жить своим трудом, а не жить за счет унижения и порабощения других. Помни об этом всегда.
Вечером, как всегда после занятий в зале, все собрались в одной комнате, и под неяркое свечение свечей начал свой рассказ Бекдир:
- Кончилась моя служба по контракту в ромейской армии. Куда податься? К себе на родину? Так авары уже не те стали. Это раньше они пол-Европы в страхе держали. Основой аварского могущества была кавалерия со всадниками в бронированных латах. Это от аваров остальные народы позаимствовали железные стремена, которые позволяли устойчиво держаться в седле, вставать на стременах и наносить мечом за счет этого более мощные удары. Все народы вокруг нас дань нам платили. Одна ромейская держава в год выплачивала дань золотом весом как пять человек. Обилие золота породило торгашество. Один обманывал другого, а обилие вина породило пьянство, и авары ослабели физически. И еще, чтоб мне добраться до авар, нужно было пересечь Болгарское ханство, с которым авары тогда воевали. Одним словом, никто меня там не ждал, и делать там мне было нечего. Скоро деньги, полученные от службы, кончились. Посоветовали мне обратиться к одному купцу, который набирал воинов сопровождать его за электроном. Согласился я. Набралось нас человек пятнадцать, да у купца было шесть человек.
Бекдир хлебнул из кувшина и продолжил:
- Корабль у купца – загляденье. Под парусом ходко идет. До Альбиона3 дошли быстро, а после купец стал осторожничать. Посадил на вершину мачты самого молодого да глазастого и заставил его следить за горизонтом. Как где корабль покажется, так наш корабль направляется к берегу, и там где-нибудь в бухте или другом укромном месте стоит до темноты. Я не понял вначале, пока мне не объяснили, что купец боится данов. Уж больно даны разбойничали. Корабли купцов захватывали, товар отбирали, а всех в рабство. Как не осторожничал купец, а все-таки перехватили нас разбойники. Плывет наш корабль ходко, а от берега нам наперерез четыре ладьи, похожие на наши галеры. Ладьи длинные и узкие, а в них гребцы. Гребут они мощно, и ладьи приближаются. Куда до них нашему кораблю. Побледнел купец, а воины стали к битве готовиться. Все говорят, отжили свое. А это оказывается не даны были, а ободриты, славянского племени. Гадкое племя. Их даже даны боятся. Эти ободриты, говорят, мало кого в плен берут, убивают и все.
- Ну как же ты спасся?
Бекдир перевел дух и продолжил:
- Мы плывем, а из-за мыса навстречу нам еще такие же ладьи выплывают. Паруса у них белые, а на каждом парусе изображен сокол в полете. Он как бы на добычу пикирует, вот-вот набросится. Еще он чем-то на трезубец похож. Я себе говорю, вот и погулял ты, Бекдир, на этом свете. А спутники мои повеселели, и кормчий корабль прямо на эти ладьи направил, чтобы быстрее с ними повстречаться. Я спрашивать начал: что, мол, случилось? А мне объясняют, что это рароги, самые свирепые воины. Их и ободриты, и даны боятся. Этих рарогов называют еще руяне, по имени острова, на котором они живут. Некоторые зовут их руссы. Они тоже из славян. Вот ведь как: два славянского племени, а враждуют. В племенной союз ободритов кроме них самих входили еще вагры, глиняне, смольняне и еще кто-то, не помню. И враждовали они с другим славянским племенем, с лютичами. Так их прозвали потому, что очень они в бою лютые были. А руяне находились в тесном военном и политическом союзе с лютичами. Ну ладно, отвлекся я. Плывут, значит, руяне к нам, а мы к ним спешим. Заметили ободриты ладьи руян, от нас отстали и к ним направились. Осыпали ободриты ладью руян градом стрел, а руяне все в броне, стрелы их не достают. А ладья руян носом прямо в бок ладье ободритов, а на носу у ладьи руян в воде выступало бревно, обитое железом, оно и пробило борт ладьи ободритов. Вода хлынула, ладья тонуть начала. Ободриты кинулись в сечу на корабль руян, а те их всех и посекли, даже другие ладьи не успели на помощь прийти. Наш купец перекрестился и велел руянам помогать. Тут мы из луков начали стрелять. Еще одну ладью руяне вырезали, никого из людей не оставили. Кто-то из ободритов так в броне и утонул, - тяжелая броня то. Остальные две ладьи уплыли. Потом мне объяснили, что эти руяне поддерживали порядок на море, чтобы к ним купцы приезжали, а то без торговли плохо. Сопроводили нас руяне до самого племени поморян. Купец им привез различные ткани: шелк, бархат, парчу. Оружие им привез: мечи, наконечники копий. Хотя у них своего оружия полно, и неплохое, скажу я вам. Брали все славяне, лишь бы купцы приезжали. А купец взамен приобрел меха, кожи выделанные и, конечно, электрон. Его там полно. Как буря пройдет, так волны его на берег и выбрасывают. Я на берегу большой кусок электрона нашел. А там внутри козявка какая-то. Потом его в рукоятку ножа попросил установить. Вот, смотрите.
Нож Бекдира пошел по рукам, и все рассматривали вделанный в рукоятку ножа камень. Дошел нож и до Василия.
В торце ручки ножа, обрамленный серебром, отражал блики нескольких свечей темно-оранжевый камень. Внутри него находилась какая-то букашка, которую Василий еще не видел. Большая голова с огромными челюстями была как у стрекозы, но ростом в несколько раз меньше. Задние ноги, как у кузнечика, были больше передних. Сама она была черная с фиолетовым отливом. Сам камень был теплый, как будто на многие века накопил тепло солнца. Василий передал нож дальше.
- Да, хорошие, видать, воины эти руяне. – Заметил кто-то.
- А мне дядя Кирилл рассказывал, - начал Василий, - что Александр Македонский был великим воином. Он с сорокатысячной армией завоевал всю Азию и разбил всех противников.
- Это, брат, ты загнул. Всю Азию не завоюешь с сорока тысячами. – Заметил Кирей.
- Почему не завоюешь? – Вступил в спор Бекдир. – Воинов у авар было всего тысяч тридцать, когда они поселились в Паннонии.
- Каллист. - Агафон повернулся к Каллисту, - Ты все-таки в армии таксиархом4 был. Скажи, можно с сорока тысячами воинов Азию завоевать?
- Слышал я о нем. – Каллист, вспоминая, потер пальцами лоб. – Говорили, что он завоевал полмира, но умер молодым, как и наш Христос, в тридцать три года. Армия у него была подготовленная и обученная, быстро преодолевала большие расстояния. Да и техническая оснащенность была высокая. При помощи таранов и штурмовых башен брались города. Понтоны помогали быстро переправляться через реки. Помимо тяжелой пехоты и конницы были легковооруженные вспомогательные отряды, но основу составляла фаланга тяжёлой пехоты, вооружённой длинными копьями и мечами. Александр неравномерно по фронту размещал войска. Он искал слабое место у противника и здесь наносил главный удар созданной ударной группировкой, которая прорывалась на фланг или в тыл противника. Хватит о войне, посмеяться бы сейчас. Рулав, расскажи еще раз, как ты из раба стал свободным человеком.
- Да, Рулав, расскажи. – Раздались еще просьбы.
- Ладно, слушайте. После одной битвы пленили меня сарацины и продали одному купцу в Иберии. Довольно на вид невзрачный купчишка, а вот сын у него – здоровенный детина. Ему троих уломать ничего не стоит. Любил он на кулаках драться. А купец любил спорить и ставки делал на победу сына. Выигрывал он. Но потом желающих спорить, да и драться с его сыном не стало. Появился в нашем городе один сарацин. Купец к нему с предложением: давай выставляй бойца, а я своего, и на кон ставит десять золотых. А сарацин ему встречное предложение: что это за бой на кулачках? Давай как в древнем Риме гладиаторы бились. Я выставляю четверых вооруженных воинов, и ты выставляешь четверых вооруженных воинов, а на кон не десять, а двести золотых солидов поставим. Жадный был купец, вот и согласился. Начал он искать воинов, кто бы вместе с его сыном сражаться стали бы. Но согласных не нашлось. Немало крови он попортил всем, - никто не хотел с ним воевать, и никто не хотел, чтобы он победил. Купец к нам, к своим рабам обращается, узнает, кто из нас раньше оружие держал. А оружие держали всего двое, один раньше воином был, да я. Четвертого никак не найдем. Тут к нам эконом купца обратился. Хиловатый, под стать купцу, но шустрый такой, и грамоту знал. Забыл, как его звали. Вы, говорит, просто так не соглашайтесь. Зачем вам просто так головы подставлять? Вы с купцом договор составьте, чтобы он вас потом на волю отпустил, а меня четвертым возьмите: я тоже свободы хочу. Мы к купцу и выставили условия, что будем биться, если договор будет. Согласился купец. Жадный был, за двести солидов готов был сына родного на бой послать. Договор у нотария подписали, в двух экземплярах. Хотел купец договор себе забрать, но мы один экземпляр забрали и спрятали. Перед боем сын купца нам наказывает, чтобы мы вперед не лезли, а их отвлекали, а он один все сделает. Но не тут-то было. Полез детина на сарацин, а сарацины сплотились, - к ним и не подступишься. Машет мечом детина, а все без толку. Полез помогать сыну купца и наш воин. Сын купца на сарацин мощные удары наносит, у двоих уже щиты разбил, а они отскакивают и даже не стараются его мечом достать. Вижу, опытные бойцы сарацины, изматывают они нас. А вот воину нашему не повезло: не успел он обменяться ударами с сарацином, как его сразу ранили и добили потом. Вижу: дело плохо. Наш эконом сзади бегает, по нему видно, что не воин. Стал и я неумеху изображать. Подбегу сбоку, ткну мечом кое-как и назад.
Василий слушал рассказ, раскрыв рот, а здесь перебил Рулава:
- А зачем неумеху изображать?
Рулав повернулся к нему:
- Ты никогда не должен показывать врагу свою силу и умение. Пусть он думает, что ты слаб, беспомощен, неумеха. Он расслабляется, - и он твой. Понял?
- Понял.
- Так вот, ткну я кое-как и назад. Вот и дотыкался я, что начали на меня смотреть как на назойливую муху. Один сарацин сдуру и пошел на меня, надеясь на скорую победу. Я его и уложил. А остальные не смотрели на меня, считали, что я уже труп, все внимание на сына купца было. Так что я сзади к ним подскочил, и побили мы их. А вечером, когда мы с экономом уже вещи собирали, чтоб уходить от купца, пришел пьяненький сынок и ко мне. Где, мол, договор? Передумали они нас на волю отпускать. Опять на эконома никакого внимания. Меня за грудки взял и грозится: прибью, отдавай договор. А эконом, не помню, как его звали, на него сзади удавку набросил и давай душить, а я у него на руках повис. А он здоровый, не удержу никак. Если бы он не был пьяненький, может бы и не справился. Слабеть он начал, хрипеть. Задушили одним словом. Эконом, что, мол, такое? Купец от обещания своего отказывается. И придумал он одну штуку.
Тут, кто-то уже слышавший эту историю ранее, начал смеяться.
- Да погодите вы ржать, жеребцы. Рассказывай давай, Рулав.
- Придумал он, значит, одну штуку. В сарае сундук стоял, так он в крышке сундука небольшое отверстие сделал. Пошли мы к купцу: осознали, говорим, свою ошибку. Твой сын нам все объяснил и зовет тебя в сарай. Он в сарай, мы за ним. Руки купцу скрутили и на сундук посадили. Я его держу, а эконом штаны у купца снял и его яички одно за другим в отверстие, что в крышке сундука, пропихнул. По одному то они проходят, а обратно два никак.
В этом месте рассказа раздался оглушительный хохот.
- Затем эконом рядом с купцом острый нож положил. Захочешь освободиться, он тебе поможет.
Теперь уже все смеялись, не переставая.
- А
