СКАЗАНИЕ О ЗВЁЗДНОМ МАЛЬЧИКЕ

ну расправа над населением, ещё ни о чём не говорит...

Филипс настаивал.

- Мистер Шлиман. На этом холме мы срыли римскую крепость. Но ничего не нашли. Ничего подобного. Греческое поместье. Кроме разбитых амфор ничего интересного не обнаружили. Ни одной косточки. А тут...
- Бросьте вы со своими догадками, - ответил ему Шлиман, - это могли сделать те же римляне, или крестоносцы, и даже османы... Пока что нет ни единого намёка на что-либо, что бы оно отличало местное население тех лет, от перечисленных мною народов. Пусть будет хоть что-то, из-за чего мы с вами можем с уверенностью сказать, что это Троя.

Шлиман махнул рукой, отходя от паруса с костями.

- Мистер Шлиман! - крикнул в след Филипс.
- Что, Филипс? - обернулся тот.
- А если окажется, что мы, стоим в Трое?
- Я сам этого хочу, мистер криминалист...

Волнение Шлимана было понять. Он уже начал думать, что в очередной раз ошибся и выбросил кучу денег на то, что бы раскопать очередной холм, под которым окажется заурядный древний могильник сомнительного происхождения, появление которого объясняется, как правило «или» - «или». Так уже было, когда Шлиман вместе со своей экспедицией работал на Итаке. Там он искал дворец Одиссея. Но, вместо дворца легендарного царя он раскопал фундаменты фермы римской эпохи. Нашёл многое. Но это «многое» указывало только на пребывание на Итаке римлян. Подобным образом было и на Крите, когда вместо дворца Миноса он раскопал античный особняк под Ираклионом. Вот и сейчас прошла целая неделя. Работа не прекращалась даже ночью. Нищие турки таскали корзины с песком и глиной, бережно просеивали их стараясь отыскать для хозяина хоть что-то, что достойно, или не достойно, внимания. Тем более, что этот хозяин хорошо платил, по местным меркам. А за каждую находку он обещал ещё и хорошую доплату. Поэтому, за каждый камушек, за каждый кусочек битого горшка, за каждую железку шла настоящая брань, едва не переходящая в драки...

...вскоре, из земли, на свет пошли мечи и остатки кольчуг...

- Нашли! Нашли! - наконец, Шлимана, разбудили среди ночи крики турок.

В палатку вбежал взбудораженный Филипс.

- Мистер Шлиман! Мистер Шлиман, они нашли её! - закричал он.
- Что случилось? - полусонно спросил Шлиман.
- Они нашли Трою! - ещё сильнее закричал ему над ухом Филипс.

Шлиман буквально выскочил из подобия кровати и быстрее Филипса побежал к холму...

- Что тут? - налетел он на толпу турок и ответ моментально открылся ему. Турки только что-то лопотали по-своему, тыкая пальцами в сторону подножия холма. Там зияла пустота, лаз, освещённый факелами.
- Земля осыпалась во внутрь, - подбежал Филипс, - там пустота.
- Я вижу! Копайте дальше! - вскрикнул Шлиман, - любой ценой, но сегодня я должен попасть туда! Слышишь? Любой ценой!

Теперь работа закипела с новой силой. Турки, в предвкушении хорошего вознаграждения, выносили глину ещё бойчее и быстрее, словно это была не глина, а перинный пух. Час сменялся часом... Лаз расширялся и оказался довольно широкой дверью, входом. что был выложен красным кирпичом. За ним начинался туннель, длинный, тёмный, широкий, уходящий куда-то в глубь, вниз, под гору... Шлиман ступил в него первым, моторошно, как-то жадно светя перед собой керосиновой лампой... Из туннеля в лицо ударило запахом суши и пыли...

- Не ходите один, мистер Шлиман, - услышал Шлиман позади себя голос Филипса, - я с
вами...

Стены коридора были серыми, сухими, а воздух наполнялся запахом пыльных тряпок и копоти от дыма факелов. Туннель уходил вглубь, ровно вниз. Затем, слегка поднимался вверх и снова спускался ступеньками, словно убегая к сердцу земли. Так, он долго то поднимался, то спускался, словно это был не туннель, а чрево огромной, извивающейся змеи. Но всегда шёл только вперёд, без поворотов и развилок. Только вперёд и вперёд, пока, наконец, не упёрся в стену...

- Шайтаны! - вскрикнул турок, несущий следом инструмент, - там шайтаны!

Он, было, бросился наутёк, но Филипс, схватил его за руку.
Второй турок просто упал на колени и распластался на полу, что-то бормоча.

- Там шайтаны! - крикнул турок, которого Филипс держал за руку, указывая вперёд, где туннель упирался в кованую дверь.

Шлиман присмотрелся и сделав несколько шагов вперёд осветил тех, кто так напугал турок. Там, под покровом темноты, словно стражи у ворот, стояли две человеческие фигуры из цельного мрамора.

- Тут нет никаких шайтанов, - усмехнулся он, - это просто каменные изваяния.

Филипс перевёл туркам слова Шлимана и те, успокоившись, последовали за своим хозяином.

Издали статуи можно было принять за живых людей. Настолько точно они повторяли человеческое тело. Белый мрамор становился явным, только если посмотреть на статую с отдаления, хотя бы, двух шагов. А так, можно было подумать, что это действительно живые люди застыли под чарами древнего волшебника. Чем-то они напоминали римских богов. Но римскими не были. Не были и греческими. Хотя, древний мастер искусно передал и их рост, и возраст, и даже настроение можно было прочесть в их лицах.
Бородатый мужчина сжимал в правой руке три пучка молний обращённых вверх. Он был грозен и важен. На голове его была царская диадема, а глаза сурово смотрели на людей стоящих у двери. Он, невольно приводил в дрожь. Левая рука его лежала на рукояти спрятанного в ножны короткого меча...
Вторая статуя, был мальчик-подросток держащий в руках гуся. Мальчик был, совершенно обнажён и казалось, что он, хочет сказать что-то важное этим непрошенным гостям. Его лицо было не такое как у мужчины с молниями. Скорее наоборот. Оно было доброе и даже наивное. Открытые глаза, лёгкая улыбка, как бы приветствовали подошедших путников. Мальчик, казалось, смотрел с любопытством и прямо в глаза нарушителям спокойствия царства теней...
Шлиман молча рассмотрел статуи и повернулся к Филипсу, указав на огромный навесной замок на двери между статуями.

- Ваша работа, мистер криминалист...

В ход пошла обыкновенная отмычка... За дверью оказалась ещё одна комната...
...каменный стол посреди огромной комнаты с низким потолком. Высохший до праха деревянный стул, который рассыпался, едва к нему прикоснулись... На столе костяная чернильница, лампадка, амфора, вероятно из под масла, костяное перо и огромная рака для хранения свитков... В углу комнаты, прикрытые сгнившей тканью человеческие кости... Тут умер хронист...
Шлиман медленно открыл крышку раки. Перед ним лежало два свитка...Свидетели тысячелетий, ждавшие своего часа, чтобы заговорить... Он закрыл ларец, бережно взял первую находку и позвал всех к выходу...

...месяц спустя; Италия; Неаполь...

Манускрипт был написан на пергаменте, финикийскими буквами, на ахейском диалекте греческого языка. Сохранился он хорошо то ли из-за отсутствия влаги, то ли потому, что его никто не тревожил все эти тысячелетия.
Шлиман тоже не трогал его. Он ожидал увидеть очередной текст Книги Мёртвых28, которая ложилась в могилу чуть ли не каждого знатного жреца и вельможи. Поэтому, лишь только по возвращению домой он нехотя, наконец, взялся за перевод древнего текста. Его больше интересовало, чью же могилу он потревожил в этом туннеле? Тут должно было быть сообщено имя умершего. Древние были бдительным народом, и порой оставляли даже описание его жизни...
Ахейский язык29 мало отличался от классического греческого. Шлиман начал переводить буквально сразу, не переписывая текст буквами современных греков... Его ждало радостное разочарование: это была не Книга Мёртвых...



...из Манускрипта...
«Привет Тебе, о потомок, который прочтёт сие писание написанное мною. Я Лаокоон30, жрец великого Яяша, Господина Неба и Земли. Жрец Сына Его, Асменя, Хранителя детей и всего грядущего. Жрец Явы, Святого Духа Дарующего Жизнь Вечную31.
Я родился в городе Геброн32, в южных землях державы хеттов, некогда могущественной и славной державы народа русоголовых, границы которой простирались от Понта33 до страны Кеми34, и от страны Асир35 до Моря Тысячи островов, на берегу которого, там где впадает быстроводная Скамандра-Река36 в море, и стоял этот город, могучая и славная Троя, которую коварные данайцы звали именем Илион. Сей град, был градом неприступных стен, величественных дворцов и храмов и сорока-сороков золотых куполов под небесами, на главах их37.
Тут я написал о том, как погиб наш славный народ, о его последних днях и о том, как славная Троя и все её города канули в бездну под натиском коварных данайцев и диких касков38. Тех самых врагов, что ведомые базилевсом Агамемноном и братом его Менелаем39, разорили нашу страну и предали огню и мечу её сады и виноградники, а жителей подвергли избиению и изгнанию. Тогда пала могучая и непобедимая Троя, купленная лестью архонта мирмидонов40 Ахилла и коварством хитроумного архонта Итаки41 Одиссея, прозванного Улисом, что означает на нашем языке «коварный».
И я, верховный жрец всей страны русоголовых, после падения моей державы и гибели всех её царей, подверг себя добровольному заточению, в сей темнице, под цитаделью династии потомков Божественного Лабарны42. Мой верный слуга Вел, затворил навеки двери охраняемые принесёнными из храма истуканами, Яяшем и Асменем, от проникновения врагов и оставив мне немного еды, пергамент и письменные принадлежности, а так же масло для лампады, удалился, дабы пристать к войску последнего из рода Лабарны ,доблестному и отважному  царю Мастарне.
А я, стеная оттого, что никогда больше не увижу отца нашего, солнце небесное, чувствуя, что силы покидают меня, начал сей труд. Господи, благослови!
Началось всё с того, что в ночь на седьмой день месяца многоликого Яяша, у царя Приама, правителя Трои и всей державы русоголовых, родился внук. Рождённый младенец был сыном его старшего сына Геркле и жены его Менрвы. Наречён мальчик был именем Таг, дабы, когда воссел бы он на Золотой Трон своих отцов и дедов, потомков Божественного Лабарны, звучало бы его имя как Царь Царей. Отец его, Геркле, посвятил мальчика духу Скамандры-Реки, одному из предков своего рода, царю Скамандру43. Посему прозвали Тага во дворце Скамандрий. А жители города именовали так, как назвали его родители - Таг, а по-гречески - Астианакт - «царь».
Тридцать лучших витязей из самых благородных и самых достойных семей державы присягнули защищать и оберегать мальчика до последнего своего вздоха. Их имена мне неизвестны, но имя их начальника, Пайрон, которого враги прозвали Аполлоном44, уже тогда гремело на всю страну как имя достойного воина, сравнимого только с Геркле.
Именно Таг сыграет ту роковую роль в истории всего нашего народа и повернёт русло реки времени, определив судьбу всех потомков народа русоголовых - хеттов.
Подобно как и старший сын Приама, Геркле, и младшие его сыновья - Парис, сын царицы и Эней, сын рабыни Гекубы, по достижению девяти годов Таг был отдан на воспитание начальнику дворцовой стражи, старому и мудрому витязю Анхизу45, что бы освоил Таг и письмо, и военное искусство, и верховую езду... »


...12-е столетие до нашей эры; 1260 год до н.э.; Малая Азия; Троя...

Таг не первый раз сидел на коне. Раньше отец уже брал его с собой на прогулки. Поначалу он ездил в седле отца, или дедушки, пока был совсем маленьким. А потом папа привёл ему настоящего жеребёнка, рыжего, со звёздочкой на лбу.