скривился от неприятной боли. Это заметил Барух и добавил:
- Я могу поговорить с почтенным Саадет ибн Юсуфом, чтобы тебе сняли колодку, если ты пообещаешь вести себя смирно. Вот когда наконец доедем, точно так же будешь работать, - ведь везде люди живут.
- А долго еще ехать?
- Дней сорок, а может и больше.
- Одно жить на родине, другое — на чужбине. - Помолчав, продолжил Людота. - Вот ты, Барух, почему не уехал опять к ромеям?
- Не все так просто. Но ведь и арабам нужны люди, скажем так, с разными задатками и способностями.
- А какие у тебя задатки и способности, кроме знаний различных языков, что ты аравам стал нужен?
- Умение находить нужное решение в нужный момент.
- Непонятно ты изъяснился, Барух.
Ничего не ответил Барух, только снисходительно улыбнулся.
- И еще я не пойму, - много пленных вон бредет, конца и края не видно, а ты все нами интересуешься. Что тебе от нас надо?
- Ты и твоя семья сейчас являетесь собственностью эмира Саадет ибн Юсуфа. Я хочу выкупить вас.
- А зачем мы тебе?
- Я смотрю вон в телеге инструмент кузнеца лежит. Ты же кузнец?
- Коваль я.
- Мне понравилось, как ты сковал свой меч.
- А где он?
- У почтенного Саадет ибн Юсуфа. Так вот, я хочу, чтобы ты сковал мне сто таких мечей. Как раз по 20 мечей за каждого, и я вас всех отпущу на волю.
Деян решил вмешаться:
- Ничего не получится. Такой меч мы полгода делали, а сто мечей мы лет пятьдесят делать будем, - столько не проживем.
Барух повернулся к Деяну:
- А ты что, кузнец, что можешь сроки устанавливать?
Людота удивленно посмотрел на Деяна:
- Ты не встревай. Он гравировку на мече очень хорошо делает. – Пояснил Людота Баруху. – Я так не смогу, да и помощник он мне.
- Такой меч сделать невозможно. – Продолжил Людота. – Он таким получается, когда его кует свободный человек, а не раб. В него должна войти частица духа свободного человека.
- А ты чувствуй себя свободным, ведь свободу обретешь после изготовления мечей. Я обещаю.
- Людота усмехнулся:
- Давай на тебя колодку нацепим, и чувствуй себя свободным.
Барух еле сдержался, прошептав про себя:
- Дерзкий раб.
- И ты выкупи нас вначале у своего Юсуфа.
- У Саадет ибн Юсуфа. – поправил Барух и улыбнулся, довольный тем, что они все уже его рабы.
- Во-во, у него. – Людота заметил улыбку Баруха, догадался, что он что-то скрывает, и продолжил. – И ты слышал, что сказал мой брат? Столько сделать невозможно.
- А сколько возможно?
- А-а, пустой разговор. – Махнул рукой Людота.
- Ну ты все-таки подумай. - И, ударив пятками коня, Барух закончил на этом разговор.
Подъехав к Газвану ибн Джабалю, он кивнул в сторону Людоты:
- Эти будут первые из двадцати, а остальных на усмотрение воинов.
Газван ибн Джабаль подозвал тысячника охраны плененных и кратко передал приказание Марвана ибн Мухаммеда.
Из пыли, из-за движущихся телег к Людоте подошел Богуш.
- Будьте здравы!
- Живи и ты, Богуш. Ты куда пропал?
- Лошадь пала. Пристроились там к одним. Здесь недалеко. Ты все в колодке?
Людота в ответ только усмехнулся.
- Что-то Невеи не видно.
- Умерла она. – Людота рассказал, что случилось с Невеей.
Богуш мотнул головой.
- Да-а. Страдают люди. Погибло много. После каждой ночи оставляем могилы, да и коней много потеряли, - сколько телег на дрова сожгли!
Немного полчал и добавил:
- Слушай, Людота, спасаться надо. Я с многими поговорил, готовы на все. Воеводу Драговиста встретил. Вокруг него народ собирается.
- Драговиста? – Обрадовался Людота.
- Раненый он, но духом жив. Как доедем до места, вооружимся. Тысячи четыре, а может и больше, можем выставить, а это сила. Будем пробиваться к ромеям. Они враги аравов, помогут. И ты должен помочь, оружие нужно.
- Для оружия металл нужен, а где взять? А ты уверен, что нас всех в одном месте поселят? А если врозь? – И, помолчав, добавил. – Если выживем.
- Металл достанем, нам бы только начать, а там у аравов отнимем.
Опять наступает утро, опять нескончаемая дорога, пыль, скрип несмазанных колес, ржание лошадей, голодные глаза детей и усталые, тревожные глаза жены. У Людоты иногда возникала отчаянная мысль: с помощью Деяна сбить колодку, благо инструмент был в телеге, но регулярно проезжающие арабы смотрели за порядком среди плененных северян и такие своеволия жестоко наказывали, не щадя и семьи нарушителей. Поэтому, тревожась за жену и дочь, Людота и не мог себе позволить реализовать эту мысль.
Местность, по которой шли северяне, начала изменяться. Почти совсем не стало травы. Местами земля ярко блестела на солнце, словно припорошена инеем. Деян сбегал к такому месту и, вернувшись, сообщил:
- Представляете, это обыкновенная соль.
У Людоты возникла мысль, что над этим местом тяготеет проклятие. Но сразу же возникла и другая: чем кормить коня? Конь за время пути очень отощал: под кожей ясно проступали кости ребер. Он уже с натугой тянул телегу. Деян, жалея его, когда поблизости не было арабов, останавливался и давал коню немного отдохнуть и собраться силами.
Ближе к вечеру подъехал Рахим и что-то прокричал Деяну.
- Говорит, что скоро солончаки кончатся, и надо ехать скорее, чтобы до темноты успеть.
- Ты уже хорошо понимаешь ихний говор. – Заметил Людота.
- Да так, с пятое на десятое. Иногда просто догадываюсь.
Солончаки вскоре закончились, но степь была также безжизненна. Вечером остановились у россыпи камней рядом с бегущим среди них ручьем. Рахим сбросил с лошади несколько котомок. В одной из них был овес для коня, чему Деян очень обрадовался. Из другой он достал кусок мяса и белого зерна. Такого зерна никто еще не видел. Из третьей котомки он достал сухого навоза и быстро развел костер, подбрасывая его в огонь. Откуда Рахим все это взял было для всех загадкой, но уже на костре варилось что-то съедобное, расточая вкусный запах различных специй, и поэтому соседи завистливо поглядывали в их сторону.
- Неплохой мужик оказался Рахим. - Сказал Людота Деяну. – А все из-за крынки молока, что дала ему Русава. Добро всегда порождает добро. И только люди, не имеющие совести и чести, не отвечают добром на добро. А как им ответить, если душа у них черства.
Деян молча согласился.
Но хорошее и плохое идут рядом рука об руку, также как любовь и ненависть, радость и горе, жизнь и смерть. Рано утром Людота проснулся, услышав крик Русавы.
Это был даже не крик, а скорее испуганный визг, от которого проснулись и соседи. Млава и Деян бросились к Русаве, и Деян принес на руках плачущую Русаву.
- Та-ам… Зме-е-я… Укуси-и-ла. – сквозь плач произнесла Русава.
- Куда? – похолодел Людота. Млава вскрикнула и начала осматривать Русаву при неярких бликах тлеющих углей. Ничего разглядеть было нельзя.
- Деян, сбивай колодку! – Крикнул Людота.
Деян во тьме нащупал молоток и пробойник, и, приловчившись к колодке Людоты, несколькими ударами освободил его. Людота за отсутствием топора с яростью молотком разбивал колодку. От нее отлетали щепки, и Людота бросал их на угли костра. Деян наклонился и начал его раздувать. Щепки задымились и вспыхнули. В свете костра на ноге Русавы выше щиколотки виднелись две точки от укуса змеи. Людота бросил пробойник в костер, а сам нагнулся и начал высасывать яд из ранок.
Русава начала вдруг тяжело дышать, как будто ей не хватало воздуха. Людота взял щипцами раскаленную до красна железку и прислонил ее к ранкам Русавы. Русава опять громко завизжала от боли. Сразу запахло жженым мясом.
- Не знаю, успели ли? – покачал головой Людота.
Русава вся обмякла. Млава начала растирать ее лицо водой, но это Русаве не помогло.
- Горячая вся. – Пожаловалась Млава Людоте. К утру Русава потеряла сознание.
Утром подъехал Рахим. Узнав о произошедшем он захлопотал, достал какие-то мази, но рассмотрев на опухшей ноге у Русавы остатки ранки от укуса змеи, которые почти спрятались в ожоге, покачал головой и начал их убирать. Деян его спросил что-то. Он ответил.
Деян поник головой.
– Надежды нет.
У Людоты перехватило дыхание от услышанной вести, а Млава закричала:
- Как нет? Что ты говоришь-то? – И после этого зарыдала. – Доня моя, донюшко-о-о…
Но что значит проблема какого-то муравья или букашки, сидящих на дороге, по которой идет путник? Как путник не замечает муравья на дороге, так и арабам не было дела до горя каких-то людей, ставших рабами. В Писании сказано: обращайтесь к врачам, ибо они мудрецы. Но какие могут быть врачи в то далекое время, тем более среди плененных людей, убитых одним общим горем — горем потери свободы.
Утром Барух с охранниками-арабами опять подъехал к Людоте. Людота шел за телегой и прижимал к груди бесчувственное тело дочери. Охранник, увидев что Людота без колодки, поднял плеть, но Барух остановил его.
- Что случилось, Людота?
- Добрые люди вначале здороваются.
Барух стиснул зубы и подумал, что трудно ему будет с этим рабом, но произнес другое:
- Я выкупил вас у Саадат ибн Юсуфа. Обошлось мне это в немалую сумму.
- Поздравляю.
- А ты подумал, сколько можешь сделать мечей?
- Слушай, Барух. У меня дочь на последнем издыхании, а ты пристаешь как торгаш.
- А я и есть, как вы говорите, купец.
- Могу сказать, что я согласен сделать тебе мечи, ну а сколько – поговорим потом.
- Ну и это уже хорошо. А без колодки ты уже чувствуешь себя свободным человеком?
Людота молча посмотрел на Баруха, и Барух понял, что перегнул палку. Он молча повернул коня и уехал. К вечеру Русава умерла.
И опять дорога: пыльная или каменистая, поросшая травой или чавкающая грязью после пролитого дождя.
Местность стала меняться. Длинные долины стали обступать скалы. Дорога иногда проходила между скалами, которые обступали отвесной стеной и были так высоки, что вверху синел только клочок неба, и казалось, что луч света никогда не касался в этом месте земли.
Над одинокими вершинами хребтов гор сгущались грозовые тучи. Вдали среди облаков виднелись похожие на белые сугробы снежные вершины. На голых скалах редко где увидишь какую-либо растительность. Крутые скалы прорезают многочисленные ручьи и речушки, поток которых с ревом несет влагу с вершин и ворочает камни.
Людота сидел на камне у реки и смотрел на бурлящую воду, которая своим шумом заглушала человеческую речь, которая играючи вертела камни, да так, что они стали гладкими и почти круглыми. Краем глаза Людота увидел бегущего человека. Людота узнал в нем Рахима. Чтобы Рахим бежал, а не ехал неторопливо на своей лошади, это Людоту одновременно и рассмешило и насторожило.
Рахим подбежал и из-за шума реки начал что-то кричать и показывать рукой туда, откуда прибежал. Людота разобрал только два слова: Деян и Млава. Он вскочил и побежал, перепрыгивая с камня на камень. За утесом, где поток воды немного утихомиривал свою прыть, и река стала глубже, по шею в ледяной воде стояла Млава, а трое черных горбоносых людей, одетых в большие накидки из овечьих шкур не спеша и методично избивали Деяна. Деян по очереди отлетал от одного человека к другому, и также не спеша и методично ударом он отсылал Деяна к третьему. На пригорке громко гогоча и отпуская какие то реплики на своем гортанном языке стояло еще человек шесть.
Людота подобрал здоровенный сук и бросился на избивавших Деяна. С размаха он опустил сук на голову одного, - что-то хрустнуло, но сук остался целым. Повернулся к другому и ткнул его суком в живот, тот согнулся пополам, и ударом ноги
