Рунная птица Джейр

Она видела, как судорожно дернулась маленькая фигурка у подножия стены Пророчества, как упала на колени и закрыла руками голову. Черные тени упали на нее, а снег у ее ног закипел от крови. А потом глаза Тьмы увидели ее, и невидимый меч ударил в грудь Сигран.
   Наставница с криком отшатнулась от чаши. Схватилась за грудь. Боль была невыносимой, у нее перехватило дыхание, глаза ослепила черная пелена. Падая в бездну, раскрывшуюся, чтобы принять ее, Сигран услышала голоса. Мужской и женский. Они звали ее, и Сигран узнала их.
- Мама, ты где? – спрашивал ее женский голос. - Где ты? Мама, мне плохо!
- Мама, а я знал, что ты все-таки придешь, - сказал мужской.
  Падение во мрак завершилось ударом и беспамятством. Когда Сигран очнулась, она поняла, что лежит в своей лаборатории, на полу у алхимического стола. Она с трудом поднялась на ноги и увидела, что вода в миске замерзла, превратившись в темный неровный лед. Стол вокруг миски блестел от осевшего на него инея.
- Умерли! – прошептала Сигран, и глаза ее наполнились слезами. – Все умерли! Нет! Не хочу! Нет!
   Она  так и не увидела в своем видении, что же случилось со Спасителем. И не смогла разглядеть его лица.



Глава 2


   Иган чувствовал нетерпение. Ему казалось, что слуги, помогавшие ему облачиться в парадные одежды, делают все невыносимо медленно. Князь мог видеть в зеркале лица людей из своей свиты, стоявших за его спиной – Бог ты мой, что за каменные рожи! О чем они думают? О том, что их господин, который станет сегодня великим герцогом Кревелога, может отказаться от услуг некоторых из них?
- Ваша светлость, - шепнул ему камердинер Болак, - соблаговолите поднять волосы, чтобы я мог надеть на вас цепь!
  Иган с усмешкой запустил руку в свои завитые кудри, но тут же перестал улыбаться: на шее виднелась царапина, покрытая подсохшей коркой. Как раз там, где проходит яремная вена.  Князь ощутил неприятный холодок в животе. Цирюльник. Брил его сегодня утром и случайно порезал – случайно ли? Не решился нажать на бритву чуть сильнее?
- Болак, - сказал князь, - моего брадобрея взять под домашний арест. После церемонии я поговорю с ним.
- Слушаюсь, ваша светлость. – Болак гибкими нервными пальцами поправил массивную герцогскую цепь на груди Игана., отступил на шаг и с видом художника, наложившего последний мазок на картину, провозгласил. – Туалет его светлости окончен!
  Иган оглядел себя в зеркале. Так и должен выглядеть великий герцог –  великолепно. Черный бархат, шитый серебром и украшенный алмазами (все-таки траур по несчастному погибшему братцу, ха-ха!) ему очень к лицу.  Креповая повязка на рукаве камзола, конечно, немного не вписывается в ансамбль, но приличия надо соблюдать. Пусть выборщики видят, что принц Иган скорбит. Хотя – какое это теперь имеет значение?
  Иган еще раз коснулся пальцами царапины на шее. Она отозвалась слабой болью. Цирюльник был неосторожен – или…?
  Плевать, не стоит обращать внимания на такие мелочи, когда впереди один из лучших дней его жизни. День, в который его назовут великим герцогом. Отличное продолжение восхитительной ночи, проведенной в объятиях Сони…
  Улыбнувшись, Иган развернулся на каблуках. Придворные немедленно склонились в низких поклонах.
- Идемте, господа, - самым милостивым тоном сказал принц. – Наши добрые подданные ждут нас.
  Зал Совета, ярко освещенный утренним солнцем, был полон. Семьдесят пять выборщиков со всего Кревелога уже ждали его, рассевшись на лавках. А еще Серые братья во главе с Абдарко, клирики и шестьдесят человек депутатов от горожан, купцов и пахарей – по одному от каждого города и повета.
- Его высочество принц Иган, князь Свирский, граф Борович и Ренич! – провозгласил маршал совета и ударил посохом в пол.
  Иган прошествовал к креслу в центре зала. Наступившая в зале гробовая тишина показалась ему хорошим знаком. И еще подумал князь, что не испытывает к этим людям ничего, кроме презрения. Выбрались из своих медвежьих углов, где спали в одном зале с курами и свиньями, трескали  мерзкие соленые грибы и вонючую чесночную похлебку, да мылись от бани до бани, а теперь вот по дурацкому древнему праву приехали в Златоград герцога выбирать. Милостиво позволить ему, Игану, воссесть на трон, который и так ему принадлежит по справедливости.  Еще вчера многие из них голосовали бы против него. Воистину, покойный Рорек в своих смазных сапогах и с вечной косматой бородой был бы костью от кости этого сброда. Но теперь Рорека больше нет, и этим мужланам придется смириться с тем, что новый герцог будет совсем непохож на них самих.
   Ему навстречу двинулись сразу двое – седоволосый бородач в крытой атласом куньей шубе поверх дорогих доспехов и совсем еще молодой человек с черными усиками, стриженный под горшок, в кафтане из серебристой парчи. Иган знал обоих – старого Банаша, графа Крешинского, и юного Лаща из Поймы.  Банаш был сторонником Игана, а вот Лащ был из тех, кто поддержал бы Рорека…
- Позволь принести от имени всего собрания самые наши искренние соболезнования, князь, - сказал Банаш. – Горько нам было услышать о гибели князя Трогорского и всей его фамилии. И все мы едины в пожелании своем – чтобы ты нашел и покарал подлых убийц, совершивших это черное дело!
- Смерть убийцам! – крикнул кто-то в зале, и собрание зашумело. Иган ожидал, когда стихнет шум.
- Благодарю вас, ваши милости, за соболезнования, - сказал он тихим голосом, но потом заговорил громче. – Благодарю за то, что не оставляете меня одного с моим великим горем, сочувствуете мне и поддерживаете. Пока неизвестно мне, кто совершил это черное злодейство, но кровь моя стынет, когда я думаю, что вместе с несчастным моим кузеном были убиты и его безвинные дети. Только последний лиходей без чести и совести мог совершить такое, и я клянусь, что сполна отомщу за это преступление. Именем Всемогущего клянусь в том перед вами, господа!
- Князь позволит мне говорить? – Со своего места встал хлыщеватый, одетый по последней имперской моде барон Трувес, один из богатейших златоградских магнатов и родственник семьи Боровичей. – Прошел по Златограду слух, что видели в городе не кого-нибудь, а самого принца Эндре, незаконнорожденного сына его светлости Маларда – да упокоится он в мире! Будто воскрес он из мертвых, и в Златограде объявился. Что можешь по сему поводу сказать?
- А что говорить? – Иган выпрямился, сверкнул глазами. – В другой раз я бы потребовал у тебя сатисфакции, любезный родич, за то, что порочишь ты своими речами память дяди моего, герцога Маларда, намекаешь на то, что был  дядя покойный супруге своей и моей тетке Малении Боровичевой неверен, и от конкьюбата с простолюдинкой бастарда нажил. Но теперь бессмысленно отрицать это. Да, был у меня кузен-бастард. Шесть лет тому назад Эндре умер от моровой болезни, от которой в тот год в Златограде многие в муках ушли на тот свет. Можно найти много свидетелей, которые подтвердят, что видели Эндре мертвым. И вот я узнаю, что за несколько дней до смерти моего бедного брата Рорека будто бы видели бастарда Эндре – или вампира Эндре, - в городе. А остальное вам монсеньор Абдарко поведает, ибо  он лучше меня расскажет о том, что случилось.
  Глава Серых Братьев поднялся со своего места. Высокий, широкоплечий, сухопарый, будто из железного дерева выточенный. Скинул с головы капюшон серого орденского плаща, сверкнул глазами из-под кустистых бровей, обводя взглядом притихших выборщиков.
- Вот, смотрите, добрые миряне, - сказал он, показав зажатый в руке пергаментный свиток. -  Этот донос написал добрый слуга нашей церкви, который разговаривал с человеком, назвавшим себя Хендриком фон Эшером из Глаббенберга. Прочитав этот донос, мы поняли, что Хендрик фон Эшер и есть бастард Эндре, умерший шесть лет тому назад и уже нежитью вернувшийся в наш город, чтобы творить зло. Вняв доносу, Капитул немедленно отрядил группу боевых магов, чтобы разыскать и уничтожить вампира, но демонские силы оказались сильнее, чем мы думали. В схватке с ними погибли и обрели мученический венец заклинатель Братства Лениус Борзак и четверо его людей. Но их смерть не оказалась напрасной: на месте схватки с упырем был найден другой свиток, - тут Кассиус Абдарко извлек тот самый пергамент, который Борзак передал братьям Цырикам и велел бросить у трупа Эндре. – Зло, наполнявшее этот свиток, было так велико, что мне пришлось сотворить над ним обряд экзорцизма прежде чем нести его сюда, в эти чистые стены. Здесь написано: «Я  вернулся из могилы, и я буду убивать. Всякий, кто заставил меня умереть, умрет сам. Я начну с моих  преступных братьев, а потом и весь Златоград познает мой гнев. Рожденный хвостатой звездой, я выпью жизнь из ваших тел и заставлю вас молить о смерти». На печати оттиск с надписью: «Эндре Немертвый».
   Кассиус Абдарко, размахнувшись, бросил свиток под ноги  Банашу, и граф Крешинский отшатнулся от него, как от змеи. Иган же, напротив, наклонился и поднял свиток. Губы его искривила недобрая усмешка.
- Воющий волк, - сказал он. – Герб фон Эшеров из Глаббенберга. Если это они стоят за воскрешением моего кузена-упыря, они заплатят за это.
- Вот вам и ответ, миряне, кто мог желать смерти князю Рореку и его семье, - добавил Абдарко. – Это он убил семью князя Рорека, как перед тем убил убогого в этом городе, обезглавив его. Бешеный пес сорвался с цепи, и надо найти его и уничтожить.
  Собрание, устрашенное речами инквизитора, затихло совершенно, и в этой тишине послышался спокойный голос барона Трувеса.
- Однако странно, что все это открывается только сейчас, - сказал барон. – Шесть лет об Эндре не было ни слуху, ни духу – и вдруг он появился в Златограде в самый канун выборов великого герцога. Рассчитывал, что мы, добрые слуги нашей церкви и нашего императора, изберем вампира новым герцогом в обход существующих кандидатур? Что-то не верится.
- Никому не известно, что на уме у демона, - ответил Абдарко. – Или барон Трузес сомневается в моих словах?
- Упаси Всевышний! – Трузес замахал руками. – Но уж больно бессмысленно ведет себя этот ваш вампир. Нагло пробирается в город, убивает направо и налево, а потом отправляется к князю Рореку и устраивает в его поместье резню. Какая бы жажда мести, какая бы гордыня не ослепляла этого демона, он не может не понимать, что не быть ему нашим герцогом вовеки! В чем же тогда смысл, святой отец?
- Ты, барон, плохо знаешь мир Темных и то, какие законы действуют в нем, - с нескрываемым презрением в голосе ответил Абдарко. – Посему сядь на место и помолчи. Не для того мы собрались тут, чтобы вести праздные разговоры.  По следу вампира уже идут мои самые лучшие охотники, и очень скоро они найдут Эндре. Мы отомстим за невинную кровь князя Рорека и его семьи.
- Мы отомстим, - добавил Иган, выделив слово «мы». – Клянусь!
- Да, - подтвердил Абдарко и сел на свое место. Иган обвел собрание внимательным взглядом.
- Теперь, когда мой кузен и его сын мертвы, - сказал он, - я остаюсь единственным претендентом на престол великого герцога. Если кто хочет оспорить мое право на герцогскую корону, пусть выскажется. Мы выслушаем его с величайшим вниманием.
- Истинно говорит князь, - подал голос граф Банаш. – Когда мы собирались в Златограде, чтобы по древнему