Рассмешить весь мир.

городской газеты? Страшно подумать, как разворчится этот красноносый толстяк. Слюни полетят изо рта, запах дешевых сигар витает в его темном затхлом кабинете, и все это придется перенести мистеру Грину.
Весь этот мрак еще впереди. А пока греет яркое осеннее солнце, трава вяло шеле-стит, под ногами, а наезженная земляная дорога играется с путником своими извилистыми поворотами.  До станции «Н» пути было час пешего хода. Мистер Грин всегда преодолевал этот путь с быстротой и легкостью, к которой он привык за многие годы своего проживания в этой местности.
На перроне кроме старой проржавевшей будочки больше ничего не было. Не счи-тая превосходных сделанных по осени лавочек для ожидающих поезда пассажиров. В пыльном окошке той самой будочке сидел старик-кассир с пышными усами. Мистер Грин учтиво постучал по деревянной раме. Старик вскинул голову, протер со сна глаза и что-то ворча, приоткрыл окошко.
- Доброго дня вам мистер Грин! Билетик до Михалинска?
- Буду весьма благодарен. – Отчеканил писатель, улыбаясь старику.


На станции кроме него никого больше не было. Эти места всегда славились своей нелюдимостью. Оттого-то и спит пожилой кассир на этой станции, что пассажиры к нему заходят не чаще чем раз в неделю. Усатый старик копошился с печатным аппаратом, что-бы напечатать билет. Мистер Грин положил папку на специальную полочку у окошка кассы и отошел к краю перрона. В обе стороны пылающими стальными нитями тянулись рельсы. Писатель посмотрел на часы. Скоро уже должен прибыть поезд.
- Мистер Грин, сэр! Ваш билет готов! – из кассы торчала тощая рука старикашки и в кривых пальцах развивался на ветру бумажный квадратик.
Писатель убрал билет внутрь пиджака и вместе с папкой устроился на краю одной из лавочек в ожидании поезда. Тишина. Уже много лет Грин наблюдал эту тишину и столько же много лет кроме пения птиц в унисон раздавался храп кассира. Писатель улыбнулся. Неменяющаяся обстановка – романтика. Эх, как он хотел сесть сейчас за стол и написать пару строчек о романтики. Но мерзкая обстановка его кабинета раз за разом напоминало ему о пропавшем труде. И тут же желание испарилось.
Поезд пришел во время. Грин был единственным пассажиром. И как единственно-му пассажиру проводница данного поезда не могла не нагрубить:
- Чего стоите, рот раскрыли? Нечего мне тут стоять в тамбуре. Не видите, купе сво-бодное! Заходите!
Писатель не ответил ничего. Лишь зашел и уселся на кожаное сидение. Но молча-ние лишь раззадорило наглую проводницу:
- И чего вы уселись? Не видно, что тут вещи лежат!
- Так вы же сказали здесь свободно. – Спокойно проговорил Грин поглядывая на раскрытые чемоданы.
- А если бы я сказала: убирайтесь из поезда? Вы бы убрались?
- Нет. У меня есть билет.
- И что? Это позволяет вам сидеть в занятом купе?
- Хорошо, я пойду в другое.
- Нет. Сначала вы дадите билет за это. – Не унималась проводница.
- Вот держите. – Писатель отдать полученный в кассе билет и с трудом протиснул-ся в тамбур.
Он уже было зашел в другое купе, как полная проводница и там настигла его.
- А где билет за это купе?
- Неужели за каждое купе нужен билет?! – возмутился Грин.
- Вы же каждую чашку кофе платите в кафе!
- Но это не кафе!? – Закричал писатель, вконец потерявший терпение.
- Ваш билет. – Настойчиво сказала она и протянула руку.
Грин сошел на следующей станции. На перроне стояло много народу. Разозлив-шись на вредную и мерзкую проводницу, писатель спешил к кассе, чтобы успеть прику-пить парочку билетов и продолжить спокойно ехать в город, в издательство. Но и тут его ждало досадное разочарование – у кассы за билетами стояла большая очередь, и мистеру Грину ничего не оставалось, как встать в эту очередь. Скажу по правде, вежливостью здесь не хвастались. Каждый старался толкнуть соседа локтем по ребро или наступить на его начищенный ботинок. Писатель стоял в этой ужасной возне и в мыслях гневался на ту проводницу, что заставила его сойти на этой станции. И что это за странное место? Не видно лотков с прохладным лимонадом и кричащих женщин раздающих детишкам моро-женое. Грин посмотрел на табличку, висевшую над кассой, и прочитал ржавую вывеску: «Мой идеальный мир».
- Странно.
- Что вы сказали сэр? – Заорал прямо в ухо стоящий рядом рыжебородый моряк в тельняшке.
- Я? – Удивился писатель.
- Вы что, ко всем чертям ополоумели? – Прорычал моряк, шевеля своими пышны-ми рыжими усами.
- Перестаньте мне хамить! – Возмутился Грин и отвернулся от выпившего моряка.
Тот на удивление быстро от него отстал. Писатель каждую секунду теребил в кар-мане бумажки денег и посматривал на табло больших часов. Поезд уже скоро отходить, а очередь к кассе все не убывает. Следующий поезд только послезавтра! А его ждут в ре-дакции уже сегодня к полудню. Это конец. Внезапно Грин заметил, что сквозь этот застой людей кто-то упорно двигается, расталкивает и в ответ на недовольные ругательства кричит в два раза больше ругательств. И наконец, этот неизвестный приблизился к тому месту очереди, где стоял писатель и вдруг небольшой лысый толстячок расколовший очередь остановился около высокого человека в хорошем пиджаке и клетчатой кепочке.
- Я вас искал. – Задыхаясь, проговорил он.
- Меня?! – Искренне удивился мистер Грин, ведь он впервые в жизни видел этого человека.
Отдышавшись, толстяк протянул ему какой-то конверт и стал толкать сквозь оче-редь людей в сторону кассы.
- Что вы делаете, куда вы меня тащите? – Писатель брел под натиском неизвестно-го сквозь толпу и недовольные возгласы и вскоре оказался около небольшой будки кассы.
- Вы новый кассир. Ваша смена кончается в четыре. – Сказав это, он вложил в руку писателя ключ и поспешил вон.
Мистер Грин стоял в изумлении и не мог вымолвить и слова. Как он кассир? Он ведь писатель, который торопиться на поезд, чтобы успеть к полудню в издательства. Ведь он не нанимался на эту работу и наверняка, вышла какая-то ошибка. Да, ошибка. И необходимо было найти это толстого человека и все ему объяснить. И только было мистер Грин хотел куда-нибудь двинуться, как огромный матрос с рыжими нависшими на верхней губой усами преградил ему дорогу:
- Куда ты собрался, чертов плут! – дыша ромом, прогорланил он. – Где мой билет!
- Но, увы, я здесь не работаю. – Виновато произнес Грин, пытаясь стянуть с себя форму кассира.
- А это что?! – Моряк ткнул в синий жилет в руках у писателя. – Хватит мне мозги морочить!
И схватит некрупного человечка с папкой в руке и ворохом одежды, усач потащил его к небольшой железной дверке и закинул в будочку кассы.
- А ну живо продавай мне билет! – и просунул деньги в окошечко.
Сердце писателя колотилось с неимоверной скоростью. Вот-вот грозилось выско-чить из груди. И вот в таком состоянии он сидел на клетчатом мягком кресле, а перед ним не широком блюдечки лежали бумажки и несколько монеток.
- Вам куда, сэр? – Задыхаясь, спросил новоиспеченный кассир.
- Мне до Михалинска!
И мистер Грин поставив на небольшом квадратике билетика печать, протянул его моряку. Тот лишь что-то буркнул в ответ, и за ним последовали остальные пассажиры спешившие купить билет на поезд. Писатель стянул клетчатую кепку и бросил ее на со-седний стул. Внутри будочки было душновато. Спас стоявший тут же рядом на столе ря-дом с печатью вентилятор. Зашумев, он быстро наполнил небольшую комнатку свежим, холодным потоком воздуха. Дышать стало легче, а вот работы только прибавилось. Люди спешили, толкались, ругались и спорили друг с другом. Бумажные билеты приходилось разминать, рвать, приглаживать и бесконечно ставить на них небольшую темно синюю печать. На руках уже через час между большим и указательным пальцами образовалось красное пятно, а еще через час мозоль.
Мистер Грин посматривал на карманные часы и сокрушался всякий раз, думая о том, как же ему влетит в издательстве за то, что книга все еще не у них. Но работа его так отвлекала, что часы вскоре оказались в там же где и кепка – на соседним стуле. Под по-толком кружили мухи и от них ничего не могло спасти. Даже хлопушка найденная писа-телем в ящике стола. Их жужжание сводило с ума. Маленькие противные насекомые, по-жужжав около уха, садились на щеку, и приходилось больно бить по лицу. Нервы к концу дня не выдерживали.
- Мне, сынок, один билетик. До Михалинска. – Наклонившись, старушка чуть ли не по шею влезла в окошечко кассы.
- Куда!? – Грин шлепнул себя по щеке и уставился своим красным лицом на нее.
- До Михалинска говорю.
- Сейчас, сейчас. – Кассир начал копошится на столе, но все билеты закончились, а он все продолжал говорить: сейчас, сейчас!
Под столом нашелся один смятый и оборванный по краям кусочек пожелтевшего картона. Последний билет. Грин вытер под рукавом рубахе и посмотрел на часы. Уже ве-чер пора бы тоже отправится домой.
- Последний. – Задумчиво произнес он.
- Вот деньги. – Бабушка высыпала мелочь на блюдечко.
- Кончились билеты.
- Как кончились!? Как же мне теперь вернуться домой?
- А вы ступайте к кому сюда приехали. Переночуете и завтра приходите. - Улыб-нулся писатель, сжимая в кулаке последний билет. – Касса закрывается. До свидания.
Скинув форму кассира, мистер Грин надел кепку припрятал карманные часы и вы-бежал на перрон, не закрыв следом дверь в будочку. Скоро будет вечерний поезд. На нем-то он и собирался вернуться домой. И пусть в издательстве будут орать. Пусть. Зато он вернется домой к себе, выпьет чаю и ляжет спать. И в следующий раз купит два билета на поезд, что бы вновь не оказаться на этой станции.
Но сколько он уже стоял, а поезда все не было. И бабушки, бродившая до этого около кассы, тоже не было. Ушла видимо.