главного помешивал варево большой деревянной ложкой.
Завидев принаряженного в парадную форму ротмистра, группа у костра задвигалась, освобождая место у огня, но офицер не пожелал приблизиться и уселся на камне в некотором отдалении.
На границе светового круга высились неуклюжие очертания сруба, заглубившегося в грунт пока не более чем на четверть. Ротмистр прикинул темп работ и пришел к выводу, что к завтрашнему вечеру, пожалуй, все будет готово.
Он прислушался к своим ощущениям.
Где-то через 24 часа ему предстояло проконтролировать, чтобы все его бойцы в парадной форме и при полном вооружении были почетно размещены на дне ямы. Затем ему предстояло застрелиться, в надежде, что и его разместят на свободном месте не менее аккуратно и почтительно.
Такие перспективы были не то чтобы траурными, но, в общем, ничего подобного ранее переживать не доводилось. Нет, разумеется, еще будучи салагой-первокурсником, он знал, что умрет не в своей постели и не в глубокой старости. Но одно дело бой, где изначально у всех есть шанс и выживаемость зависит от собственной выучки, ловкости и удачи. Другое дело - точно знать, что жить осталось не более суток. Причем, без вариантов. Это было ново. И наполняло мир вокруг какими-то особенно сочными и глубокими красками.
«Надо бы список имен, пожалуй, написать, - подумал ротмистр, поправляя планшет, который подложил под себя, чтобы не сидеть на холодном. - И отдать очкастому. Ханурик, конечно, но, по крайней мере, грамотный. Академик, как-никак…»
Между тем у костра то ли привыкли, то ли смирились с присутствием офицера, и чей-то тонкий голосок произнес неразборчивое слово. Ханурик Каан прекрасно понял, о чем просят и отреагировал.
- Да, - сказал он. - Я действительно обещал вам сказку. Сегодня я расскажу про двух шахматных королей.
- А что такое «шахматных»?
- Ну, это… не слишком важно. Вы готовы слушать?
- Да!!!
Два короля
Сказка дядюшки Каана
Жили-были по соседству два короля, черный и белый. Королевства у них были маленькие, так что почитай все время короли жили в гостях друг у друга. И это бы ничего – королевы и обе свиты дружили и не тяготились теснотой. Но у белого короля была плохая привычка – любил он запереть черного в туалете. И когда получалось, очень радовался.
А получалось каждый раз, так что радовался он постоянно.
И это тоже было бы ничего, но он каждый раз при этом попадался, и его стыдили. А черный король, ради того, чтобы была возможность постыдить, ходил в туалет в среднем в два раза чаще, чем ему на самом деле было нужно.
А еще у них были телохранители – крутые прекрутые! У белого короля – белый офицер-мужчина, а у черного – офицер-женщина, негритянка. У этой негритянки постоянно были проблемы с ее возлюбленным – другим черным офицером, который был самураем. То есть просветленным воином.
Особенно обидно женщине это было потому, что белый офицер был ужасный бабник и любил обниматься с любовницами на виду у коллеги, которую это страшно раздражало.
Она уходила и начинала обниматься с черным самураем, но в разгар этого занятия обнаруживала, что белый офицер на нее не смотрит. И она в досаде уходила. А самурай никак не реагировал на уход, потому что в душе был очень просветленным и считал, что все должно идти так как идет. За такую реакцию (точнее за отсутствие реакции) негритянке постоянно хотелось убить самурая, но она знала, что он очень просветленный и на него это не подействует.
Обе королевы постоянно готовились к свадьбе. К сожалению, дети у них были еще маленькие и женить было некого. Но, на всякий случай, если вдруг внезапно в королевстве появятся жених и невеста, обе королевы каждый день готовили свадебный пир. И очень дружили на этой почве.
А подданные, чтобы не расстраивать повелительниц, после того, как все было приготовлено и подано на стол, тихо, без споров, не заостряя внимания на том, что жених и невеста отсутствуют, рассаживались по своим местам и все съедали. И королевы были очень благодарны подданным за тактичность.
А еще в каждом королевстве была страшная тайна – подземный ход! Вел он, правда, не в какие-нибудь банальные сокровищницы, а из кухни в подвал, в котором хранилась брюква, морковь, картошка и все прочее в этом роде. Но все равно это был самый настоящий подземный ход, и поэтому тайну бережно хранили. Например, белые поварята никогда не открывали люк подземного хода, пока все черные не отвернутся. И черные открывали этот люк только тогда, когда никто из белых на них не смотрел. А поскольку обеды готовили вместе и на одной кухне, то проблем обычно не возникало. Все знали, что если сейчас очередь белых лезть за картошкой, то черным нужно отвернуться. А если очередь была черных, то белые дружно принимались смотреть в окно или помешивать в кастрюлях.
Бывали, конечно, инциденты. Например, захочется какому-нибудь поваренку подсмотреть, как коллеги другого цвета лазят в подпол, он и начнет шалить: прыгает по кухне козленком или матушку-королеву за фартук дергает в тот момент, когда она зернышки черного перца пересчитывает… Ну, его сразу за ухо - и в чулан. Из чулана подсматривать было можно – он для этого и предназначался.
Время от времени между королевствами случалась война. Черный король этого ужасно не любил. И вовсе не потому, что белый побеждал чаще, просто на войну нужно было надевать доспехи, а они с каждой войной становились все теснее и теснее – черный король любил покушать. И его королева все время норовила выйти на поле сражения в кухонном фартуке. Это было ужасно, потому что делать ей замечания никто не смел, так что королю каждый раз приходилось контролировать ее внешний вид лично. А вы пробовали когда-нибудь делать замечания королевам? Да еще в момент, когда те раздражены тем, что их оторвали от кипящего борща?
Не удивительно, что на поле боя обе королевы становились настоящими фуриями и буквально сметали всех, кто осмеливался встать у них на пути. Если знать, что у них на плите в это время выкипает борщ, то такое поведение вполне понятно.
Некоторые войны были короткими – так называемый блиц («Блиц-криг», - шутил белый король, похлопывая себя прутиком по голенищу походного сапога).
Другие – затяжными (так называемые «войны по переписке» или войны, когда противники делают ход раз в год, когда приезжают в гости друг к другу в отпуск). Оба короля ничего не имели против такого развития военных действий, нужно было только не забыть порядок ходов и в нужный момент оказываться в нужном месте (чтобы никто не заметил, что в промежутке короли не стояли с войсками на поле боя, как дураки, а грелись на теплой кухне, пили вино, валялись на диване… ну, вы понимаете).
Понятно, что если вы в промежутке между военными действиями ходите друг к другу в гости и любите пошутить (см. привычку белого короля запирать черного в туалете), то весь ход войны удержать в памяти сложновато. Поэтому в обоих государствах велись летописи.
Сказка показалась ротмистру странной. Но дети, похоже, не знали, какими должны быть настоящие сказки, и воспринимали ее благожелательно. А временами даже хихикали.
Очкарик рассказывал легко, и неизвестно как дальше развернулись бы события в государстве двух королей, но внезапно ротмистр заметил, что кучка одежды в самом центре группы ребятишек пошевелилась и из-под нее явственно выставились два треугольных звериных уха.
Упырь!
Офицер вскочил. Пистолет привычно прыгнул в руку. Кинувшегося наперерез академика ротмистр отшвырнул, практически не заметив сопротивления. Но тут на нем с визгом повисла вся куча детишек. Бледных, тощеньких, но почему-то исключительно цепких.
Или, возможно, ротмистру так показалось, потому что тоненькие ручки, вцепившиеся в него, казались хрупкими, как стебельки растений, выросших без света. Страшно было лишний раз дернуться, чтобы все не переломать.
- Ну почему? Почему? - бормотал отброшенный академик, нащупывая в пыли выпавшее стеклышко своих многострадальных очков. - Почему вы никогда не пытаетесь думать, а сразу хватаетесь за оружие?
- Но упырь!
- Это ребенок! Его родители погибли, когда здесь проходили такие же, как вы. Мы его подобрали, выходили… Он - малыш! А вам бы только стрелять. Не раздумывая. Не рассуждая… Видите же, что от вашей стрельбы становится только хуже и хуже. Но вы не можете остановиться и будете стрелять, стрелять и стрелять, пока вся земля не превратится в обугленную радиоактивную головешку.
- Не ори на меня, гражданский!
- Сами вы…
Тут очкарик, моргая подслеповатыми глазками, заметил, что вооруженных вокруг стало больше. Вся команда, услышав «Упырь!», ринулась на помощь командиру. И теперь все стояли на полусогнутых, нацелив стволы, готовые открыть сосредоточенный огонь по любой цели. Вот только непонятно было куда, собственно, стрелять…
- Ладно, - сказал ротмистр и медленно убрал пистолет в кобуру. - Живите, как хотите.
Он мотнул головой и пошел к палаткам. Отделение, цепко озираясь, последовало за ним.
Глава 3
Готовься к проблемам
Утро выдалось ярким. Слепящее небо Саракша стояло высоко, а Мировой свет высвечивал окрестности, словно мощный армейский прожектор.
Ротмистр Тадер с наслаждением поплескался над ведром воды, добытым хозяйственным капралом Догой, потом тщательно выбрился перед маленьким походным зеркальцем.
Странно. В последние часы, когда он мысленно считал себя умершим, на него снова, второй раз уже, накатили необычайно яркие и объемные ощущения, какие бывают только в детстве. Прикосновение к коже теплого света, игра теней в листве дерева, тонкие звуки какой-то уцелевшей пичуги… Он опять удивился, что мир вокруг, оказывается, полон звуков и красок, на которые прежде просто не было времени обращать внимание. Оказывается, несмотря на войну и общее заражение радиацией, этот мир еще жил.
Впрочем, времени на любование красотами природы не было. Стоило позаботиться о личном составе. Один нежданный выходной для военных - это праздник и подарок судьбы. А два нежданных выходных подряд - это уже бардак и дезорганизация.
- Капрал, - позвал ротмистр негромко. И, когда подчиненный явился, распорядился составить два дозора, которые должны пройти от поселка на юго-запад и разметить безопасный маршрут на протяжении трех часов пути.
- Сделаем, - кивнул старый вояка, не высказав никаких чувств.
- А вас я попрошу доставить ко мне того городского. С которым я вчера разговаривал… Кажется, его зовут Каан.
- Разрешите выполнять?
- Выполняйте, - кивнул ротмистр. - И, Догу… я собираюсь просто побеседовать с гражданским. Поэтому постарайтесь избегать разного рода излишеств.
Городского доставили действительно оперативно. Ротмистр смог это оценить по тому факту, что бывший академик успел натянуть только один ботинок. Со второй ноги свисала полуразмотавшаяся портянка, которой доставленный стеснялся и пытался скрыть, пряча за обутую ногу.
- Хм, - сказал ротмистр, в раздумье прошелся перед палаткой справа налево и после некой паузы жестом указал академику на походный раскладной стульчик. - Я думаю, нам пришло время побеседовать более обстоятельно.
Городской обрадовался и испугался одновременно. С одной стороны, вроде бы оказали уважение, предлагая присесть. С другой - он слишком
