колобок,– как-то смеясь, сказала Ягуля.
Я посмотрел в зеркало. На меня смотрел такой грузненький мальчишка, с взлохмаченной головою, на которой по бокам спелыми яблоками висели щеки. Таких у нас в классе называли пончиками.
– И этот пончик теперь я? – подумал я. И мне стало стыдно, что я такой. Но потом вечером за ужином Ягуля опять стала меня хвалить, и я забыл о своем отражении в зеркале.
Так прошло еще несколько дней. А потом случилось такое, что ни описать, не рассказать!
К нам прилетела Яга. Было это днем, когда я лежал на кровати после обеда. Они заглянули ко мне, но я успел закрыть глаза и сделал вид, что сплю. Яга и Ягуля вышли на крыльцо и стали там о чем-то спорить. Я встал и потихоньку подошел к приоткрытой двери и услышал их разговор.
– Я ж тебя просила, я ж тебя умоляла не развращай ребенка. А ты что сделала?
–А что я сделала? Это ты над ним издевалась, муштровала его, вот он и сбежал от тебя.
– Да он же маленький и не понимает еще, где добро, а где зло.
– Это я-то маленький! А сама сколько раз мне говорила, что я большой и храбрый. Обманщица! – мысленно проговорил я.
– Ох! Много ты понимаешь!– вскрикнула Ягуля.
– Да ты посмотри, какого колобка из него вырастила! Ты посмотри, какое у него пузо! А щеки! Ему даже лень умываться по утрам. Выращиваешь из него лентяя и бездельника. Это сейчас он от тебя без ума. А подрастет, так он проклинать тебя будет.
– Ой! Ой! Ой! Нарисовала карикатуру! Да нормальный он парень! Не хиляк! Просто полненький немножко!
– Ладно, вижу, ты не хочешь меня понять. Хорошо! Скоро начнется учебный год. Если ты к этому времени не придумаешь, как мальчишку доставить к родителям, я официально откажусь от тебя как от сестры и расскажу на Совете, что твой Леший с балалайкой по деревням шастает и подрабатывает там, как массовик затейник. А это не его территория, это нарушение договора. Я тебя уже раз предупреждала, добренькая моя сестренка.
Мне стало стыдно, что из-за меня так спорят сестры. И неужели я такой плохой? А ведь как хорошо было. Ну, зачем Яга сюда прилетела? И я потихоньку вернулся и лег на кровать. Рассердился я из-за этого разговора сильно, но заснул сразу.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Яга улетела. Прошел еще день, второй и вроде, все опять стало, как было. Только стал я замечать Ягулю в задумчивой позе. Что-нибудь делает, а потом как замрет и молча смотрит в пространство. Летали мы как-то к Лешему, так она так его сильно ругала.
– Если еще хоть раз это повторится, я поменяюсь с Лешим Яги, – выговаривала Ягуля.
– Ой! Ой! Только не это! Все буду делать, как ты сказала, только не меняй меня – закричал Леший и упал на колени.
Что-то в этом роде она выговаривала и Водяному. В общем, устроила нам Яга переполох. Вот вредина!
Как-то под вечер подсела ко мне Ягуля и так, почти виновато спросила.
– Сашенька! Тебе хорошо у меня?
– Не то слово! Здорово! – воскликнул я радостно.
– Ну, спасибо, родненький ты мой! А родителей ты хоть помнишь, сестру Настю?
– Ну, немножко. Иногда.
– Ах! Да! Ты же закрытый.
– А как это закрытый?
– Это когда память закрывают.
– А когда ты мне ее откроешь?
– Открою, но рано еще. Не спеши. Как скажу, то потом только на третий день все вспомнишь. Может, и не рад будешь. Правда, а чего тебе бояться? Живешь: ни о чем не думаешь, ничего не делаешь.
Прошло еще два дня.
Утром часов в 11 в третье отделение милиции города Новокукуевска зашла старушка, как потом о ней сказал лейтенант, дряхлейшей внешности. И по внешнему виду и по одежде. Она держала за руку мальчонку лет 7-8-и. Такой круглопузый, краснощекий с взлохмаченной головой и глупой улыбкой на лице. Это был я.
– Ну, бабулечка, какая радость или беда, тебя так рано привела сюда? – спросил ее дежурный лейтенант Петренко.
– Та, какая уж там беда. Просто прибился ко мне мальчонка и живет вот уже третий день.
– А как звать тебя, малыш? – спросил Петренко. А я только ковырял в носу и улыбался.
– Ты что? Немой?
– Да! Да! Не твой! – сказал я с улыбкой.
– Так ясно! Юморишь? Ну-ну! Хорошо! Бабулечка, а где вы живете? И документик какой-нибудь покажите, – сказал суровым голосом лейтенант.
– Да Сашей его звать. Его по телевизору показывали недавно. Потерялся, говорят. А я гляжу, ну чисто вылитый мой найденыш. Вот и привела, чтоб разобрались. Ой! Милок! А где тут у вас туалет? Ой-еой-ей! Не могу! Ой! Как бы чего не случилось!
Лейтенант быстро рассказал куда идти, и бабуля почти поскакала в туалет под веселым взглядом лейтенанта милиции. Прошло минут 20, потом 30, а бабули все нет и нет.
– Да что она там утонула в унитазе? Что ли?– вскрикнул Петренко и пошел искать бабулю. По дороге к нему присоединилось еще двое милиционеров. Сначала они вежливо стучали в дверь туалета, а потом, когда стали стучать кулаками, то дверь и открылось. Ни в туалете, ни в унитазе бабули не было.
– А может, ее смыло в унитаз? – спросил Петренко.
- Не смыло, а смылась! Дернула за веревочку, и …нет старушки, – проговорили напарники Петренко и весело загоготали.
– Да вам бы только поржать, а шо я в журнал запышу? Шо я с пацаненком делать буду? Шизоидный он какой-то. Вот намучаюсь! Эх! Надо было документ у старушки взять, а потом уж до туалету дорогу показывать, – все это проговаривал Петренко пока шел обратно.
– То ты будешь прокурору рассказывать! Ишь, похитил у кого-то мальца и выкуп, наверное, захотел получить, – сказал один милиционер.
– Ага! А потом одумался и нам про старушку расписывает, – сказал, смеясь второй.
– Все! Готовь Петренко сухари и в Магадан!
- А у нас Магадану нэма. Цэ ж в России - ответил им неуверенно Петренко.
- Та нэ переживай! Найдуть ему замену. Найдуть куда тебя посадить!
И хватаясь руками за животы, они с хохотом ушли по коридору.
– Что делать? Что делать? А ведь могут и до такого додуматься! – с тревогой думал Петренко. – И чего это все в мою смену случилось?
И тут его осенило. Он вспомнил, что старушка что-то про телевидение говорила и пропажу. Он набрал номер телестудии и настороженно проговорил:
– Але! Это телестудия? Это обращается к вам дежурный лейтенант милиции Петренко. Вы показывали недавно потерявшегося мальчика. Так у меня есть такой...Да один… Да, звать Саша…Фамилия? Он не говорит…Нет, говорит, но мало и не о том…Хорошо! Приезжайте… Жду… Конечно, я его охраняю. Ох! Все! Неужели мне повезло, и я этого малолетнего шизика сдам на телевидение.
Через час приехала машина с оператором и тележурналисткой. Они засняли приосанившегося Петренко и еще несколько сотрудников милиции с мальчиком, записали разные разговоры, а затем забрали мальчика, который так толком ничего и не сказал, и уехали. А еще через два часа к ним приехали родители и сестра Саши Настя. Все узнали его, и он их узнал, но что, где и как все это было никто так от него и не добился.
Вызвали врачей, которые после короткого разговора с Сашей, сказали, что они его забирают на обследование. На вопрос о том, что может мальчика, запугали или били, врачи сказали, что его не били, но часто и много кормили. Окончательное решение будет после консилиума врачей.
Оказалось, что со здоровьем у Саши все в порядке, а вот с психикой не совсем. Он мало говорил и в основном глупо улыбался.
На третий день в больнице на вопрос врача:
– Ну, как, Сашенька, будем говорить? – он вдруг сказал, – будем. Врач чуть не упал со стула от удивления. Он сразу вызвал еще одного врача и медсестру с диктофоном.
– Итак, Сашенька, расскажи нам, где ты был, кого видел и как ты сюда добрался, – спросил он.
Сначала, когда я рассказывал, как блуждал по лесу, как кричал и искал, все мне кивали головой и улыбались. Но как только я начал про Ягу и наши полеты на гравиетке, они стали переглядываться друг с другом и серьезнеть. Постепенно их улыбки превратились в скучные и встревоженные лица. А когда я рассказывал, как научился говорить по-змеиному и по-птичьи, они попросили меня остановиться и отошли в сторону.
– У мальчика явная шизофрения! – сказал один доктор.
– А может это просто последствия психологического стресса? – сказал второй.
– Но ведь он так убедительно рассказывает, то почему бы ему и не поверить?– сказала медсестра.
– Ты что в бабу Ягу веришь?
– Да верю! Ой, только в сказках!
– Но это же не сказка. Да если мы поверим мальчику, то нас всех сразу в дурдом сошлют.
– А давайте еще раз послушаем мальчика, – сказал первый врач и они подошли ко мне.
– Ну, что ты еще помнишь, Саша? – спросил меня второй врач.
– Да я вижу, вы мне не верите. Давайте выйдем в сад, может, там поверите. Там все-таки природа, птички поют, – сказал я. Они понимающе переглянулись.
Мы вышли в больничный парк и уселись на скамейке. В разных местах от нас стояли четыре санитара и пристально смотрели на меня. Мне даже смешно стало. Они боялись, что я убегу, а мне просто надоело сидеть в их кабинете с неприятными запахами. А здесь нас окружали кусты и деревья, среди которых порхали разные птицы. Вдруг я увидел синичку. Она ловко порхала вдоль ветки и выуживала из листочков аппетитных червячков. Засмотреться можно!
– Сейчас вы мне поверите, только сидите тихо и не вздумайте размахивать руками, – сказал я и начал щебетать и чивчикать. Если б вы видели лица врачей и медсестры. Они были на грани обморока. И вот я увидел, как синичка вспорхнула слегка, потом посмотрела в мою сторону.
– Ты не бойся меня, ты только подлети ближе и сядь на ветку, – сказал я ей. Синичка, сделав маленький полукруг, подлетела и заинтересованно села на ветку метрах в трех от нас.
– Вот смотрите, я скажу ей, чтобы она три раза отлетела и вернулась на прежнее место, – сказал я и прочивчикал эту команду синичке. Она точно выполнила мою просьбу.
– А вдруг это просто совпадение. Пусть она три раза поднимется вверх и сядет на ветку за нами, – сказал врач.
Я снова прочивчикал и она все сделала, как ее просили. Потом каждый придумывал какое-нибудь упражнение, и синичка его выполняла.
– Ну, что? Поверите теперь? – улыбаясь, спросил я их.
– В принципе поверить можно, – сказал первый врач, а второй ему кивнул головой.
– А я что говорила?– радостно закричала медсестра.
– Но нам ни Ягу, ни змей, ни синичек не простят и не поверят, а просто посадят в дурдом, – сказал врач,– и мы теперь, чтобы потом не было споров, скажем всем, что Сашенька полностью здоров и ему нужна только психологическая реабилитация в кругу семьи.
Потом они отошли в сторону и первый врач тихо (а я слышал) сказал, – пусть они уедут в свой город и там разбираются с его птичками, змеями и бабой Ягой.
Так и получилось. В телестудии меня, врачей и всех моих родственников показали по телевизору, где каждый что-то говорил. Потом мы уехали домой. Там меня отмыли, переодели и опять стали расспрашивать. Все удивлялись моим рассказам, но никто мне не верил. Некоторые называли меня фантазером или выдумщиком, а некоторые просто крутили пальцем у виска и сочувственно вздыхали. Конечно, я потом изменился. Тем более Настя мне сказала,
– С таким "жиртрестом" мне стыдно даже рядом идти. Тоже
Получил я сообщение как -то на Фабуле, Ягуся просила срочно помочь-выручить... и понеслось