«Вот ведь, как она любит Его! Как она ждет Его! Какое наслаждение дает Он ей! Как она верна Ему! Не отдаст Он ее никому! Мне не отдаст!» – на глаза навернулись слезы. Даже не заметил, что она проснулась и ласково смотрит на него:
– Дима! Димочка! Как хорошо было с тобой! Ты такой!.. Иди ко мне… – она обняла его и долго чувственно целовала. Вдруг забеспокоилась:
– Что с тобой? Ты плачешь? – у него по щеке стекала слеза. – Дима! Почему ты в одежде?
– Это не я был с тобой, Оля! Не я!..
– Как не ты? Но ведь… – ее лицо потемнело, в глазах угас огонек. – Анто-о-он! Опять? Ну почему ты меня не отпускаешь? – она с бурными рыданиями уткнулась ему в плечо. – Я не могу так больше, Дима! Он не подпускает тебя ко мне! Он не хочет, чтобы я любила!!!
– А ты, Оля? Ты хочешь любить?
Она горько безутешно плакала. Долго ничего не отвечала. Вдруг ему почудились бесценные тихие слова:
– Я уже люблю…
Он сжал ее в объятиях:
– Оля! Правда?
– Да, Дима! – она неожиданно успокоилась, будто решив что-то для себя, вытерла слезы. – Только не будет нам никакого счастья! Антон не даст…
– Да что нам Антон? Ведь мы любим?
– Любим!..
На следующий день Дима, Аня и Ольга пробирались чуть заметной узкой тропой по густому лиственному лесу. Постепенно тропинка становилась шире, превращалась в тенистую лесную дорожку, петлявшую среди раскидистых деревьев, терявшуюся в высоких зарослях кустарников. Где-то далеко впереди среди непроходимых болот и лесных озер притаился загадочный скит святого старца Феодосия.
Долго шли, запинаясь о коренья, непрестанно спотыкаясь. Крупные рыжие комары впивались безжалостно и больно. Низкие ветви бесцеремонно задевали лицо, хватали шелестящими листьями одежду, упруго отлетали, недовольно раскачивались вслед. Насыщенный ароматами воздух невесомо накрывал опьяняющей поволокой, вязкими волнами проникал внутрь и слегка кружил голову. Заливистое птичье пение, далеко разносящийся стук дятла, разлетающийся эхом одинокий голос кукушки, гудение насекомых и легкое порхание пятнистых бабочек создавало незабываемую сказочную атмосферу. Не заметили, как вышли на широкую лесную поляну. В центре находился большой бревенчатый сруб с миниатюрной башенкой наверху. Вокруг него расположились хозяйственные постройки, обнесенные невысоким забором. Чуть поодаль стояла часовенка, с другой стороны расположился длинный обеденный стол под навесом из хвойных лап. Десятки по-разному одетых людей раскинулись в палатках возле лесной опушки. Они лежали и сидели на траве, жгли жаркие костры, готовили пищу. Некоторые молились возле часовни.
Среди прибывших пилигримов виднелись черными рясами монахи. Они внимательно слушали и ласково беседовали со всеми страждущими. Вдалеке на густом разнотравье бойко паслись распряженные лошади. Телеги с поднятыми оглоблями стояли рядом. На них приезжали целыми семьями и привозили провизию для молящейся братии. Вокруг ярко светило солнце, заливисто и звонко щебетали певчие птицы. Множество пушистых белок и серых зайцев-русаков, никого не пугаясь, весело сновали между людьми, выпрашивая чего-нибудь вкусного. Атмосфера была настолько доброй, живой, располагающей, на лицах светилось такое выражение радости и счастья, что казалось, – в этом месте нет ни зла, ни страданий. Приветливые взгляды, чистые непорочные мысли, глаза в которых горела жизнь, все в этом месте было особенным. Даже дети здесь никогда не плакали, больные забывали о своей немощи, а грешники в блаженном упоении ощущали глубину искреннего покаяния. Недалеко в лесу прямо из-под земли фонтаном бил прозрачный холодный ключ. Превращался в журчащий хрустальный родник, затем в серебряный ручей, бурливо несущий очищающие целебные воды далеко на север.
Дима и девушки приветливо поздоровались, присели возле одного из пылающих костров, и стали с интересом слушать благочестивую духовную беседу.
– А он и не лечит никого, – рассказывал худощавый бородатый мужичок. – Посмотрит в глаза, прикоснется… Сами, говорит, в силах от своей хвори избавиться! Верой и молитвой! Кому-то пост рекомендует. А не будете верить, говорит, никакие врачи не помогут!
– Да, да!.. – соглашалась благообразная старушка. – Сначала ведь душа болеть начинает, а тело уж после. Раз болеешь, – значит, неправильно живешь! Или обременяешь душу-то. Грехами!
– А я вот, бабушка, не пойму, грех – это что? – молодая женщина в цветастом сарафане с надеждой смотрела на знающую старушку.
– И-и, милая!.. Грех, – он ить как дурман какой, как сладкий морок. Подкрадется незаметно, опьянит голову, обольстит разум, все тело истомой покроет, душу смутит, не заметишь! Ну, а потом поздно уже!.. Согрешила.
– Так, как же бороться-то с ним? Как не делать греха?
– В мысли его допускать нельзя! Гнать надо! Не будет у тебя помыслов греховных – не будет и греха!
– Ну, скажешь тоже, – мужичок недоверчиво глядел на бабку. – Вообще ни о чём не думать, что ли?
– Не думать!.. О греховном не думать! – бабуля совсем даже не смутилась. Смотрела умными глазами: – Вот с мыслей все и начинается. Разовьешь ее в себе, – сам не заметишь, а уже искусился. Оттого и скорби великие бывают. Захочет человек невозможного, недоступного, страдает. Недоволен чем-то, или кем-то, вовремя мысль не остановил, все: мается, мучается, до ненависти доходит. Или бывает, так чужого возжелает, имущество, аль жену чью!.. Все, сам себя в искушение ввел!
– А бесы, бабушка? Ведь это они людей обольщают? – женщина смотрела с напряженным интересом.
– Никто тебя, золотко, без твоего желания не обольстит! Ну, а коль захотела, они сразу тут как тут! Одного бесенка к себе подпустила: – а их уже сотни вокруг тебя! Везде проникают! И в уши шепчут, сердце зажигают, видения производят. Тело расслабляют, прелесть внушают, разум затуманивают. А главное, остановиться, в чувствах своих разобраться не дают. Только от одного избавишься, другие на подхвате! И терзают, мучают, изгаляются!.. Человек иной раз и не понимает, думает – это вокруг него все враги. А они внутри сидят! Одни рожки торчат!
– А бороться-то с ними как? – мужичок смотрел с сомнением. – Нет против них силы! Только Божья воля!
– Воля Божья? Без воли человеческой и Божьей воли не будет! Зачем Господь тебе помогать будет, если ты сам этого не хочешь?
– Ну а как же, бабушка? Если бесы даже и подумать ни о чем не дают?.. – женщина умоляюще смотрела на опытную старушку, ее очень волновал этот важный вопрос.
– А ты, милая, повода не давай, они тогда и уйдут! А кормятся они мыслями нашими искаженными, да эмоциями неуправляемыми, да страстями бурно распаляющими. Да страхом перед силой бесовской! Да неверием в себя, в свои возможности, в помощь Бога Живого! Леностью и расслабленностью, равнодушием к себе человека, упивается рать нечистая! Обман, суеверия, предрассудки, чудеса насылают, делают все, чтобы от истинной веры отвратить. Веры в Господа Иисуса Христа, веры в себя, как в Творение Божие, веры в заповеди, в Евангелие, в Святых Отцов! Превращают людей в рабов, слуг своих, по их собственному желанию используя в бесовских игрищах! И в итоге, совершенно растлив и развратив, уносят в адские обители!
– А Феодосий? Он ведь бесов победил?
– Победил, голубушка… Воздержанием и молитвой! Верою непреклонной! Другого пути и нет! А главное – мысли свои вредные очистить, помыслы, желания отогнать. Тогда и прельщаться не будешь! И молитва глубокая, и помощь Божья, и подвиг телесный – все во благо, все тогда для тебя сиять будет! И душа расправится, развернется, возрадуется! И жизнь твоя светом озарится, скорби уйдут, страдания сгинут, покой воцарится!..
– Все правильно сказала, матушка! И про пост, и про молитву. А вот про любовь умолчала! – невысокий седой старик добрыми улыбающимися глазами обвел сидящих у костра. – А ведь это и есть воля Божья!.. Самая великая Благодать, данная нам.
– Дедушка! – воскликнула Аня. Вскочила на ноги, прижалась к его плечу. – Здравствуйте!
– Здравствуй, ангел мой ясноглазый!.. Чувствовал, знал, что увижу тебя!
Люди торопливо вставали, подходили к старцу, благоговейно прикладывались к теплой руке.
– Сидите, сидите!.. Беседуйте, – произнес Феодосий ласково. Присел возле Ольги, продолжил разговор:
– Истинны слова твои, матушка!.. Но идти на брань великую, на подвиг праведный, побуждать себя к борьбе с собственными слабостями, страстями греховными, – не каждому сразу такое удается. Скорее, отчаивается человек, видя немощь свою, невозможность одним лишь желанием, волей, победить личное бессилие. Лишь со временем, не отступая, твердо веруя в свой путь, научается он и мысли удерживать, и с бесовскими наваждениями совладать. Но опасна эта дорога, непредсказуемы и круты повороты, узка и терниста колея. Без помощи Божественной, без любви близких, без молитвы искренней, живой, – не одолеет человек силы бесовской!
– Или, вот, молодые искушаются, – он посмотрел на Ольгу. Перевел взгляд на Диму, остановил на Анне:
– Что знают они о Божественном Откровении? Как им учиться со страстями бороться, путь свой искать, душу в верности и чистоте хранить? Как не оступиться среди грязи, разгула, всеобщего безверия, удержаться в благочестии, суметь не искуситься, прельститься красочными химерами? Как цветы в ненастье живут они, страдают, горят и терзаются. Стоят перед испытаниями совершенно беззащитные, растерянные, беспомощные. Только Любовью спасаются. Любовью Божией! А она в разной ипостаси себя проявляет. Может это истовая молитва близких, искреннее сочувствие и помощь родственников, друзей. А может исповедь, причастие церковное, вкушение святых даров – тела и крови Христовых.
Но нередко любовь молодым посылается. Большая, чистая, земная. И она все искупает, все в себя поглощает. Сиянием блистающим, вокруг освящает. Звездою утренней горит, будто бесценный диамант сияет, искрится отраженной чистотой. Вот когда душа возносится, отрывается от мирской суеты, летит в поднебесье! Не приемлет искривленного! Взаимное воссоединение любящих сердец стократно усиливает сопротивление падшему, искаженному, злому! Счастливы и блаженны те, кто через годы и пропасти смогут пронести, сохранить этот огонь, это пламенное чувство. Не страшны им бесовские наваждения и чудеса, не убоятся они видений, испытаний, пройдут рука об руку, ни разу не оступившись. Ибо хотя любовь Богом дана, но сила ее и долговечность – человеком определяется.
Возникла недолгая естественная пауза. Люди сидели, не мигая, молча, смотрели на пляшущие языки огня. Чутко прислушивались к речам святого старца. Вздыхали, глубоко осмысливая услышанное откровение.
– А если любимый человек умер? Погиб? – осмелилась нарушить молчание Анюта.
– Светлая память!.. – отозвался Феодосий.
– А если он… приходит? – по лицу Ольги текли слезы. – Ночью?
– Не он это! То инкуб – бес полуночный безумствует. Плоть искушает! Душу
