сомнению истинность этих ими же сочиненных легенд, все были уверены, что именно так все и есть на самом деле… Немудрено, что маленький Витя, стоя тогда перед дверью «черной колдуньи» тоже испытывал суеверный страх, навеянный россказнями старших о ней…
Она уставилась полным страдания взглядом на мертвую кошку, с минуту не отрываясь от нее, затем медленно перевела глаза на оцепеневшего от ужаса мальчишку…
- Эт-то н-не я, тетя, ее у-убил, - заикаясь, произнес Витя, - ее ма-машина с-сбила.
- Понимаю, понимаю… - словно домысливая что-то, пролепетала она, - тогда надо ее похоронить, - взгляд женщины потеплел, она вдруг поняла, что этот урок решили преподнести ей соседи. Исполнителя подобрали из детей, негоже, ведь взрослым мараться… И тут, неожиданно для огольца, она погладила его по голове, уставшим и добрым голосом добавив, - оставь ее здесь пока… в мешке… Потом я сама закопаю во дворе, а сейчас иди помой руки, - она отворила пошире дверь и отступила в сторону, пропуская незваного гостя в квартиру, - я тебя чаем напою…- Витя повиновался, страх постепенно улетучился, он вошел в квартиру и заворожено уставился на огромного холенного рыжего кота, непринужденно, с чувством собственного достоинства расположившегося на подоконнике.
- Нравится? - спросила хозяйка.
- Да!
- Не бойся его, подойди, погладь, он не кусачий…- Витя опасливо приблизился и осторожно провел рукой по гладкой бархатистой шерсти. Кот лениво повернул морду и громко, как трактор заурчал…
- Вот видишь, он все понимает… Кто к нему с добром, а кто со злом… А сейчас ступай, умываться и будем чай пить…- из старого зеленого чайника с отколовшейся у носика эмалью она разбавила кипятком заварку в глубокой фарфоровой чашке и пододвинула сахар.
- Если горячо, переливай в блюдце… Знаю, знаю, надоела я вам всем, - отрешенно глядя в сторону заговорила хозяйка, когда юный гость ее прихлебывал из блюдца ароматный сладкий напиток, - но потерпите немного…Передай тем, кто послал тебя сюда, что я на днях умру и освобожу вас от страданий… Хотя что вы знаете о страданиях-то… Вот и Васенька мой уже зовет меня…
- Васенька – это кот? – Витя, окончательно осмелев, покосился в сторону подоконника… Хозяйка рассмеялась, встала из-за стола и, подойдя к старинному серванту ручной работы, из нижнего выдвижного ящика извлекла потертый фотоальбом…
- Нет, сынок, - ласково продолжила она, - это не кот, а муж мой покойный, Василий Петрович… Хотя затравили его так же, как вы травите меня и моих кошек…
Казалось бы, что из сонма безвозвратно ушедших лет нами должно запоминаться нечто значимое, судьбоносное, повлиявшее на дальнейшую жизнь, а незначительное, мелкое – стираться из памяти. Но так случается, что в далеком прошлом мы иногда вспоминаем именно мелочи, отчего-то запечатлевающиеся в памяти с поразительной четкостью. Они наряду с глобальными фрагментами, составляющими общую картину былого, дополняют ее оттенками. Хотя быть может нам и не дано понять, что главное, а что второстепенное, и эти на первый взгляд не заслуживающие внимания моменты от того и запоминаются, что они и есть самые важные.
Вот и тогда это происшествие произвело на Виктора почему-то неизгладимое впечатление и он запомнил его на всю жизнь…А уставшая от тяжкой доли своей женщина, глядя на ребенка, вспомнила сына, которого не видела более 10 лет. В порыве нежности давно ни с кем не общающаяся, она хотела было показать маленькому визитеру фотографии своей молодости, хоть с кем-то поделиться застарелой болью, с которой жила вот уже почти четверть века. Она раскрыла альбом, и Витя увидел перед собой статного военного с мужественным лицом, открыто улыбающегося ему с фотоснимка.
- Вот он какой был, Василий Петрович Антонюк, - но внезапно Антонина Ивановна остановилась: «стоит ли, - подумала, - ведь мал он еще и не поймет многого… Вот если бы с ним со взрослым поговорить», - и решительно захлопнув альбом, положила его на место. Затем, намазав маслом и густо посыпав сверху сахаром толстый ломоть свежего белого, еще теплого хлеба, вручила его мальчику со словами, - а сейчас иди, гуляй… И больше не делай глупостей, даже если об этом просят взрослые… Не забудь передать пославшим тебя, что не долго им терпеть осталось… - крикнула вдогонку, когда Витя уже скрылся за лестничным пролетом.
***
…Так было и Виктору Павловичу, случайно оказавшемуся в знакомом до боли месте, вдруг ярко вспомнились те далекие события. Он остановился на минуту, невольно пытаясь осознать - что именно заставило встрепенуться память. Мрачные краски, запахи?.. Да скорее всего запахи… И медленно двинулся вверх по лестнице. Дверь квартиры, на втором этаже, обитая старым шинельным сукном, показалась тоже очень знакомой. Ему даже почудилось, что он помнит скрип этой двери и что обитатель этой квартиры – сухощавый, прокуренный очкарик - человек, которого он видел уже давным-давно, много лет назад - и теперь здесь живет… «А там на третьем должна жить та женщина… Пожилая сухощавая женщина… Вдова… Любительница кошек… Да! Точно… Антонючка - именно так прозвали обитатели дома, кошачью обожательницу, от четвероногих любимцев которой и стоит такая вонь в подъезде… Этот дом из моего детства. Один к одному… Бывают же такие совпадения, удивленно, почти вслух произнес он поднимаясь дальше по ступенькам. Куда это я попал? Ведь город моего детства – за тысячу верст отсюда… Да и вряд ли спустя столько лет там могло бы все сохраниться в прежнем виде…». Так рассуждая, он, оглушенный новизной ощущений и накатившими ностальгическими воспоминаниями, добрел до третьего этажа… И тут старая скрипучая дверь медленно приотворилась и из щели выбежал огромный рыжий кот, затем показалась и хозяйка квартиры, несмотря на жару, зябко кутающаяся в серый пуховый платок, болезненного вида пожилая особа с бледным лицом и воспаленным взглядом тревожно бегающих глаз, сухая и сгорбленная… Затараторила:
- Ступай, Василий, ступай, погуляй немного… - она подняла голову и виновато посмотрела на незнакомца. Это была Антонючка… Или точная ее копия… «Но возможно ли такое, ведь столько лет прошло… Этот уже совсем из области фантастики… Неужели я сплю?» Он сильно ущипнул себя за руку, но ожидаемого пробуждения не наступило.
- Вы кого-то ищите, товарищ, - резануло слух забытое слово «товарищ», сказанное знакомым голосом, - я могу чем-нибудь помочь?
- Нет, нет, я просто так, наугад забрел в этот дом, кажется… кажется я тут жил когда-то… - Она внимательно с минуту изучала странного визитера, после чего легкая ирония промелькнула в ее взгляде.
- Ну, уж это скорее всего вы шутите… Я старожилка и знаю всех квартирантов в лицо… Вас что-то не припомню.
- А Вы, Антонина Ивановна, совсем не изменились с тех пор, - решил он наудачу обратиться к ней по имени отчеству. Хозяйка квартиры, пытаясь припомнить странного человека в не менее странном одеянии, опешила. Тревожно подумала, - откуда ему известно как меня зовут? Вслух же осторожно спросила:
- С каких это пор?..
- С начала шестидесятых, когда я был еще мальцом и жил с родителями на первом этаже в третьей квартире. Помните меня? Коваль я Виктор…- Антонина Ивановна как-то сразу осунулась еще больше, и синюшная бледность покрыла ее лицо, - Интересно… А кто там сейчас живет?
- Ковали и живут…- после продолжительной паузы, наконец, нарушила она тишину, - куда ж им деться-то. И Витя только что бегал здесь…Вы меня разыгрываете, молодой человек, похоже? – смелее произнесла она, - ну тогда это не очень удачные шутки… Не изменилась… Скажете тоже… с шестидесятых … А сейчас по вашему какой год?.. Не 61-й ли, тогда какой же?- она стала пристальнее вглядываться в своего собеседника, обнаруживая едва уловимое его сходство с соседским мальчишкой, которого только что напоила чаем и угостила хлебом с сахаром, - Скажите прямо, кому я понадобилась? Или опять не угодила кому-то со своими кошками?..
- Что вы, что вы, Антонина Ивановна, - Виктор Павлович очень вдруг пожелал расположить к себе хозяйку квартиры, - не бойтесь меня… и не думайте, что я сумасшедший… Я сам поражен не меньше вашего… И так же склонен не верить вам. Посудите сами, я-то полагаю, что сейчас 2005–й… - он осторожно осмотрелся, - но, похоже, что в этом подъезде действительно 61-й… - во взгляде его слушательницы промелькнула осторожная заинтересованность.
- Да будет вам, не оправдывайтесь, пожалуй, - наконец смелее изрекла она, - я, ведь привыкла к своим видениям, больна я, сильно больна. Но таких ярких галлюцинаций, как сейчас еще у меня не было, - она усмехнулась, - занятно, даже диалог вести можно… Прежние все больше нравоучения читали, или просто молча сопереживали, а меня не слышали… А тут…- она вновь недоверчиво искоса посмотрела на гостя, - так реально… Видимо конец мой близок… Вася предупреждал накануне…
- Вася… Василий Петрович, кажется… Муж ваш покойный… Так?
- Все верно, - с нарастающей твердостью в тоне произнесла она, - Васенька мой, сгинувший в лагерях… Теперь вот думаю скоро свидимся… Зовет уж… - она как-то вдруг мелко и беззвучно затряслась, но быстро совладала с собою, - так что привычная я ко всему этому бреду…А вы откуда же знаете мужа моего покойного?
- А я, ведь не в лучшем положении, - Виктор Павлович проигнорировал вопрос, - мне-то вас как прикажете расценивать? Если сон, то почему не пробуждаюсь? А что, давайте-ка думать, что мы друг другу снимся. А в подтверждение того, что я Виктор Коваль, я расскажу… Например, как у вас расположена мебель в квартире… Я ведь бывал у вас ребенком, как будто в это время примерно… Вы тогда чаем меня напоили… Хотя, помнится я тогда не с благими намерениями ошивался у вашего порога… Какую-то гадость хотел подстроить с кошками…
- Да-а, - задумчиво улыбаясь, сказала Антонючка, - Витя час назад вышел от меня, - и как раз после чаепития… А в злонамерениях своих раскаялся… Дети, ведь чисты душой… Это взрослые их злу учат… Я очень хотела поговорить с ним, но ребенок не в состоянии понять мою боль… И подумалось тогда, вот если бы он был взрослым… И тут вы, как черт из табакерки, извините за сравнение, конечно… Вот ведь как бывает, оказывается… Сбываются мечты…
- И вы ему показывали давние фотографии в обшитом малиновым бархатом фотоальбоме с обтрепанными уголками… Оттуда я и про мужа вашего знаю… И про то говорили, какие кошки умные и преданные животные, вопреки расхожему мнению о них… Я почему-то тоже очень хорошо запомнил этот эпизод из детства, будто действительно всего лишь час назад и происходило все, - «Выходит у подъезда я увидал себя самого в детстве, - изумился Виктор Павлович, - вроде бы начинаю припоминать и соседей за доминошным столом. Они явно вели разговор об Антонючке, как о только что умершей… Но она жива и вот – передо мною… Что за чертовщина?.. Стоп! Потом я задремал, и… Проснулся на несколько дней раньше. То есть я, двигаясь вперед в пространстве, одновременно перемещаюсь назад во времени…Или может быть в разных местах и время разное? Эдакие временные завихрения, как пишут фантасты… Бред какой-то. Скорее всего у меня в мозгу завихрения…»
- Пригласили бы в квартиру, хозяйка, чайник-то наверное еще не успел остыть, такой зеленый эмалированный
