Передозняк

об пол.
Готовый продолжить битву, я некоторое время стоял напряженный, с сжатыми кулаками и смотрел на поверженного злодея. Затем слегка обеспокоенный тем, что он не показывает никаких признаков жизни, я подошел к нему и присмотрелся. Он дышал, но был в явной отключке. Ну и хрен с ним, ничего – очухается! Сам виноват, нефиг было лезть!
Я взял бутылку коньяка, сделал солидный глоток прямо из горла и вышел из комнаты. Уже открывая закрытую на немереное количество замков дверь, я вдруг вспомнил про бабки, которые Колобок при мне прятал. Точно помню, ключ он положил в карман халата, а халат, наверное, в спальне. Я ринулся в спальню и точно, на огромной кровати валялся скомканный халат. Достав из кармана ключ я зашел в гостиную, Колобок по-прежнему отдыхал после страшного удара судьбы, я подошел к аквариуму и открыл ключом ящичек. Бабки были там где им и положено было быть. Хотя нет, теперь им положено было быть в моем кармане. Как им повезло!
Напоследок я еще раз убедился в том, что Колобок дышит.
– Извини, брателло, у меня тоже в жизни не всегда все гладко, – зачем-то сказал я и вышел из комнаты.
Спускаясь пешком по лестнице, я остановился между третьим и вторым этажом, вытащил пачку из кармана и пересчитал бабки. Пятьдесят купюр, по сто долларов каждая! Вот это да – пять тысяч долларов! Я ни разу в жизни не видел столько денег.
Решение пришло моментально – я сегодня же сваливаю из этого полностью исчерпавшегося для меня города! Куда угодно, лишь бы подальше. Один? Нет, не один! Есть человек в этом долбанном городе, судьба которого мне не безразлична. Этот человек такой же изгой как и я и ему точно также здесь делать больше нечего. Верка!
Моя голова начинает работать четко и ясно. Так, на дворе ночь, единственное место где можно поменять бабки – это вокзал. Я хватаю тачку и еду домой, за шесть секунд собираю все необходимое, беру паспорт и кидаю все в сумку. Потом я мчусь на вокзал, отпускаю водилу заплатив ему своими последними рублями. Слава богу, обменник работает! Я меняю несколько сотен, затем сдаю свое барахло в камеру хранения и некоторое время стою перед огромным табло, выбирая куда бы поехать.
Владивосток – самый дальний маршрут, как раз то, что мне нужно! Я беру два билета, не скупясь башляя за СВ места, а затем вылетаю из вокзала и хватаю тачку. Теперь предстоит самое трудное – найти Верку! Времени у меня не много, поезд уходит утром. Сначала я заехал к ней домой, не очень-то надеясь на успех, и точно – ее там не оказалось. Я приблизительно знал где она может быть, но только приблизительно. Ресторан "Восток" – здесь, на пересечении двух дорог, Верка чаще всего тусуется.
Отпустив тачку у ресторана я начал ее искать, расспрашивая встречных знакомых и незнакомых девок. Наконец одна из них, сказала мне, что Верка теперь здесь не бывает, у нее тут какие-то проблемы, и что она сейчас точно должна быть у "Якоря" – большого ресторана в нескольких кварталах отсюда. Я опять поймал тачку и понеся туда. Попросив водилу ехать у ресторана помедленнее, я с напряжением начал всматриваться в тусующихся на обочине девах. Наконец я увидел ее. Сегодня явно мой день! Она стояла с каким-то мужиком восточной внешности, он держал ее за руку и со злобной мордой чего-то говорил. Я попросил водилу остановиться, вышел из машины и быстрым шагом подошел к ним.
– Вера, я за тобой, мы уезжаем из города.
Она дернулась ко мне, но этот чувак ее крепко держал.
– Иди отсюда, парэнь, пока я тэбе челуст не сломал! – закричал мне этот чувак.
В ответ на что, без лишнего базара, я дал ему со всей дури ногой по голени.
– Оуу, чумо, – завыл раненый джигит, – убью! – И выхватил из кармана выкидуху, но тут же получил струю газа в лицо, как он взвыл!
– Бежим, Вовчик, – закричала мне Верка, засовывая баллончик в свою сумочку и хватая меня за руку.
Не став выслушивать джигита, которого переполняли  недобрые эмоции, мы ломанулись к тачке, прыгнули в нее и водила, видевший всю картину, без лишних слов рванул с места.
В машине, я сказал ей на ухо, что у меня есть бабки, много бабок, есть два билета на утренний поезд и что с этим городом теперь навсегда покончено. «И с этой жизнью» – добавил я. В ответ она прижалась ко мне и почему-то, скрывая от меня свое лицо, заплакала. Всю дорогу до ее дома мы молчали: она плакала, а я глядя ее по волосам, думал о дальнейших действиях.
Проблема состояла в следующем: почти неделя пути – я то ладно, для меня это уже не проблема, а Верка будет натуральным образом умирать – насколько я знаю, она уже давненько не перекумаривала. Хорошо хоть у нас купе двухместное! И все-таки на сухую она вряд ли выдержит – женщинам это намного труднее. Подумав немного, прикинув все за и против, я решил заехать к девчонке – жене моего товарища, у которой я брал на днях систему, зная точно, что у нее есть соники. – Если Верке будет уж совсем невмоготу, буду ей их давать.
Мы подъехали к Веркиному дому, я остался в машине, а она выбежала за своими шмотками. Довольно долго ее не было, и я уже начал было беспокоиться, но тут она выбежала из подъезда с большой спортивной сумкой в руках.
– Паспорт не забыла?
– Нет, все нормально, ничего не забыла.
По дороге на вокзал мы завернули за сониками. Я вышел из тачки, долго звонил в дверь и, наконец, мне открыл мой товарищ, сонный и хмурый.
– Вовчик? Ты чего?
Я вкратце объяснил ему ситуацию, без лишних подробностей, и его жена, тоже сонная и хмурая, после некоторой возни, выдала то, что было мне нужно. Я сполна и даже больше расплатился с ней, попрощался и убежал.
До поезда еще оставалось пару часов. Мы сидели в зале ожидания и ждали: Верка спала, положив голову мне на плечо, а я сидел и думал, нет, не о том, что ожидает нас впереди, сейчас меня это совершенно не волновало, я прощался с городом, в котором родился и прожил почти всю свою жизнь. Я вспоминал своих друзей – бесконечную череду своих умерших друзей, я вспоминал свою жизнь – такую странную, такую корявую. И еще я думал о своих родителях, которых, кто знает, мне может быть не придется увидеть.
Наконец, объявили посадку, я разбудил Верку, мы немного задержались у почтового отделения, где я, написав всего пару строк, опять же без подробностей, отослал письмо родителям.
Потом мы сели в поезд, который через всю страну промчит нас к новой жизни. Жизни, которая, я надеюсь, будет для нас радостной и счастливой.
Поезд тронулся и через некоторое время, слегка освоившись на новом месте, Верка закрыла дверь в наше купе и достала из своей сумки две телеги с раствором. Глядя на это я понял, почему это она так долго собиралась – она варила ханку.
– Последний раз, Вовочка? – спросила она, как будто бы извиняясь.
Я равнодушно посмотрел на телеги и сказал ей:
– Ты как хочешь, а у меня последний раз уже был.
Она секунду поколебалась, а затем взяла и по очереди, одну за другой, вылила содержимое из телег на пол.
– У меня тоже… – и улыбнулась.