ЕХИДНА

приоткрыла дверь и высунулась в коридор. И тут же поспешно эту дверь захлопнула, повернув ключ. В конце коридора громко разговаривали и смеялись несколько человек. Визгливо хохочущие девицы, водитель из отдела культуры Гоша и… Макс.
Который, как всегда, балагурил, в лицах рассказывая какую-то дурацкую историю.
Сердце у неё отчаянно заколотилось, и она в очередной раз выругала себя. Ну не идиотка ли? Конечно, идиотка.
Голоса приближались.
– А библиотекарши чего, нету сегодня? – поинтересовался вдруг Гоша. – А я свежий «За рулём» хотел взять.
Анна зачем-то присела на корточки, отчаянно хваля себя за то, что ещё не включила свет.
– Потом возьмёшь, – коротко отозвался Макс. – В отгуле она. Дедушка у неё заболел.
Да как он вообще смеет говорить про её дедушку!
– А-а… – разочарованно протянул Гоша.
– Мальчики, ну мы идём, или что? – капризно пропела одна из девиц.
– Подожди, зайка. Гош, давай часть аппаратуры тут оставим. Сначала смонтируем ту, что в зале, а потом уже эту заберём, – предложил Макс.
Зайка, да-да. Киска и рыбка.
Анна прикрыла глаза от нахлынувшей ярости.
Вся компания начала спускаться по лестнице. Пронзительно заверещал кассетник.

– Оля любит Колю с давних детских лет,
Оля любит Толю, он ее сосед,
Оля любит Мишу, он мясник с базара,
Оля любит Гришу, у него гитара.
Спит-спит-спит-спит Оля с кем попа-ало…

Анну передёрнуло.
Она никогда не смогла бы представить себе, что может сделать то, что сделала, когда шум на лестнице наконец затих.
Она выглянула в коридор. На подоконнике и под ним высилась груда конструкций непонятного ей назначения.
Аккуратно, одну за другой, она затащила конструкции внутрь библиотеки и снова заперла дверь.
Вот и отлично.
Сорвётся этот мерзкий шабаш, и слава Богу.
Пусть побегает теперь со своими зайчиками и кошечками, поищет!
Прохвост.
Сегодня придётся ночевать здесь, в библиотеке, на кушетке. А завтра утром снова потихоньку выставить все эти железяки на место, получить аванс, раздобыть лекарства и ехать к дедушке.
Минут через сорок за дверью начали носиться туда-сюда, топать и материться.
Анна затаила дыхание. Но к ней никто не постучал. Библиотека закрыта, библиотекарша в отгуле.
Отлично.
Шабаш всё-таки начался примерно через полтора часа. Завибрировали стены, на оконных стёклах заплясали цветные огоньки.
Анна запретила себе представлять, каких усилий стоило Максу всё это проделать.
Подумаешь! Так ему и надо!
Она злорадно улыбнулась.
К горлу почему-то подкатил комок, и она сердито шмыгнула носом.
Спать. Надо спать. Завтра тяжёлый день. Она и так всю прошлую ночь не спала из-за этого… прохвоста.
Она свернулась калачиком на жёсткой кушетке и с головой накрылась плащом.

И всё получилось. На рассвете Анна тихонько вынесла железяки в коридор и даже привела себя в относительный порядок в туалете ДК, прежде чем внизу зашевелилась вахтёрша.
Через час в коридоре опять начался топот и гомон. Теперь Анна уже не обращала на это внимания, занимаясь тем, что хотела сделать вчера – потихоньку перетирала книги от пыли. Под ложечкой сосало от голода. Ерунда!
Анна была страшно довольна собой.
В двадцать минут десятого она снова выскользнула за дверь и направилась к кабинету Татьяны Ивановны.
Вид у директрисы был совсем замученный, и Анну больно кольнула совесть – желая отомстить прохвосту, она совсем не подумала, что директрисе тоже придётся несладко – аппаратура наверняка была дорогостоящая, и она, может быть, даже вызывала милицию.
– А, доброе утро, Анечка, – вздохнула Татьяна Ивановна. – Вот ведомость, распишись за аванс. Немного совсем, но сколько уж дали.
Расписываясь и забирая деньги, Анна не выдержала и промямлила:
– Что-то случилось, Татьяна Ивановна?
Директриса махнула рукой:
– Ничего не случилось. Вернее, сначала случилось, а потом… Вчера вечером, перед конкурсом, у Максима пропала аппаратура. – Она выдержала паузу, видимо, ожидая её реакции, но Анна промолчала. – Так вот, конкурс-то он провёл, правда, пришлось ему по городу изрядно поколесить, выпрашивать везде то одно, то другое… Я сегодня утром собиралась уже милицию вызывать. Как вдруг звонит мне Петровна и говорит, что аппаратура нашлась!
– Как нашлась? – пробормотала Анна, понимая, что пора непременно что-то сказать, чтобы директриса не заподозрила неладное.
– А вот так. На подоконнике возле библиотеки, кстати, стояла. Чудеса! Ну ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Максима только жалко – парень извёлся весь, аппаратура-то дорогая, импортная, сейчас мало где такую найдёшь. Ну и намотался, конечно, по городу, и это с его-то костылём. Замучился совсем.
– А кстати, что с ним такое? – Анна облизнула пересохшие губы. – Травма?
– Да у него же ноги нет. Протез у него.
Анна почувствовала, как кровь стремительно отливает у неё от лица, и немеют кончики пальцев.
– Какой протез? – прошептала она.
– А ты не знала? Тебе что, никто не сказал? Его же машина сбила лет пять назад. Ему тогда семнадцать было. Никто не надеялся, что выживет, а он выжил. Ногу вот только потерял. Но он себе поблажек не даёт, хотя тяжело, конечно, ему. Чтобы протез хороший поставить, большие деньги нужны, а у него брат маленький и мамаша пьющая.
У Анны зашумело в ушах, и она ухватилась за стол.
– Анечка! Тебе нехорошо? – испугалась директриса. – Ты, наверно, у дедушки в больнице ночевала?
– Да, – машинально ответила Анна. – Да, спасибо. Спасибо вам. Я пойду.

Она кое-как добрела до библиотеки, и, закрыв за собой дверь, долго сидела всё на той же кушетке. Потом механически вырвала листок из тетрадки со списком задолжников и начала писать.
«Директору ДК «Алмаз» Петренко Т.И. от библиотекаря Ковалевой А.В. Заявление. Прошу уволить меня по собственному…»
Закончив писать, она аккуратно сложила листок пополам и вышла в коридор.
И обмерла.
На пустом подоконнике сидел Максим и в упор смотрел на неё.
Да он же всё знает…
Ни слова не говоря, он спрыгнул вниз, невольно поморщился и, подойдя  к ней, вынул листок из её ослабевших пальцев. Прочитал, скомкал и сунул в карман. Крепко взял её за руку и повёл за собой.
Анна кое-как плелась следом, даже не пытаясь протестовать.
Больше всего ей хотелось умереть. Прямо здесь, прямо сейчас.
Никогда раньше она не чувствовала себя такой никчемной.
Уродливой, жалкой, глупой и злобной ехидной.
Никому не нужной.
Едва отвечая на какие-то приветствия и вопросы попадавшихся навстречу людей, – Анна не подымала глаз, – Макс провёл её за сцену, втолкнул куда-то и запер за собой дверь.
Анна машинально огляделась.
Это, наверно, и была его аппаратка. На стенах – плакаты с Цоем, «Битлами» и какими-то неизвестными ей раскрашенными физиономиями. Груда аппаратуры, опутанной проводами, от которой Анна поспешно отвернулась. На обшарпанном столе – тоже провода, наушники, какие-то железки, паяльник…
Макс усадил её на продавленный диван и сел рядом, глядя на свои руки.
– Ты зря моё заявление выбросил, – пробормотала наконец Анна. – Я другое напишу.
– Ну и дура, – отрезал он.
– Дура, да, – вяло согласилась она. В груди теснило, и было трудно дышать. – Я… очень злилась на тебя. Я хотела, чтоб ты, чтобы тебе… – Она запнулась. – Я… ничего не знала про тебя. Прости. Прости, пожалуйста. Можно, я уже пойду?
– Подожди, – сказал он твёрдо. – Ты не виновата. Это я виноват.
Анна отчаянно замотала головой.
– Подожди, – повторил он, забирая в ладонь её похолодевшие пальцы. – Это я тебя обидел… оскорбил. Мне вообще нельзя было тебя… трогать.
– Потому что я такая некрасивая, да?! – она вскочила, вся дрожа.
– Да с чего ты взяла?! – заорал и он, ударив ладонью по столу. – Потому что ты… чистая! Ты… настоящая! На таких, как ты, женятся! А я на тебе жениться не могу!
– Почему?! – выпалила она, пытаясь удержать прорывающиеся слёзы.
– Да потому что я калека! Инвалид! Ты что, не понимаешь? Какое право я имею тебе навязываться?!
– Ты дурак, вот ты кто! – закричала Анна, и слёзы наконец хлынули неудержимо, ручьями. – Ты проклятый чёртов дурацкий дурак!
Поймав за руку, он силой усадил её рядом и стиснул в объятиях, а она зарыдала так, как никогда в жизни не рыдала, вцепившись в его свитер. Он не мешал ей, не успокаивал, а только крепко держал обеими руками, покачивая из стороны в сторону, пока её всхлипы не стали реже и совсем не затихли.
Вытерев ей щёки ладонью, как ребёнку, он заглянул в её покрасневшие растерянные глаза.
– Я страшная, да? – шмыгнула она распухшим носом.
– Ты самая прекрасная, – сказал Макс убеждённо, находя губами её губы.
– Ты ещё и трепач, – пробормотала Анна, когда смогла говорить. – Ужасное трепло, знаешь. Просто уши вянут.
– Знаю, – согласился он, расплывшись в своей пиратской ухмылке, и снова приник к её губам.
– …И бабник, – она наконец ткнулась носом в его плечо, пытаясь отдышаться.
– Был, – уточнил Макс. – Сейчас не буду.
– Ты станешь шляться по разным дурацким вечеринкам, а я тебя буду ждать, ревновать и пилить.
Шальные его глаза весело блестели:
– Конечно…
– Ты слышишь вообще, что я говорю?
– Конечно…
– Ты смеёшься надо мной?!
– Конечно…
– Убью, – она мстительно просунула руку под его свитер и с упоением провела ладонью по его тёплой груди.
– А вот это уже нечестно! – Прерывисто задышав, Макс попытался перехватить её руку и беспомощно расхохотался, когда она опрокинула его на диван и победно уселась сверху.
– Ты меня ещё не знаешь, – тяжело дыша, заявила Анна, глядя на него сверху вниз.
– Вы меня ещё не знаете, но вы меня еще узнаете… может, вы меня знаете только с хорошей стороны… а я говорю, вы узнаете меня и с плохой стороны!.. – задыхаясь от смеха, скороговоркой пробормотал он.
– Тоже мне, подпоручик Дуб! – она тоже засмеялась, не в силах удержаться.
– Слезь с меня, – жалобно попросил он. – А то я за себя не ручаюсь.
– Вот как? – прошептала она с незнакомым даже себе кокетством. – А что будет, если ты перестанешь за себя ручаться?
Макс застонал и зажмурился:
– Всё. Я выпустил джинна из бутылки.
– Вот именно! – торжествующе заявила Анна.
И тут в дверь громко постучали.
– Макс! – раздался мальчишеский голос. – Ты где? Ты тут?
Они застыли, как школьники, застигнутые врасплох строгим учителем.
– Вот ч-чёрт, – ругнулся Макс, стремительно подымаясь с дивана и поднимая на ноги Анну. Она торопливо пригладила волосы и поправила перекрутившуюся юбку. – Счас, Юрок.
Щёлкнул замок, и тёмные круглые глаза мальчишки подозрительно уставились на них.
– О, – сказал он озадаченно. – Здрасте. А это кто?
Анна глубоко вздохнула:
– Здравствуй. Я… библиотекарь.
– Моя невеста, – одновременно с ней отозвался Макс, положив ладонь на её плечо.
Сердце у неё подпрыгнуло.
– О, – растерянно повторил мальчик и заморгал. – Вы женитесь?
– Ну да, – Макс притянул Анну к себе, прижавшись щекой к её растрёпанной макушке. – Она, знаешь, какая умная? У неё в библиотеке уйма книг. И дома тоже.
– Да? – живо заинтересовался Юрок. Глаза его заблестели. – А мне можно будет их почитать? Ваши книги? Я аккуратно читаю, вы не беспокойтесь. И быстро. Я тренировался по методике скорочтения. Её в «Науке и жизни» публиковали! В прошлом году, третий номер.
Анна только кивнула, боясь снова разреветься.
– Так, – деловито сказал Макс, – считай, что родственники с моей стороны