борт 113

тогда письменное разрешение у него можно получить. На этом он откланялся, забрав права у обоих водителей.
 
___________________

  Начиналось хмурое прохладное апрельское утро. Михалыч, Эдик и я жгли костер и жарили на огне сосиски, последние из целого килограмма, что достались мне от хозяйки медной горы.  Михалыч всеми отборными ругательствами, на какие только был способен, покрывал нашу страну, и автоинспекцию в частности. Эдик отрешенно смотрел на чернеющую сосиску, которую он сунул в огонь, проткнув её проволокой, и, видимо, всерьёз раздумывал над тем, не пора ли бросать профессию шофера. Я, присев на корточки, смотрел на огонь. Заканчивались четвертые сутки нашей езды из столицы.  Кому расскажи, не поверят! За четверо суток можно было доехать…словом, очень далеко. А ведь всё могло быть иначе, если бы…Гаишники помогали, а не препятствовали дорожному движению. Если бы автобусы у моих бедолаг были исправны, а лучше бы, если это вообще были не автобусы, а грузовики. Если бы я не поехал с ними, а поехал поездом. Всей этой истории точно бы не случилось, если бы в нашем городе продавалось бы то же самое, что и в Москве. Я ощутил сжатый кукиш в своём кармане, который никак не хотел разгибаться. Я посмотрел в светлеющий с востока участок неба, на грязные и заросшие лица моих друзей по несчастью и захотелось крикнуть во весь голос:
- Ну, до каких пор? До каких пор мы не будем видеть в себе людей? До каких пор мы будем пресмыкаться перед чуть власть имущими, и сами мечтать быть на их месте?
 Ответов на эти так и не озвученные вопросы я тогда не находил. Начальник из ГАИ в то утро на развод так и не приехал. Мы сидели возле костра и не знали, что именно сегодня, в апрельский день 1985 года в городе, из которого мы уехали, произойдет событие, которое будет началом конца того беспросветного маразма, в котором все мы жили. Причем, престарелые партийные деятели, объявившие в этот день о новом политическом курсе, тоже не подозревали, что начинают пилить сук, на котором сами и сидят.
 В то апрельское утро, нам повезло. Заступивший на пост гаишник просто вернул водителям права и велел убираться на все четыре стороны. Может это был знак? Знак скорых перемен? Мы тогда об этом не задумывались, а просто направились навстречу рассвету.
  Прошло много лет. Всякий раз, когда я проезжаю мимо того места, где мы грелись у костра апрельским утром 1985 года, то невольно вспоминаю о наших приключениях. Ни разу в жизни наши пути с Михалычем и Эдиком не пересекались. На месте костра теперь вертолетная площадка для гаишного (сейчас – ГИБДДэшного) вертолета. Продуктов в магазинах нашего города достаточно, и ассортимент не хуже московского. Трудно поверить, что так было не всегда. Этому не верит даже мой сын, а родители напрочь забыли талоны и очереди,  и тоскуют по коммунистам. В остальном всё осталось по-прежнему, даже усугубилось. Людей в себе мы так и не ощущаем. Количество власть имущих возросло многократно: начиная от простого ЖЭКа и кончая самым верхом. И все мнят себя великими начальниками. Так что мой приятель, вернувшийся из Канады в девяностые, сильно погорячился. В Канаде никто не оценил его редкий танцевальный дар, его способности так и остались способностями. В результате – развод с канадкой, отъезд на Родину, где было объявлено о равных возможностях и правах человека. Наслушавшись уверений, что теперь у нас, как в приличной стране, на первом месте человек, а уж потом государство, он ринулся через океан.  Сейчас он тихий пенсионер.


КОНЕЦ