Последний бандит

отвратительно!
НАВОДЧИК. Вы, кажется, были у нас год назад. Вам что, больше нравится, когда на людей охотятся?
ЖЕНА. Крысы, это, в самом деле, так неприятно. Бр-р!
КОМПАНЬОНКА. А мне жалко этих бедных животных.
ТУРИСТКА. А блюститель порядка что скажет?
СЕРЖАНТ. Мертвые крысы лучше, чем живые.
МУЖ. А туристам можно принимать в этом участие?
НАВОДЧИК. Не бесплатно, конечно. Вы готовы?
МУЖ. А почему нет?
ЖЕНА. Дорогой, я тебя не узнаю. Тебе – и такое!
МУЖ. Я буду всю жизнь жалеть, если не попробую.
ЖЕНА. У тебя нет подходящего костюма.
НАВОДЧИК. Комбинезон можно взять напрокат.
МУЖ. Тогда я пошел. (Уходит.)
ЖЕНА (Наводчику). А это не опасно?
НАВОДЧИК. Стопроцентной гарантии, конечно, нет. Иногда крысы в агонии стараются вцепиться в человека. Совсем недавно она одному парню прокусила сонную артерию, спасти не удалось. Теперь вот сержанта приставили, чтобы такое не повторялось.
ЖЕНА. Дорогой, дорогой! (Убегает за мужем.)
ТУРИСТКА. Что за парочка!

Наводчик, Туристка и Компаньонка подходят к столику уставленному
бокалами шампанского и начинают угощаться.

(О шампанском.) По сравнению с прошлым годом совсем другое дело.
НАВОДЧИК. Улучшаем сервис.
ТУРИСТКА. А вы, сержант?
СЕРЖАНТ. Я с утра водки принял. Спасибо.
ТУРИСТКА. Говорите, это все придумал ваш Влад?
НАВОДЧИК. Он самый.
ТУРИСТКА. Ну и как стало с преступностью?
НАВОДЧИК. Наш отрыв от Чечни и Колумбии стал еще больше.
КОМПАНЬОНКА. На крысах и больше?
НАВОДЧИК. Представьте себе. Есть еще эксклюзив...
ТУРИСТКА. Понятно. (Протягивает ему купюру.)
НАВОДЧИК. Наши местные крысы уже адаптировались к такому делу, днем с огнем не сыщешь. Пришлось завозить специально из других городов, не пуганных. Зато теперь даже те, кто раньше носа не высовывал, с большой доблестью за ними гоняются, нагоняют, так сказать, упущенное. Ну вы же видели. (Жест в сторону ушедшей пары.)
ТУРИСТКА. И Влад теперь главный охотник на них?
НАВОДЧИК. Ни в коем разе.
КОМПАНЬОНКА. А правда, что они теперь с Ксаной муж и жена?
НАВОДЧИК. Не совсем так. Пока что только гражданский брак.
КОМПАНЬОНКА. Это они свои чувства проверяют, да?
НАВОДЧИК. Свекрови, ну, матери Влада, нужны внуки. Но это строго между нами. А с беременностью как-то все не получается.
ТУРИСТКА. Как все это банально!
НАВОДЧИК. И не скажите.

Наводчик, Туристка и Компаньонка уходят. Влад выходит из укрытия.

ВЛАД. Верни мне этого... экскурсовода.
СЕРЖАНТ. Так точно. (Убегает.)

Влад пьет шампанское. Входит Наводчик.

ВЛАД. Личная жизнь вице-мэра тоже входит в круг твоих обязанностей?
НАВОДЧИК. Ты же знаешь за хорошие чаевые я еще и не то могу рассказать. О любом.
ВЛАД. А если я тебе скажу, что об этом нельзя?
НАВОДЧИК. Сказать можешь.
ВЛАД. Неужели это тоже ошибка?
НАВОДЧИК. Ты о чем?
ВЛАД. Об этом. (Указывает на вышку.)
НАВОДЧИК. А что, мне нравится. И многим, знаю, тоже.
ВЛАД. А дальше что?
НАВОДЧИК. Слушай, после шампанского я туго соображаю. Ясней нельзя?
ВЛАД. Мне не на кого опереться.

Входит Орех.

Еще один красавец.
ОРЕХ. Да, я хорош собой, не спорю.
ВЛАД. Не стыдно в тридцать пять лет в бирюльки играть?
ОРЕХ (Наводчику). Что это с ним?
НАВОДЧИК. Ему не на кого опереться.
ОРЕХ. Ну и не опирайся. Какие проблемы? Ты же всегда волка-одиночку из себя корчил. А теперь что, в жилетку поплакаться захотелось? У меня жилетка только для баб.
НАВОДЧИК. Ты всегда недооценивал нашу общественную жизнь. Думал, если ты хорошо кулаками машешь, то можешь что-то переиначить. Ничего подобного. Тихой сапой все всегда возвращается туда, где должно быть.
ОРЕХ. А ты сам у себя в мэрии не в бирюльки играешь? Я только довожу до полного идиотизма твои же собственные идеи.
ВЛАД. Значит, ничего не выйдет?
ОРЕХ. А что должно выйти, ты нам сказал?
ВЛАД. Неужели это само по себе ясно не было?
ОРЕХ (Наводчику). Тебе ясно? Мне – нет.
НАВОДЧИК. Ты думал, что если мы с людей переключимся на крыс, то все изменится.
ВЛАД. Ну ни сразу, но постепенно.
НАВОДЧИК. Проще говоря, ты предложил городу не питаться свежим мясом, а перейти на падаль, а потом на лучок со свеколкой.
ОРЕХ. Буду я свеколкой питаться, жди!
ВЛАД. Вы хоть понимаете, что именно сейчас и здесь идет программирование всех наших потомков. Уже сейчас в любом городе страны, когда узнают, откуда мы, сразу спрашивают: «Сидел?» И мы почти всегда отвечаем: «Сидел».
ОРЕХ. Ну и что?
ВЛАД. Посмотрите на Германию. Она всего один раз в истории спустила себя с поводка, с тридцать третьего по сорок пятый год – и все. Вся планета еще тысячу лет будет помнить и не прощать им этих каких-то двенадцать лет.
НАВОДЧИК. Не то сравниваешь, дорогой Владик. Мы не немцы и даже не чеченцы, мы бьем и мучим только сами себя, не других.
ВЛАД. И за это нас называют черной дырой человечества.
ОРЕХ. Мне наша дыра в самый раз, а вы как хотите.
ВЛАД. Неужели вы думаете, что за это никогда не наступит расплата?
ОРЕХ. О, началось занудство! Я пошел. (Уходит.)
ВЛАД. А ты?
НАВОДЧИК. Ты так никому и не рассказал, где был последние десять лет.
ВЛАД. Ты хочешь знать это?
НАВОДЧИК. Парни говорят, что тебя там хорошо обработали. А как ты начинал! Драка на драке. И все ведь знали, как тебе это не по душе. Тебя  удивляло, как все на тебя лезут, зная, что ты непобедим. Так ведь дрались не с тобой, а с тем нежеланием драться, которое у тебя даже на затылке написано было. Никто не мог допустить, что хоть одному не нравится, как они живут. Копченый первым придумал нападать на тебя шоблой, хотя это и шло вразрез с нашими не писанными законами. И что же? Ты и здесь оказался пацанам не по зубам. Тебя гоняли как зайца по всему городу, а ты не давал себя ни разу загнать в угол, да еще умудрялся на бегу дубасить тех, кто вырывался из шоблы впереди всех. Потом Копченый напал на тебя с ножом, но и тут ты вышел победителем. Наконец он взялся за пистолет, и ты послушно сел к нему в джип. Представляю, какие у него были тогда глаза, он думал, что наконец-то победил тебя. Скажи, так и было?
ВЛАД. Мне было жалко его, он чувствовал себя в ужасно глупом положении, не знал, что делать с этим дурацким пистолетом.
НАВОДЧИК. Ты сразу решил скинуть джип с плотины?
ВЛАД. Нет. Просто он от неловкости такую околесицу понес, что мне захотелось, чтобы он замолчал. Я и не предполагал, что под водой они так запаникуют и не смогут выплыть.
НАВОДЧИК. Чтобы ты не говорил, ты – убийца. Разве нет? И не о городе ты сейчас думаешь, а только о себе. Тоже попал с этими крысами в глупейшее положение и не знаешь, как из него выбраться. Ладно, меня новая экскурсия ждет. Ксане привет. (Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Кабинет мэра. Мэр рвет бумаги и бросает в корзину. Входит Майор.

МАЙОР (подает бумагу). Мое заявление об отставке.
МЭР. Послезавтра сколько угодно. Сегодня – нет.
МАЙОР. А мне надо именно сегодня.
МЭР. Не получится.
МАЙОР. Хочешь, чтобы я придумал болезнь и лег в больницу.
МЭР. Ложись. Отлично. Это будет расценено как трусость.
МАЙОР. Трусость чего?
МЭР. Откуда я знаю. Просто трусость.
МАЙОР. Я же тебе говорил: не сходи с ума. Ну какой юбилей, парню тридцать лет?
МЭР. И что, только из-за этого?! Чем тебе не нравится его юбилей? Круглая дата. Даже мать не возражает. А родное УВД против.
МАЙОР. Ведь эта его идея с крысами типичная обманка и фуфел.
МЭР. А почему ты решил, что все проекты обязательно должны быть правильными и умными.
МАЙОР. Не понял, ты что же знал, как все это будет?
МЭР. Откуда? Мог только предполагать.
МАЙОР. Это же такое позорище – всех нормальных мужиков в крысятников превратить! Раньше хоть стресс можно было на ком сорвать. А теперь что? И ему за это еще праздник. За что?
МЭР. Разве не удивительно – машина для насилия против насилия?
МАЙОР. Не понимаю.
МЭР. А перемены за этот год какие-нибудь уловил? Насчет общей городской атмосферы?
МАЙОР. Какие еще перемены?
МЭР. Честно говоря, город меня удивил. Я думал, они его освищут, забросают камнями, пальцем будут тыкать. Ан, нет, человек ничего не делает, и это ему ставится в главную заслугу. И ты еще спрашиваешь, почему нам надо отмечать его тридцатилетний юбилей. Потому и надо, что народ этого хочет. Поэтому только послезавтра.

Входят Туристка в наручниках и Сержант.

ТУРИСТКА. Это вы специально придумали? Да?
МЭР. В чем дело?
ТУРИСТКА. Меня старшего инспектора как какую-нибудь бомжиху.
МЭР (Сержанту). Что случилось?
СЕРЖАНТ. Документов нет, говорит, вы ее знаете. И нарушает.
ТУРИСТКА. Ну да, нарушила, пакетиком из-под чипсов в мусорку не попала.
МЭР. Это не ко мне. К вице-мэру.
ТУРИСТКА. Ну так скажите ему, что я из статистического управления. Год назад у вас с проверкой была. Не помните, что ли?
МЭР. Помню. Но я в чужую епархию не лезу. (Сержанту.) Проводи к Владу.
СЕРЖАНТ. Пошли.
ТУРИСТКА. Это какое-то издевательство, даром вам не пройдет.

Сержант и Туристка уходят.

МЭР. Завтра чтоб был при полном параде. Больше не задерживаю.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Кабинет Влада. Влад пьет чай с пирожками. Напротив Ксана.

КСАНА (читает). «Пятнадцать ноль-ноль. Выступление бойцов с нунчаками. Пятнадцать тридцать. Награждение победителей конкурса «Последняя жертва». Шестнадцать ноль-ноль. Поездка на плотину на автобусе...»
ВЛАД. Как?
КСАНА. Поездка на плотину на автобусе. По пригласительным.
ВЛАД. Зачем на плотину?
КСАНА. Там установлен специальный подъемник, который подхватит автобус на глубине пять метров и подаст назад на плотину.
ВЛАД. Почему я об этом ничего не знаю?
КСАНА. Решили тебе сделать сюрприз.
ВЛАД. Нет.
КСАНА. Что нет?
ВЛАД. Этого не будет.
КСАНА. Ну ты что? Это же главный гвоздь программы. Кто-то даже предлагал, чтобы ты за руль этого автобуса сел.
ВЛАД. Я сказал: нет.

Входят Сержант и Туристка.

СЕРЖАНТ. Господин вице-мэр, к вам. Мусор мимо урны бросает.
ВЛАД. Пять суток общего режима как всегда.
ТУРИСТКА. Послушайте, что за дикость!
ВЛАД. Пять суток шизо.
СЕРЖАНТ (Туристке). Ни слова, а то больше получишь. (Уводит ее.)
КСАНА. За мусор мимо урны пять суток штрафного изолятора? Фантастика! А если она в суд подаст?
ВЛАД. Никто не читает туристических инструкций, а там все наши прибамбасы черным по белому. Самый бандитский город, что с нас взять?
КСАНА. Но если б это был мужчина, ты бы еще подумал.
ВЛАД. Не только подумал, но и освободил бы.
КСАНА. Давно хотела узнать, почему ты так ненавидишь всех женщин?
ВЛАД. А что, заметно?
КСАНА. Не то слово.
ВЛАД. За то, что их все всегда устраивает. Что присутствие рядом условно обязанного мужчины, перевешивает для них все остальное. Что они готовы носиться с этим мужчиной как с писаной торбой. Раз меня кто-то любит и любит, значит, жизнь прекрасна и удивительна.
КСАНА. Никто не заставлял тебя жить со мной.
ВЛАД. Это было проще, чем объяснять, что я хочу жить один.
КСАНА. Значит, у меня нет никакой надежды?
ВЛАД. Ну скажи, зачем тебе большая и сильная любовь? Зачем все эти придыхания и восторги: «Ах они так любят друг друга!» Почему не любить ближнего своего в полсилы, или в четверть?
КСАНА. Или на осьмушку.
ВЛАД. О, вот это был бы идеал!
КСАНА. Идеал чего?
ВЛАД. Идеал свободы и самосохранения.
КСАНА. Для всех мы образцово-показательная пара. Своим подругам я должна врать сколько раз за ночь мы занимаемся любовью. И с психикой и с физиологией у тебя полный порядок. Ты просто не хочешь. Молодой мужик, который не хочет женщин. Может тебе другую найти, ты мне скажи, я найду. Ну что мне, уйти от тебя? И