулся к столу, вытащил пробку и начал разливать эликсир по стаканам:
«Без бутылки не получится», - поднял стакан, и мне пришлось сделать то же самое, - «Видел, как ты с Владимиром с богатой рудой разбирались, когда ее взорвали», - сделал из стакана глоток, я с ним вместе, - «И поняли конечно, для чего все», - сделал паузу, - «Так ведь?» - мне оставалось кивнуть головой.
«Только мне та руда не нужна, не по своей воле с ней возился – Николай Игнатович приказал».
«Ему то», - имел я ввиду начальника артели, - « зачем все это нужно?»
« Николай Игнатович – мужик хваткий», - повернулся ко мне лицом, - «Хочет свое дело открыть, в городе. Надоело, мол, в степи мучиться. Ну а для дела деньги нужны, большие, каких честно у нас не заработаешь. Вот и решил…. золотишком заняться», - замахал обоими руками, - «Только я к этому отношения не имею! Руду богатую показал – и все, что и как с ней бригада Милочкина делает, куда отвозит – не знаю и знать не хочу!»
«Но в этой бригаде кроме Милочкина еще три человека! И что, начальник с ними незаконным золотом на равных делиться будет?»
«Не знаю, и знать не хочу», - Сергей пожал плечами, - «Пусть между собой разбираются и меня не трогают! И Владимиру, твоему другу, тоже лучше по отвалу не шастать!»
«Об этом его уже предупредили», - согласился с советом, и для разрядки улыбнулся, - «Рад, что ты с бандитами дел не имеешь!» - и про себя подумал: что бы делал геолог, если сказать, на ком два трупа висит. Но об этот конечно промолчал. После моих последних слов Сергей улыбнулся, расслабился, и потянулся за бутылкой разлить остатки вина:
«Спасибо, что не осуждаешь», - поднял стакан, я сделал то же, - «От безнадеги все, что бы из артели не турнули. Сам понимаешь, геологи сейчас никому не нужны», - и грустно вздохнул. Посидели, помолчали.
«До заморозков вряд ли доработаем – к тому дело идет. Николай Игнатович, со всеми его связями, ничего достать не может. Даже солярки и бензина, не говоря о других материалах», - посмотрел на меня, - «За зиму технику нужно отремонтировать, так он и места не может найти, где можно это сделать! Вот и придется здесь оставлять, под снегом. Вместе со сторожами». Помолчал, неожиданно улыбнулся и предложил тост: «Что-то мы все о грустном. Давай за новую работу выпьем. Что бы ее побыстрей найти, и среди людей хороших, без бандитов!»
До чая дело не дошло. Да и зачем он после вина? Посидели еще немного, поговорили о делах текущих. Под занавес я поинтересовался о нашей с Владимиром дальнейшей работе:
«Если ты знаешь, что в этом сезоне работать осталось с месяц, в лучшем варианте до заморозков, то зачем дальше проводить опробование? Результатами в этом году воспользоваться невозможно!»
«Невозможно», - подтвердил Сергей, - «но оставлять артель без задела на следующий год, мне совесть не позволяет. Даже если больше работать здесь не буду!»
От геолога шел по темному, и по непривычному холодку.
Посмотрел в сторону домика – и не поверил глазам: из железной трубы над крышей вился легкий дымок. Когда труба появилась? Я к геологу уходил – ее точно не было, как и в самом домике ничего похожего на печь. Пришлось шаг ускорить, любопытство меня уже съедало.
Когда открыл дверь, из жилища пахнуло теплом и уютом, какого никогда нет в городе. А в углу, где совсем недавно Владимир складировал пробные мешки с камнями, на огороженной и засыпанной песком площадке, стояла маленькая железная печка, излучающая тепло. Приятели в майках и трусах блаженствовали на кроватях, демонстрируя на лицах откровенное по отношению ко мне пренебрежение. Пришлось обоим улыбнуться:
«Где это чудо достали», - кивнул на печку, - «и когда поставить успели?»
«Зима на носу», - повернулся Владимир к Доке, - а кое-кто этого еще не знает, шляется по вечерам непонятно где», - повернул голову в мою сторону, - «Нам и печку ставить, и дрова доставать, а другим, - показушно пошмыгал носом, - «вино где-то хлестать! Хорошо товарищ устроился!»
«К печке, как я полагаю, самый из нас говорливый отношения не имеет», - а как иначе, только наш технарь мог ее сделать, а потом и установить в домике, - «самое большое, на что способен – щепок на растопку собрать. И то потому, что ковыряться на отвале сейчас не может!»
Владимир фукнул возмущенно и от меня отвернулся. Ну а Дока на кровати продолжил торжествовать:
«Надоело в холодрыге по вечерам сидеть, и утром из спальника вылезать не хочется. Вот и сварил железку, завтра и дровишек подвезу!» - вот такой у меня напарник, без лишних напоминаний и подсказок необходимое делает!
«Сегодня ребята говорили – к карьеру стадо сайги подходило, за сотню голов. Людей увидело – и побежало не назад в сопки, а карьер обошла и потянула дальше, на юг. Понял, откуда она, и что нам нужно сделать?» - так он тактично намекнул насчет возможности поохотиться.
Стадо в сто голов здесь, осенью – сайга не местная, ей до снега еще бегать и бегать небольшими семейками. А вот на севере уже настоящим холодком пахнуло, возможно и со снежком. И побежала она на юг, первое такое стадо ребята и увидели.
Насчет охоты намек я понял, но ….. после работы светлого времени чуть-чуть, и до темноты вряд ли можно с этим делом управиться. Не будет же сайга нас за первой горкой ждать, да еще и в хорошем для подхода месте. И с работы никто не отпустит, как это Сергей уже делал – недавно в лагере появился Николай Игнатович, с кое-какими продуктами, в том числе и мясными.
Оставался последний вариант, чисто браконьерский и нами с Докой неуважаемый. Только для крайнего случая. А что он настал, наш гринписовец, любитель вкусно покушать, услышав про охоту, тут же подтвердил:
«Сейчас бы шашлычка….», - лежа на кровати закатил глазки и облизал губы; потом быстро поднялся, на ней уселся с ногами и уже с возмущением, - «На охоту мотайте! В столовой мяса дают как курице, во такой кусочек!» - показал размер двумя пальцами, - «А вы привезете – можно в домике хранить, или на улице в ящике. Посолим на всякий случай! Хотя и без этого не испортится – днем не жарко, а по ночам так и холодно!»
«Ну ты и стратег, гринписовец наш ненаглядный!» - удивленный дальше некуда Дока помотал головой, и быстро сообразил, что «стратегу» предложить, - «Тогда с нами поедешь, будешь загонщиком!»
«Не не не!» - замахал тот руками, - «Я в убийстве животных не участвую!»
«Ну да, ты же только мясо лопаешь!» - поддел Дока, и посмотрел на меня: я то что думаю, насчет охоты.
«До темноты не управимся. Значит, придется ночью, с фарой. Вот ее завтра и достанешь - с машины снимешь, а аккумулятор со своего Урала».
«Заметано!» - принял Дока предложение, и с улыбкой потер руки, - «Мы мясо добываем, а этот тип». – имел ввиду Владимира, - делает с ним все остальное!» - и не услышал от «типа» никаких возражений.
Часть тридцать третья.
Движение в домике я почувствовал еще до сигнала из столовой - бамканья железякой. Но оно не воспринималось сознанием как угроза, и глаза открываться не желали, сберегая положенные для организма последние минуты сна. Так и лежал, в полудреме, пока повариха не известила о готовности принять на завтрак. Одномоментно с Докой открыли глаза: в домике чуть слышно потрескивала печка, но тот, кто ее растопил, отсутствовал. Выбрались из постелей в тепло нагретого воздуха, не торопясь начали облачаться в рабочую одежду. Хорошо то как!
«Насколько же его хватит?» - спросил сам себя Дока, и сам же ответил, - «Думаю, не надолго. Завтра в холодрыге вставать будем, и шмотки на себя натягивать, как в армии по тревоге!»
Я и отвечать не стал - услышанное очень походило на правду. Вдвоем вышли на свежий воздух почистить зубы (теплой водой из кружки на печке) и ополоснуться. Вдвоем пошагали в столовую – Владимир так и не объявился.
Сказать честно, с каждой неделей (не хочется говорить с каждым днем) шагалось все …сложнее. И не только мне – все в лагере стали двигаться помедленнее, делать остановки и перекуры почаще. Что неудивительно: двенадцать часов ежедневной тяжелой работы, без выходных – забирали силы и не восстанавливали их за ночь полностью. Так что – подумал о намеченной ночью охоте – хороший кусман мяса сейчас не повредит.
Владимир за столиком в компании с Федей, бывшим работником партии, завершал уничтожение полученной порции. На нас бросил взгляд победителя – как мы, оценили его вклад в комфортное утреннее пробуждение? Мы с Докой на это синхронно улыбнулись и показали по большому пальзу. Молодец, мол, так и дальше держи! И, получив в окошке свои порции, заняли пустой столик в уголке.
В свободную минуту подошла Варя, присела рядом, улыбнулась и шепотом доложила:
«Знаю, знаю, что на охоту собрались! – и я, и Дока разом повернулись в сторону болтуна, а Дока и кулаком ему погрозил. Владимир сделал вид, что нас не видит, а Варя захихикала:
« Ой, ребята, вы его не ругайте! Тихонько мне сказал, попросил помочь, если с охотой получится. А я пообещала никому ни слова».
«Все равно трепло, доверить ничего нельзя», - Дока продолжал возмущаться. А Варя вскочила и побежала на рабочее место – к окошку раздачи подошло два человека.
Владимир, что бы ни выслушивать в свой адрес много чего «хорошего», подождать нас возле вагончика-столовой не решился, и обнаружился уже в карьере, куда мне пришлось идти в одиночестве. Бродил по дну котлована между буровых, колотил под ногами камни, как я понял, в контуре рудного тела. И заговорил со мной первым, в желании ускользнуть от темы своего излишнего красноречия в столовой:
«Пока тебя не было, здесь поковырялся», - показал рукой где именно, - «в одном месте руда хороша, с видимым золотом. Через тройку дней до нее доберутся – по вечерам
