Мадам из круиза.

замолчал, оставив без ответа просьбу о помощи.
В разговор вступил, старший по возрасту и, по всей видимости, по должности оперуполномоченный, молчавший до сей поры:
- Мошенниками становятся в силу обстоятельств…
Алексей поразился квалификации пожилого работника ОБЭПа: «Да он мастер психологии! Как он может в душу залезть! Он любого мошенника расколет одной фразой. Если бы мне было, что ему рассказать я бы все выложил».
- Есть ли у вас ценности, бытовая аппаратура?
Алексей вдруг с удивлением осознал, что ни ценностей, ни дорогой аппаратуры у него нет:
- Нет у меня дорогих вещей, не задавался целью. Самое дорогое у меня – «Орфей».
Пожилой опер также удивился, он понял, что Тодоров говорит искренне:
- Я  бы вас уважал больше, если у вас лично что-либо было. Новиков, подпиши ему пропуск, пусть идет…, - после чего добавил, - У меня к тебе просьба, ты, когда побежишь, позвони нам. Скажи: «Ребята я побежал». Чтобы мы напрасно время не тратили. Хорошо?
Он снова поразил Алексея: «Как он умеет читать мысли, прямо как Мадам». Опер смотрел ему прямо в глаза. Тодоров молча пошел к выходу.

Алексей разыскал своих подчиненных тех, кто согласился ему помогать в столь трудный час – Костю Клевцова и троих молодых ребят. После чего, невзирая на подписку о невыезде он отправился в Туртас. Генеральный директор крупнейшего предприятия на юге Новотуринской области Туртасского нефтехимического комбината – Юдашев Александр Михайлович на просьбу Тодорова отпускать бензин партиями по бензовозу вызвал охрану, думая, что перед ним сумасшедший. Но после того как директор «Орфея» смог рассказать, как важны поставки бензина от комбината, Юдашев смягчился и отправил Алексея к своему заместителю обсудить возможности для совместной работы. В перерыве обсуждения Алексей, с помощью Анны Николаевны организовал «высокий» звонок из Новотуринска с просьбой о содействии. Нефтехимический гигант пошел навстречу, АО «Орфей» брало на себя все расходы по таможенному оформлению мелких партий бензина в Казахстан. Первая сделка была осуществлена на следующий день. «Орфей» отправил бензовоз к границе, где поджидали вожделенное топливо покупатели из Казахстана, и получил первую прибыль после кризиса.

У «Орфея» оставался один – единственный кабинет. От всех других помещений пришлось отказаться в силу невозможности оплачивать арендную плату. Теперь, бывший роскошный кабинет Тодорова занимала другая более представительная организация. В небольшую по площади  комнату снесли все документы. Комната наполовину была завалена кипами папок, бумаг и подшивками газет. От былого величия «Орфея» не осталось и следа. Тодоров рассказывал председателю общественного комитета вкладчиков о причинах невыполнения обязательств и о плане реанимации предприятия. Анна Николаевна присутствовала тут же. Выслушав главного «злодея», Плотников посмотрел расчеты:
- Планы... Когда вы начинали брать вклады от населения, у вас тоже был «План Барбаросса», что потерпели поражение под Петропавловском, как немцы под Москвой? Я ведь часто заходил к вам в офис, и многое видел... И женщину из Казахстана видел…. Я посмотрел журнал учета продаж векселей, в нем находились чистые бланки векселей за вашей подписью с не проставленной суммой. А если я поставлю сумму в миллион долларов? Я вас спрашиваю - вы что самоубийца? Мне вас жаль молодой человек.
Вкладчик был абсолютно прав. Тодорову нечего было сказать, ему было стыдно за столь очевидный промах в своей работе. Сумма на векселе проставлялась тогда, когда человек приносил деньги в кассу «Орфея», и в зависимости от количества и срока вклада начислялась сумма выплат к сроку погашения векселя. Алексей, когда запускал в оборот долговые обязательства, оставлял возможность контроля, за приходом денежных средств, с помощью сравнения с приходными кассовыми ордерами. Но, контроль, таким образом, был сложен, и у Тодорова не всегда хватало для этого времени.
- Я не знаю можно ли вам после всего доверять. Кто все это, - Иван Владимирович показал лист с расчетами, - Будет выполнять? У вас остались сотрудники?
- Да, молодые ребята. Они со мной.
- Вытащить деньги, тем более из другого государства... Вы не можете в родном городе решить эту проблему. Торговля…, а если опять кто-нибудь кинет? Просить вкладчиков не объявлять банкротом, да вас убить, готовы, а вы просить... И других вариантов на данный момент  не вижу. Чувствует мое сердце, что ничего не выйдет...  Стоит администрации области сморкнуться и от вас мокрого места не останется. Вы ведь для них никто, и такую головную боль им сотворили! Они ведь не обязаны ничего делать, они простые держатели акций вашего акционерного общества. Не знаю…, вы нам не оставляете другого выбора. Взять с вас нечего, разве что стул из вашей квартиры, где деньги лежат... Отвечать все равно придется…
- Иван Владимирович финансовая компания будет отчитываться через определенный нами период времени, каждый шаг они будет делать под нашим контролем, - вступила в разговор Топольская.
- Если общее собрание согласится, работайте. Завтра Алексей Александрович заседание суда по искам векселедержателей будьте добры присутствовать! До свиданья, - Плотников ушел, он был явно недоволен.
- Я завтра в суде тоже буду. Что в городской администрации? – спросила Анна Николаевна.
Алексей рассказал, что был на заседании городской комиссии, где его заслушали. Итоговый отчет о результатах рассмотрения причин невыплат члены комиссии решили отложить, также ожидая решение общего собрания кредиторов АО «Орфей».
На следующий день в зале заседаний районного суда собралось с полусотни граждан положивших разное время назад в «Орфей» свои сбережения. При появлении Тодорова – источнике их бед, в зале раздался возмущенный рев голосов:
- Сволочь!
- Гад!
- Расстрелять его!
- Повесить!
- Кастрировать!
Судья Большакова Надежда Ивановна в течение получаса, тщетно пыталась навести порядок: - Граждане, давайте послушаем Тодорова.
Наконец зал стих, Алексей встал, и только начав говорить, был перебит многочисленными выкриками. Встал военный, в звании майора:
- Приходил как-то в офис «Орфея» с месяц назад. Как обычно все закрыто. Вдруг одна дверь открылась. Смотрю в проем, двое молодых людей забивают пачками денег две огромные сумки. Когда они вместе с сумками вышли, я спросил их: «Когда будут выплачены деньги?» Ребята мне ничего не ответили и спокойненько пошли дальше.
Гвалт многоголосого рева снова нарушил, установившееся было спокойствие.
«Зачем, зачем он говорит заведомую неправду? Хочет разогреть толпу для самосуда», - задал и сам себе ответил на свой вопрос Алексей.
В это время майор злорадно и с ненавистью смотрел на директора «финансовой пирамиды». Вкладчики с кулаками и с воплями: «Вор отдавай деньги!» ринулись на Тодорова. Судья нажала кнопку вызова охраны, заседание было сорвано. Негодующих людей вывели из суда.  
«За что? За что? За что?» - Тодоров сидел с опущенной головой, и безответно задавал себе нескончаемый вопрос.
Надежда Ивановна смотрела на него проникающим насквозь взглядом темно карих выразительных глаз. От ее взгляда Алексей чувствовал, что его, как рентгеновскими лучами, просветили насквозь. Ничего в тайниках души нельзя было утаить от опытного судьи.  
- Вот смотрю на вас и чувствую, что вы не виноваты. Ко мне мошенников приводят в наручниках и под конвоем, никто из мошенников сам в суд не приходил. За долгие годы работы я могу определить, виновен человек или нет. Я почему-то уверена, что у вас все будет хорошо. Берегите себя, ваша жизнь в опасности.
Тодоров не ожидал получить такую важную для него моральную поддержку от человека, облеченного высокой властью вершить судьбы.
Топольская, как опытный тренер по боксу наставляла своего подопечного  Тодорова к предстоящему неравному поединку на ринге, с противостоящими многочисленными противниками:
- Успокойся. Сегодня репетиция была. Завтра людей будет в десять раз больше. Возьми себя в руки. Ты должен быть готов к такой реакции, – добрый ангел-хранитель Анна Николаевна подготавливала Алексея к самому главному испытанию в его жизни -  посмотреть в глаза всем у кого взял, может быть, последние деньги и не смог вернуть.
На улице возле входа в здание суда его ожидали в машине Игорь с Сергеем. Они даже на улице слышали негодующий рев вкладчиков, и посоветовали Тодорову:
- Слышь братан, мы не сможем толпу усмирить. Пусть менты на собрании будут, это их работа.
- Поехали в райотдел.
«Приветливый» подполковник встретил Алексея как «хорошего» старого знакомого:
- Тодоров, тебе не кажется, что мы с тобой часто встречаемся? По  камере соскучился?
Алексей ответил также, «приятной» взаимностью:
- Спасибо товарищ майор, я знаю, что у вас доброе сердце. Будьте так любезны, выделите милиционеров для охраны общественного порядка на собрании кредиторов АО «Орфей» четырнадцатого января.
Подполковник побагровел, Тодоров намеренно занизил его звание, что являлось вопиющим оскорблением в ментовской среде.
- Комерс! Да пусть тебя люди порвут!!!
- Я как раз для людей стараюсь. Я оставлю свое заявление в приемной, если на собрании будут беспорядки, виноваты, будете вы.
- Сержант!..
- Осмелюсь вас перебить, если вы меня арестуете все вкладчики, а их более пятисот человек будут проводить собрание у вас в кабинете, товарищ майор.  

В актовом зале здания, где «Орфей» арендовал помещение, собрались все или почти все вкладчики жаждущие разорвать человека, разбившего их мечты о благополучии. Более пятисот разъяренных человек.  
Алексей пошел к президиуму сквозь строй ненавидящих его людей. Они размахивали кулаками, они готовы были его растерзать. Казалось, возникни сейчас искра, как вчера от выступления военного майора, зал бы взорвался от негодования, и от Тодорова не осталось бы ни молекулы, ни атома его бренного тела. Присутствующие от Гилевского РОВД двое милиционеров благоразумно остались стоять у входа в зал. «Крышу» Алексей также оставил там же. Он шел один к пятистам, жаждущих его крови людям. Собрав волю в кулак, он шел сквозь строй. Сквозь выкрики. Желания растоптать, убить, уничтожить.
При виде несломленного от жестокого прессинга человека, вкладчики расступились. Наверное, прошла вечность, когда он вышел к возвышению президиума,  и обвел взглядом зал. В первом ряду сидела Анна Николаевна, смотревшая на него настороженным взглядом. Рядом находился «партиец» Козлов. Недалеко  находились немногочисленные коллеги, что придало сил: «Костя – мой преданный товарищ, ребята - вы не бросили меня в день испытания, я вам благодарен на всю жизнь!»  
Алексей начал свою главную в жизни исповедь. После долгого объяснения причин повлекших неоплату векселей, многократно прерываемого выкриками недовольных векселедержателей, он ознакомил их далее с планом оздоровления АО «Орфей». Объяснять причины неплатежеспособности «Орфея» пришлось несколько раз. После выступления докладчика, в прениях выступили многие, наверное, каждый второй. Объективно были отмечены главные причины: распыл средств и небрежная халатность директора предприятия. Многократно прозвучали субъективные мнения –