Эдгар почувствовал давящую тяжесть внизу живота и невольно положил руку на место доставляющее боль. Что-то живое засуетилось под его ладонью, толкнулось ее через кожу, как бы принюхиваясь, отодвинулось, легло. Он выдохнул облегченно, опустил руку и тут неожиданный, резкий толчок, прямо в правую почку. Вскочил от боли, еле сдерживаясь, чтобы не закричать и не разбудить жену, мирно спящую рядом.
- Не понял? – почувствовав упругость и надутость живота, наклонил голову. – Это что, шутка судьбы, или я брежу. – его живот округлился и ходил ходуном, так же как у Вел, когда Славочка переворачивалась, в подтверждение некто внутри него, ухватился за одну из внутренних жил и безжалостно тянул. – Похоже, у меня нет бреда! Меня реально собираются вывернуть наизнанку! – все переместилось под ребра, сконцентрировалось и остановилось. Ему начало тошнить, не хватало воздуха. – Я выдержу! – заявил он и улегся так, чтобы облегчить дыхание. - Я - сильный мужчина! Гелио больше терпела и я потерплю. Но Господи, как же это можно вытерпеть?! - сполз с кровати, принялся ходить по комнате, держа свой, постоянно увеличивающийся живот, двумя руками и не успевал передохнуть, как этот маленький, безумно им любимый человечек, выдумывал что-то новое. То, что ожидаемая дочь каким-то чудом переместилась к нему, он даже не сомневался. - Ничего! Осталось немного. Днями Новый год, день рождения нашей мамочки, и ты будешь свободна. – гладил он пяточку, выступающую в исчезнувшем прессе. - И я буду свободен. А ты молодец! Правильно, что перебралась, я большой, тебе тут уютней. Ну, не брыкайся, пожалуйста, - комочек перемещался, играя с ним в прятки. – Ты же не жеребеночек, а маленькая девочка. Рыбка, как и я. Папочка тебя любит, очень любит. Да, моя маленькая! – в животе затихло, Эд распрямился, глаза расширялись, а рот поневоле открывался. – Но как я смогу родить?! – замешательство было настолько велико, что он отпустил свой живот, который тут же колыхнулся и поднял руки к голове. – Господи! Что же это? - внутри сразу возмутились и он, успокаивая, себя или дочь, произнес: - Ничего страшного, дядя Дэн умный, он что-то придумает. О! А это же ему еще как-то надо преподнести. Это же сколько веселья у младших будет! Так, пусть веселятся или завидуют, нам ведь с тобой, ребенок, все равно. Мы помогаем мамочке.
Его ноги настолько налились, что он уже с трудом передвигался, дочь внутри закивала, соглашаясь с ним, и делала это так утвердительно, что с каждым разом все сильней и сильней била его по грудной клетке. Проглотив скопившуюся слюну, схватившись одной рукой за ноющую поясницу, второй, по-прежнему держа живот, наклонился, насколько мог назад и, волоча ноги, доплелся до кровати. С большими усилиями лег и тут же ощутил, как десять, маленьких, остреньких пальчиков и две пяточки, нашли его мочевой пузырь. Чем глубже они его изучали, тем меньше он мог себя сдерживать…
- Эд! Дорогой, проснись, пожалуйста! – голос жены звучал все ближе и ближе, а ее нежная, слегка прохладная рука, касалась щеки, но боль от этого не уходила, а лишь перемещалась. – Что у тебя болит? Не молчи, пожалуйста, ослабь зубы, у тебя уже кровь с губы пошла. Открой глаза! – уже требовала Вел и, что было сил, дергала за плечо. – Эд, дыши! Вот, я сейчас, только возьму телефон и позову Дэна. Только, пожалуйста, потерпи и не пугай меня. – ее голос дрожал, готовый сорваться на плачь, Эд протянул к ней руку, невольно уронив слезу:
- Любимая! – хрипел, чуть приоткрыв глаза. - Все болит, но это с непривычки. Ты только не волнуйся и не надо пока Дэна. Я выдержу. Ты же столько времени терпела, теперь моя очередь. - лицо его еще больше перекашивалось, как бывает при очень резкой, невыносимо сильной боли.
- Эд! Ты меня пугаешь! Просыпайся! У меня уже кружится голова, я не могу даже дотянуться до телефона! – Ее рука ушла со щеки, и Эд сразу ощутил холод, за ним надвигающуюся пустоту.
Не выпрямляя согнутые в коленях ноги, перевернулся на бок, открыл глаза и заморгал. Боль уходила частями, оставляя его. Глянул на ее побледневшее лицо, сглотнул горечь, которой раньше никогда не было, думая, как ему осторожно встать, чтобы помочь ей, опустил взгляд к своему животу, осознавая, что рука больше не слышит биение в бок, не веря собственным глазам, ощупал свой упругий живот и в недоумении посмотрел на Вел. Она лежала, а под одеялом вырисовывался животик, а ему было так легко и свободно. Вытерев пот со лба, задумался буквально на пару секунд:
- Это что, был сон? – и тут же наклонился к жене. – Прости, звать Дэна?
- Уже легче, подай, пожалуйста, воды.
Он вскочил, улыбаясь своей легкости и скорости, присел на краешек ее половинки и помог напиться.
- Значит сон, но как естественно!
- И очень буйно! Ты так ударил меня локтем в бок, что будет синяк!
- Простите, простите! Мои дорогие! – осыпал ее поцелуями.
- Что хоть приснилось?- он наклонил голову и прижался к ее плечику лбом:
- Как же ты все это выдерживаешь? Прости, прости меня! Но, Господи, как же это было реально!
- Что реально, толком можешь пояснить?
- Вел! – Эд выпрямился и посмотрел на нее ясными глазами, полными любви и заботы. – Она была здесь! – показал на свой живот. – Славочка была во мне! Это, что-то! Я говорю тебе, у меня нет живого места внутри. Эти толчки, перевороты!
Вел прыснула. Смотря на него, все сильней заливалась смехом, держась за бока:
- Ой, ой! Не могу…. Прости, милый, прости! Я успокоюсь и дослушаю. Ой! Сочувствую, правда. Тогда у нас будет двойня. Только постарайся не отстать! Родим вместе!
- Вел, прекрати! – Эд испугался. Не зная, что делать, намочил руку и побрызгал ей на лицо.- Смех – смехом, но нельзя же доводить себя до колик.
- Прости, я за двоих! – выпив еще воды, отдышалась и приподнялась, Эд сразу подсунул ей подушку под спину. – И как ощущения?
- Не спрашивай! Как ты это все выдерживаешь?! Это же адская боль!
- Вот не надо, пожалуйста, так! – Вел погладила свой животик. – У нас бывают и приятные моменты.
- Да…. Это был сон…. А я тут собрался свет удивить! Но я теперь, тебя еще больше буду беречь.
- Начни прямо сейчас! Дай что-нибудь перекусить, а то меня изнутри съедят.
- Вот я балбес! Прости, я мигом.
****
Пролетели Новогодние торжества, за ними Рождественские недели, в узком семейном кругу. Засуетился февраль, переменчивой погодой и Эду, поневоле, пришлось умчаться. Как он этого не хотел, не выискивал предлога, но обязанности подстегивали и требовали присутствия.
Близился день рождения, и Вел капризничая, требовала перелистнуть этот день:
- Как его отмечать в таком виде?
- И, правда, разве можно праздновать беремчатым?! – издевалась над сестрой Ев. – Да еще вечно жующим хомячком? Выдумали, тоже мне. Забудем! На ближайшее столетие. Пока опять не помолодеем! Даже Эд не спешит, выполняя твое указание, а я что, хуже?! Мам! Сточим торт втихомолку, у меня в комнате. Пусть худеет.
Вел поджала губы: «и правда, чего это разошлась, можно же посидеть, получить подарки. Ах! - вздыхала она, хмурясь на сестру и маму, не ставшую на ее сторону. – «Еще Эд, не торопится возвращаться. Ну и пусть!»
Утром проснулась от свежести и непонятного, слабо уловимого аромата.
- С днем рождения, любимая! – наклонилась к ней обожаемая физиономия мужа, с букетом фиалок.
- Какая прелесть! Где ты их выкопал? Зима же.
- На Альпы взбирался. Шучу. Как же я скучал! С юбилеем, радость моя! Я растерялся, что в такой день дарят, может это тебя утешит. – одевая ей на руку тоненький браслетик, вложил в ладонь ключик и, сжав кулачок, поцеловал руку. – А как только захочешь прогуляться, съездим и купим, что твоему сердечку будет любо.
- И что же это ты спрятал в моей ладошке? – опустила глаза, но не спешила смотреть.
- Небольшое приложение, в виде компенсации, позавтракаешь, поведу показать.
Вел разжала кулачок:
- И не скажешь, что за ним?
- Нет! – Эд открыл дверь, в которую тихо, но упорно царапались.
- Медведь! - ударила его кулачком девчушка. - Я мамочку тоже хочу поздравить. С днем рождения! – Лера протянула виноградную лозу, сделанную из бисера. – Сама сделала, для тебя!
- Спасибо, Солнышко! Какая ты у меня взрослая. - произнесла Вел, вешая подарок под ночник и включив свет убедилась, что место выбрала правильное.
За Лерой потянулись остальные, принимая подарки и завтракая в кругу самых близких, Вел неотступно думала о невзрачном ключике, лежащем в ее кармане и о муже, который, вот уже больше трех лет, заставлял ее трепетать под своим взглядом и радоваться неисчерпаемой фантазии и любви к ней.
- Эд! – не привлекая всеобщего внимания, Дэн отвел его в сторону. – Не хочу тебя расстраивать, но, Вел не дотянет до срока.
- Ты это чего? - Эдгар испугался, посерьезнел и, отвернувшись к жене спиной, чтобы она, не дай Бог, не стала подозревать неладное, попросил: - говори, что не так!
- Сошлюсь на свою интуицию. Ты только не заостряй ее внимания, пусть все идет своим чередом, а я подготовлю все необходимое для появления племяшки. – последние слова Дэн договорил уже с улыбкой.
- С больницей мы так и не определились… - задумался Эд.
- Это второстепенное, вас кругом примут. Иди, она уже поглядывает, как бы нервничать не начала.
Эд обнял брата и улыбаясь пошел к Вел.
- И о чем вы шептались? – зеленые глаза сияли, она была счастлива и, казалось, забыла всю тяжесть положения, так как дочь сделала подарок, мирно спала.
- О тебе! Не скажу, что завидует, но вот любит тебя, поросенок! И как ни странно, я не ревную!
- Да, ну тебя, сказочник!
- Ну, тогда давай мне руку, поведу в мир грез…. – протянул ладонь и Вел, беря его за руку, в который раз, влюбилась в своего мужа, а он продолжал: - только доверься.
- Сколько же можно доверяться?!
- Лично я рассчитывал, на всю жизнь! - они спустились на первый этаж, свернули в правое крыло, прошли врачебную комнату Дэна, минули кабинет Ольги, который так и остался не тронутым, и Эд попросил: - Закрой глаза, пожалуйста. – Вел, без лишних вопросов выполнила. Открыв дверь, ввел, развернул к себе лицом и зажег свет. – Готова? Открывай!
Первое, что увидела она, было его счастливое, но немного тревожное лицо. В больших, любимых глазах отражались яркие огоньки – сияющие за ее спиной. Медленно повернулась – гирлянда из надувных шаров была преградой, перед тайной, предлагаемой мужем. Вел раздвинула их, шагнула и замерла: десятка два удобных кресел стояли в два ряда, полукругом, разделенных проходом. Перед ними, на стене огромный экран, а за ними, комнатка, под затемненным стеклом.
- Эд! Это что? – ахнула она.
- Компенсация за потерянный год. – ее зрачки расширились и губы дрогнули. - Прости, глупо пошутил. Это студия, твоя. Ну и если не жалко, немножечко Евгешина. Будете творить, а ты, я надеюсь, подаришь мне и детям новые фильмы.
- Эд! – у нее накатились слезы. – Ты,…, ты такой хороший!
- Знаю! И еще, чуточку лучше. Да садись же, ноги дрожат как у осинки. Присаживайся удобней.
Вел крепко держала его руку, второй обняла, прильнула губами к его губам и даже не замечала, как он орудует пультом. Свет погас, через мгновение засветился экран. Веселая мордашка сестры вещала поздравления, не забыла упомянуть, что она сама захотела отмечать в полной темноте и одиночестве. В конце пламенной речи показала язык и за ней, по очереди, появлялись все члены семьи. Когда Вел собралась было расслабиться и
