ЕХИДНА

привет! – нахально окликнул он её. – Чего так рано?
Тебе какое дело!
– Ничего, – она отступила к стене, давая ему пройти.
– Не передумали насчёт концерта, а?
– Нет, – процедила она.
– Жалко. Потом можно было бы у меня в аппаратной пивка попить. Мне ребята «жигуля» подогнали.
Что?!
Она негодующе взглянула в его зелёные глаза и увидела, как в них прыгают весёлые черти.
Да он над ней издевается!
А она его ещё пожалела!
– Ма-аксик, ну ты где-е? – послышалось с лестницы капризное мяуканье, и перед ними возникла очередная длинноногая девица в красном ажурном топе, с белой гривой волос, доходившей практически до подола короткой кожаной юбки.
– Вот вам отличная собутыльница! – прошипела Анна и, развернувшись, кинулась вниз по лестнице.

Ни компота, ни печенья  раздобыть ей, к сожалению, не удалось, но в булочной возле дома выбросили торты «Медок», и она простояла в очереди всего-то час, читая томик философа по имени Карлос Кастанеда – из новой партии книг, полученной ею в понедельник.
Любопытно.
Дон Хуан. Учение о намерении.
Бредово, но…
Но тем не менее её намерение обрадовать дедушку вполне удалось. Тушёнка с гречкой из его ветеранского пайка и тортик – целый праздничный пир.
Дедушка весело рассказывал ей историю о том, как на фронте его рота отбила у немцев полевую кухню с такой вот кашей, когда в дверь позвонили.
– О! – Дедушка вопросительно поднял седые брови. – Поздновато для гостей. Ты кого-то приглашала, Нюта?
Прожив с ней всю её жизнь, дедушка до сих пор не понимал, что она просто не в состоянии кого-то приглашать на свой день рождения.
Да никто к ней и не придёт, даже если б она и пригласила.
– Дядя Толя, наверное, опять денег хочет занять, – раздражённо бросила она. – Сейчас я ему скажу…
Дядя Толя, хорошо пьющий сосед снизу, повадился стрелять у деда деньги из пенсии на палёную выпивку. Потом он, конечно, отдавал, но Анна всё равно нервничала, опасаясь, что не отдаст, да и тётя Тома, его жена, ворчала и просила «гнать моего алкаша поганой метлой, пока он насмерть этим пойлом не траванулся».
Собираясь гнать, Анна повернула ключ, отодвинула засов и распахнула дверь.
И приросла к порогу.
Сначала она увидела слишком хорошо знакомые зелёные глаза.
Потом – три гвоздички в целлофане.
И зелёный же воздушный шарик.
Шарик!
– Ты что здесь делаешь? – пробормотала она, ошеломлённо моргая.
– Поздравляю с днём рожденья, – сказал он очень серьёзно. – То есть вас. Желаю счастья в личной жизни. Пух.
– Какой ещё Пух?!
– Винни, какой же ещё! Винни, Винни, – очень похоже передразнил он Пятачка из мультфильма. – Сова на горшочке писала. Давай сходим куда-нибудь, посидим? У меня блат в кафешке через дорогу, я там цветомузыку ставил в мае.
Из ступора её вывел озабоченный голос дедушки:
– Нюта! Кто там пришёл? С кем ты разговариваешь?
– Ни с кем! – в панике крикнула она, поворачиваясь к Максиму: – Ты что, издеваешься?!
– Почему издеваюсь? Я тебя… вас в кафе приглашаю.
– Тогда ты пьян, что ли? – ощетинилась Анна ещё сильнее.
– Да я вообще не пью! – обиженно парировал Макс. – Про пиво это я так… прикалывался просто.
– Нюта! – В коридоре, конечно же, появился дедушка. – Кто тут не пьёт? Вы, молодой человек? Похвально, но кто вы?
– Никто! – выпалила Анна отчаянно. – Он уже уходит!
– Здрасте, – как ни в чём не бывало, отозвался этот наглец. – Я пришёл поздравить вашу внучку с днём рождения и пригласить её в кафе. Но она не хочет, поэтому я пойду.
– Постойте, постойте, молодой человек! – дедушка поправил очки, пристально вглядываясь в наглеца. – Как вас зовут, и откуда вы знаете Нюту?
– Меня зовут Макс… Максим то есть. И мы вместе работаем. Я – звукорежиссёр.
– Как… любопытно! Нюта никогда про вас не рассказывала. Она у нас вообще… немного скрытная девочка. Но очень хорошая.
– Дедушка! – не своим голосом простонала Анна.
– Я знаю, – невозмутимо отозвался Макс и улыбнулся.
Анна страстно мечтала провалиться сквозь землю.
Немедленно!
Но, увы, это намерение, хоть и очень сильное, – совсем по Кастанеде, – было неосуществимо. Тем более, что, провалившись, она могла попасть только в квартиру к дяде Толе и тёте Томе.
– А меня зовут Андрей Константинович. – Дедушка был так заметно обрадован, что Анне захотелось плакать. – Проходите, молодой человек… Максим. Проходите к столу. Нюта, достань ещё прибор и поставь букет в вазу, пожалуйста.
– Хорошо, дедушка, – покорно пробормотала Анна, принимая у довольно улыбавшегося Макса глупый букет и глупый шарик.
Терпение!
Всё равно это когда-нибудь закончится. Через час. Может, и раньше, если она будет достаточно противной. А она будет!
– Откуда у вас мой адрес? – свирепо прошептала Анна, провожая Макса к столу, – хромал он сегодня меньше обычного, – и брякая перед ним на скатерть тарелку, вилку с ножом и чашку.
– Ивановна сказала, – весело отозвался тот, усаживаясь поудобнее. – Я спросил, почему ты так рано ушла, а она сказала, что у тебя днюха. Ну я и выклянчил адрес. Тут же недалеко.
Днюха! Ну, Татьяна Ивановна, ну, удружила…
Максим с аппетитом уплетал ужин, нахваливая всё: и кашу с тушёнкой, и самолично замаринованные дедом огурчики, – с удовольствием выслушал историю про полевую немецкую кухню и принялся подробно расспрашивать деда, на каких фронтах тот воевал. Как будто ему действительно было интересно. Вот прохвост!
– Почему вы молчите, Анна? – поинтересовался вдруг прохвост. – Расскажите, какие вам книги нравятся или фильмы. Вы видели «Горячие головы»?
«Горячие головы», ещё чего!
Анна готова была швырнуть в него тарелкой.
– Вы с Нютой на «вы»? – немедленно заинтересовался дедушка.
– Да, у нас высокие отношения, – не моргнув глазом, заявил Макс.
Отвратительный прохвост!
– Я не люблю современные боевики, – ответила Анна ледяным тоном. – А читаю я сейчас Кастанеду. Карлоса Кастанеду.
Съел, неуч?
– Судя по всему, это латиноамериканец? – просиял дедушка, всегда очень живо интересовавшийся Латинской Америкой, горячо любивший Че и Фиделя. – Из той же волны, что и Маркес?
– Нет, – пробормотала она себе под нос.
– Нет, это философ, – отозвался вдруг Макс, дожевав кусок торта. – Забавный, между прочим.
Забавный!
Прохвост не переставал её изумлять.
– А где вы достали Кастанеду? – быстро спросила она. – К нам в библиотеку только что поступила новая книга…
Он пожал плечами:
– Один пацан дал почитать. Он прикалывается по всякой такой эзотерике.
Прохвост знает умные слова?! По телевизору услышал, наверное.
Под его насмешливым внимательным взглядом она вдруг вспыхнула и разозлилась теперь уже на себя. Да он же просто хочет произвести впечатление на неё и на дедушку!
Да, но зачем?
– А в чём заключается ваша работа, Максим? – спросил дедушка, подливая прохвосту чая.
– Он терзает уши моих читателей, – злорадно откликнулась Анна.
Макс рассмеялся.
– Можно и так сказать. Я выставляю звук для наших рок-музыкантов, для спектаклей разных, праздников, утренников, дискотек…
– По разным забегаловкам халтурит… – продолжила Анна ехидно.
Тот пожал плечами и отхлебнул из чашки.
– Ну, халтурю. У нас в ДК много не заработаешь, а у меня мама и брат в седьмом классе.
Дедушка сочувственно покачал головой:
– Тяжёлое нынче время, да. Каждый выкручивается как может. У меня вот хоть льготы ветеранские есть. Мы с Нютой вдвоём…
– Дедушка! – Анна в панике вскочила. – Пожалуйста!
– Ну хорошо, хорошо… – Дед махнул рукой. – Она у меня большая умница, институт закончила с красным дипломом, но очень скромная. Никуда не ходит, только работа и дом…
Анна отвернулась и  поспешно начала собирать посуду. Наконец-то можно скрыться на кухне, включить воду, мыть тарелки и ничего уже не слышать!
Но она слышала.
– А вы где учились, Максим?
– Нигде.
Опять этот его смех. Что тут смешного-то? Плакать надо. Нигде не учился, надо же, лентяй!
– Ну, среднюю школу только закончил. Работаю вот. Сам освоил аппаратуру, пульт.
– Но вы собираетесь куда-нибудь поступать?
– Да, хочу в наш политехнический, на заочное.
Трепач! Учиться он хочет, видите ли!
Анна со звоном составляла тарелки в сушилку, когда трепач возник в дверном проёме и прислонился плечом к косяку.
– Пойдём прогуляемся? Погода отличная сегодня.
– Что-о?
– Господи, да прогуляемся же! Луна такая, теплынь…
– Зачем?!
– Ну, проветримся немножко. Не хочешь?
– Что ты ко мне пристал? – отбросив всякие реверансы, зашипела Анна. – Тебе что, твоих моделек мало?
– Каких ещё моделек?
– Да тех, что всё время вокруг тебя крутятся!
– Да-а? – Макс насмешливо вскинул тёмную бровь, и коленки у неё опять невольно задрожали – да так, что она была вынуждена ухватиться за край раковины. – Ты что, следишь за мной, что ли?
Анна даже кулаки сжала от злости.
– Размечтался!
– Да ладно тебе, – он снова мягко рассмеялся. – Андрей Константинович говорит – тебе сегодня двадцать два исполнилось, а ты ещё ни с кем не гуляла.
Дедушка, наверное, сошёл с ума! Как он может говорить такие вещи чужому человеку, да ещё этому отвратительному прохвосту?
Который неизвестно зачем обхаживает её! Дедушку выспрашивает!
– Ты, наверно, даже и не целовалась ни с кем? – продолжал измываться прохвост. – Хочешь, научу?
Анна, как загипнотизированная, смотрела в его смуглое лицо – чёрная прядь крылом спадает на лоб, пиратские глаза лихо блестят, губы вздрагивают в усмешке. Губы…
Залившись краской до ушей, она зачем-то схватила полотенце, валявшееся на табуретке, и процедила:
– Вон! Убирайся немедленно вон, а не то..!
– Тебя я понял, умолкаю, не то по шее получу и подвиг свой не совершу, – продекламировал этот паяц нараспев что-то очень знакомое… из какого-то военного фильма, что ли. И, подняв кверху ладонь, отступил назад. – Ухожу я, ухожу, почти ушёл, успокойся. Приятно было… познакомиться поближе. До свидания, Андрей Константинович! Пока, Ехиднушка! Запри за мной.
«Убью», – подумала Анна, захлопывая за ним дверь и бессильно к ней прислоняясь.
И вздрогнула.
В углу прихожей одиноко болтался зелёный шарик.

Два дня подряд Анна пробиралась на работу, как неуловимые мстители по захваченной белобандитами территории – озираясь по сторонам и нервно вздрагивая. Но Макса она ни разу не встретила, из чего сделала сам собой напрашивающийся и совершенно идиотский при этом вывод: он её избегает.
Как будто ему вообще было до неё дело!
В четверг она почти налетела на него, но вовремя замерла посреди лестничного пролёта, затаив дыхание.
Макс стоял на лестничной площадке этажом ниже. Точнее, сидел на широком мраморном подоконнике. А около него топтался мальчишка лет тринадцати и жадно грыз большое жёлтое яблоко.
Мальчишка был неуловимо похож на Знайку с иллюстраций к книжкам Носова: чёрный встрёпанный чубчик, огромные очки, поношенный, но аккуратный тёмный пиджачок, из которого торчали тонкие запястья. Наверное, брат-семиклассник, про которого Макс говорил дедушке, вдруг догадалась Анна.
Она осторожно свесилась с перил, заглядывая вниз.
Макс смотрел на братишку с непонятным выражением, которого она ещё никогда не видела на его всегда смешливом лице. Смесь грусти, раздражения… нежности.
– Юрок, – негромко проговорил он, взяв парнишку за острый локоть. – Тебя точно не трогают теперь? А то смотри, я твоему Говядине могу ещё раз рыло