представитель власти или братвы? Фраера какого замочили или мать родную завалили, Не постеснялись, не побрезговали? Рука не дрогнула, сердце не ёкнуло, глаз не моргнул, очко не жимануло. Или, все-таки, часового? И его пальцем никто не тронул. Гольфстрим замерз.
Перегрызает подушку безопасности и выскакивает здоровенный детинушка. Качек. Этакий шкаф трехстворчатый. Бройлер в штанах. Хватает за грудки, вырывает прямо через окно двери. Сурово спрашивает, разя перегаром:
— Олень, ты хто-о-о?
Тот робко, неуверенно:
— Я? Я? П-п-писатель.
Крутой, последнее слово ударяя на первом слоге (не только кулаками по лицу умеет. Прошу обратить внимание на этот факт):
— Какой, нахрен, ещё писатель?
— П-п-п-розаик.
— Про каких, на хер, (для связки слов) мне тут ещё заек?
И тут, вдруг, их задушевный разговор беспардонно прерывают. В их машины въезжает третья. Автоцистерна с надписью «Нечистоты». Окатив всех содержимым.
«Счастливчик». А, теперь вот сюда. Из огня, да в полымя. До этого почти не пользовался общественным транспортом. Много хамов, быдла и жлобья, видишь ли в нем. «Бобла» хватало. Мог себе это позволить. Теперь пришлось. «Обезлошадничал». Узнать его можете по псевдониму. Подписывается, как Простофилий Недалекий-Балласт-Порожняк. Печатается, в основном, в издательстве под названием « В топку».
Вываливают в воду. Дает им фору. Одну минуту. Не проводит ее просто так. Без дела. В праздной лени. Читает на скорость считалки. «Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик погулять» или «Здравствуй, дедушка Мазай, из коробки вылезай, борода из ваты … ». Иногда денежные знаки считает на скорость. Это реже. Не его это. Служить Мамоне. Альтруист.
Рано или поздно, подумаете:
— А как же одно серьезное произведение?
Хороший вопрос. Не любит ворошить эту тему. Это был его прадед. Разошлись они путями. Вот поэтому. Не любит он ворошить прошлое. Много дров наломано. Но, если бы возможно было повернуть это прошлое вспять, он поступил бы так же.
После этого еще считает, сколько букв и знаков препинания. Смотрит, в какие рамки вписался. На этот раз почти влез в норматив второклассника. Смотрит это прогресс или регресс. И только тогда, после этого раздаются кряканья с приговорками, прибаутками:
— Эх-ма, лето не зима! Прости меня, господи!
И хлопки по водной глади. Но чаще обо что-то твердое и круглое. И то, тогда это не он, а подмастерье. За это его бьют и ругают. Манерно бьют заячьей перчаткой по щекам. И так и наотмашь. Ругают такими словами:
— Я тебе покажу мазать!
Бросают перчатку на дно гондолы (вместе со сраными манерами) и бьют просто кулаком, и прямо в «телевизор». Со словами:
— Я тебе покажу мазать!
Не всегда коту масленица. Случается и возражают. Вот и теперь. Торпедировали. Черный копатель. На полях сражения отрыл торпеду. Хорошо сохранившуюся. С надписью «По рейхстагу». Вез домой. Без билета. Взяли за попу, но не обыскали в других местах. Когда оказался в водной стихии — починил. Плюнул, дунул, ковырнул — механизмы дернулись, пошли. Запрыгнул на неё. Направил. Довел бы лично до конца, если бы не низко свисающий мост в этом месте как раз. Новый мост сделали раздвижным-подъемным. А в лоб вставили титановую пластину. Дали кличку «Терминатор».
Из лодки пытаются парировать удар выстрелом из гарпунной пушки и резким уходом в сторону перед самым столкновением. Ну, и что из этого. У нее, у торпеды, как и у Змея Горыныча несколько боеголовок. Одну сбили, от другой увернулись, а третья-то попала. Ударила, как говорят боксеры, ниже ватерлинии.
Допустили ошибки, просчитались, не учли. Поставили дымовую завесу и рок-композицию «Smock over water», в результате чего и самим стало почти ничего не видно и не слышно.
Приятель пытается украсть (вместе с бумажником), отобрать билет у нашего «вездехода». Получает отпор. Не на того нарвался. Все равно выкручивается. Такие тоже не пропадут. Притворился будто у него, как раз вот в это время, начался приступ эпилепсии. Помахать из окна ручкой. Уступить место старушке со словами: «Садитесь, бабушка, на это место не резко. Только в следующий раз посылайте их по почте. Не притесь сами со своими поросятами (Хрюкают в мешке. Из-под них растекается лужа в сторону водителя. Значит, автобус спускается с горки вниз. Или задним ходом поднимается на горку. И еще внучата, давно уже рассевшиеся. Все перепачканные пироженным и мороженным. Дорвались.) и пчелами (жужжат и растягивают изнутри роевню). Да еще в День десантника». В подтверждение этих слов в стекло бокового окна летит пустая бутылка. Грамотно бросали, с опережением в 1,5 корпуса.
Над Черкизовским базаром проплывает летательный аппарат тяжелее воздуха. От удивления все до придела задрали головы. От этого у них рты пораскрывались. Пользуясь, случаем «приделать ноги» чемодану. А он-то оказался ядерным. Там еще памятка приклеена «Нажмешь кнопку первым — умрешь вторым».
Со своим рылом лезть в калачный ряд. Не пройти фейс-кантроль. Стать свидетелем, как одной женщине (Варваре) шнобель длинный оторвали. А может, даже, поучаствовать.
Идти в школу. Как на расстрел. Грызть гранит науки. Если же отказываться добровольно идти на эту Голгофу, то как сваи загоняют.
Высокому прохожему, как баскетболист, в прыжке, не делая пробежки, забросить в капюшон большую петарду. Мал клоп, да вонюч.
Сладко «ржать». Аж обсикаться.
На школьной линейке, в торжественной обстановке, получить торжественно медали от представителя МВД. Или хотя бы грамотку вручают. Прохожий-то оказался киллер, шедший на задание. Как на праздник. А когда-то хотел стать доктором. Гемофобия жирно-красно перечеркнула эту благородную мечту. Уж, лучше эта, чем гемофилия. Мы полагаем, а Бог располагает.
Проходя мимо посольства послать посла подальше. Он, бедный, шел, шел, до ручки дошел.
И теперь уже не выйдет забежать в ту дипмиссию, запрется в туалете, забаррикадироваться и, не попросить, а потребовать политического убежища. Под угрозой вскрытия вен себе на одном месте. Номер не пройдет. Навеки вечные в черном списке персоны- нонграта.
На экстренной, внеочередной чрезвычайной линейке зачитывают пришедшую официальную ноту протеста. Отнимают, отбирают обратно награды, грамоты, подарки. Срывают погоны (шестерка червей, шестерка пик). Бог дал, бог взял. Понижают в звании, исключают из рядов, отстраняют на неопределенный срок. Прогоняют сквозь строй. Толпа скандирует: «Позор!» ( 33 раза). Приковывают к столбу позора. Ломают о голову шпагу. Каждый проходящий мимо может плюнуть в рожу. Можно еще стать в очередь и плюнуть еще раз. Измазывают калитку дегтем. Мужественно переносить эти испытания, тяготы и лишения.
Быть прижизненно реабилитированным. Посол оказался нехорошим. Шпионом. Агентом Моссада. Выдал себя сам. Во сне заговорил на языке, на котором думает. На эсперанто. Если бы вместо того, что б затащить в постель «подстилку» подстелил бы непромокашку, может до сих пор еще работал бы. Не важно теперь он, она, или оно это было. Как и то, что этому одушевленному предмету тринадцать лет от роду. Надо ж кому то быть и не суеверным. Сразу это существо поперло и обратилось куда следует или контрразведка и другие спецслужбы заинтересовались милыми сплетнями и пересудами. Дыма без огня не бывает. Не важно. Как есть, так есть. Что случилось, то случилось.
Возвращают все регалии. А, как вернуть молодость и потерянное здоровье? Спроси у пениса. И вот тут-то разрыдаться навзрыд.
Проходя мимо хрущевки, с N-ского этажа на голову выливается ушат помоев. Ничего личного. Просто так работает средневековая канализация.
Подогнать бы грузовичок с гексогенчиком. Или пропил в газовой трубе? Помечтали, поговорили. А до дела, как обычно бывает, так и не дошло.
В автобусе намусорить семечками, захаркать все, прикрепить к сидению полкило жевательной резинки. Вернуться и убрать это как следует под дулами автоматов. Получить прикладом.
Выйти. Открыть бензобак. Опустить шланг. Выдуть оттуда воздух (почему-то так всегда делают). Засосать топливо до самостоятельного его течения в емкость. Внимание! Некоторое токсично. Принять освежающее дыхание драже или жвачку. Потерять крышку топливного бака. Посветить открытым пламенем (факелом). Оказалось она висит рядом на цепочке. Со словами: «Дуракам везет», закрыть бензобак. Обойти автобус с правильной стороны.
Где-то отмечают проводы в армию. Возвращение из тюрьмы в месте другом. В квартире напротив сотрудники милиции обмывает звездочку на погон. Покидая тюрьму, проходить мимо фонтанчика в тюремном во дворе. Так вот, монетку туда не бросать. На свободу с чистой совестью. Отметив, как подобает, возвращение из тюрьмы, устраивается на работу. Воспитателем в детский сад. Группу детей дошкольного возраста дали нестандартную, незаурядную, исключительную, феноменальную, выдающуюся, ненормальную, неестественную, необыкновенно редкомерзопакостную. С названием не в бровь, а в глаз «Семеро козлят». Да, их мало, зато все в тельняшках. У них еще нянька без глаза. А, вторую ума лишили. Ничего прорвемся. Сработаемся. Где наша не преподала.
Вечером родители приходят и не слышат звонкого смеха. Плача тоже нет. Заходят. Вся ребятня ходит друг за другом по кругу. Руки заложив за спину. Бывший зэк, теперь нянька, спрашивает: “Номер шестерка и номер три шестерки, обосцались, что ли?” В ответ сурово так, не по годам: “Обижаешь, гражданин начальничек. Упарились мы”.
Оригинальненько? Недолго поработал. Чуть было снова на нары не пошел. Руками лес валить, клюкву жопою давить. Есть один невкусный суп. Грызть шконку (Кровать, что ли? Лучше не знать?). Хотели из него “стрелочника” сделать. Крайнего коня отпущения. Завелись крысы. Стали у деток отнимать конфетки. А вот папироски понюхают-понюхают и прочь. Из норок доносятся чихания и какие-то хлопки. Будто шарики лопаются. На ночь разложили мышьяк. Утром одну приманку не убрали, потеряли из виду. Малыши нашли. Стали играть в “хомячков” и «пеликанов». Запихали за щеки этой дряни. Доктора “откачали”. Все хотели свалить на нового воспитателя. Сделать из него крайнего коня отпущения. Ну, и что если б не откачали. Мамки поголосили бы, поревели бы, повсхлипывали бы, похныкали бы, похандрили бы, да и новых нарожали бы. Все, как всегда.
Прокурор, как узнал в нем спасителя своего «ушлепка», сразу же послал дело на повторное, уже непредвзятое расследование. А дело было так. Представьте себе торжественное открытие. Торжественная обстановка, красивые слова, туш, разрезание красной ленточки. Представили? Новая песочница. А сынок одного прокурора, внучек другого, классический мальчишь-плохишь, растолкал остальную ребятню, позагонял котов на деревья и прыг туда первый. А там… Нет, не наковальня. И не колокольня. Туда, то ли враги, то ли дураки вместо обычных, насыпали песков зыбучих. Все растерялись и только бывший заключенный не растерялся. В это время принимал душ. Услышав переполох, выбежал в одних шлепанцах. Сиганул тоже, только не вслед, а в экскаватор. Выгреб ковшом его оттудова. Вычерпал. И почти не по частям. Тогда еще не знал, чье это было «отродье». Не из его группы потому, что.
Вестибулярный аппарат не к черту. Пару
