— Хорошо. Пусть будет так. Девушки, сложите оружие, — произнесла Касуми и, заведя руки за голову, направилась к инквизиторам.
«Чёрт, здесь явно что-то не так. Я чувствую это в его словах, да и мера пресечения очень странная. Какой им смысл отправлять её в ссылку? Совет прекрасно должен понимать, что рано или поздно её сущность возьмет верх. Заточив её в тюрьму, они бы рисковали куда меньше, если только…», — лицо Миюки, которая вскочила со своего места, и теперь стояла, повернувшись к инквизиторам, стало очень встревоженным, она постоянно сжимала и разжимала пальцы правой руки, не решаясь активировать заклинание.
«А если я ошибаюсь? Только зря подставляю всех под удар. Касуми не простит мне этого. Но я почти уверена, что они хотят убрать её на некоторое время, чтобы провернуть что-то, вот только что...», — мысли не давали девушке покоя.
Тем временем люди в черных мантиях уже выстроились кольцом вокруг Касуми и выставили руки вперёд. Мендоса открыл свою книгу заклинаний, и, полистав немного, остановился на одной из страниц ближе к концу книги, а затем принялся читать заклинание. Остальные инквизиторы постепенно подхватывали произносимые им слова: «Мы, святая инквизиция, взываем к тебе, сила нашего покровителя. Яви чудо этому миру! Да сомкнутся оковы мироздания на этой грешнице, да исчезнет в её глубинах сознание, а сила погрузится в вечный покой. Именем твоим, Айзен, хранитель дела нашего, заклинаем вечные муки и скитания на её судьбе и новой жизни».
По телу девушки, словно змеи, стали расползаться магические цепи, опутывая её, скользя вдоль самых сокровенных мест, лишая возможности двигаться, сжимая тело, причиняя страшную боль и постепенно формируя всё более и более причудливые оковы.
Вокруг неё с каждым повторением заклинания всё сильней сжимались цепи, глаза постепенно тускнели, словно жизнь выходила из тела, волосы начинали чернеть, а кожа постепенно бледнела. Мендоса все это время свободной рукой выписывал в воздухе разнообразные символы, которые выстраивались в основании начавшей появляться под ногами девушки структуры заклинания межпространственных врат. Чем больше символов проявлялось, тем они становились больше похожи на координаты конечной точки назначения в многомерной системе координат.
Спустя пятнадцать минут один из инквизиторов опустил руки и произнес:
— Всё завершено, господин Мендоса. Заклинание полностью наложено, все семь печатей сковали её силы. Они полностью запечатаны, память уже начала исчезать и через пару минут она уже не будет помнить ничего, а её тело переместится в мир людей и переродится в ребёнка.
— Замечательно! А теперь, пожалуй, стоит отработать вторую часть нашего бонуса, — произнёс Мендоса, захлопывая книгу заклинаний.
— Касуми, НЕТ! — неожиданно закричала Миюки, но было уже слишком поздно.
«Всего одно слово…» - послышался еле слышный шепот, слова демона неожиданно вновь пронеслись в сознании инквизитора.
«Что за бред… О чем я думаю, неужели я такой трус, что поверю в эти сказки…»
— Если ты слышишь меня, знай — я найду тебя, чего бы мне это не стоило! Я верну тебя! — прокричала Ми настолько громко, что удивила даже саму себя.
При этих словах Мендоса обернулся к кричавшей девушке:
— Ха! Ты уже никогда не увидишь её. Я был с ней не до конца честен относительно вашей судьбы, — с ехидной улыбкой начал инквизитор. — Совет действительно был готов простить вас, если она сдастся без боя, но вот господин Шверд очень щедро заплатил за небольшой несчастный случай во время ареста.
— Убейте их, — скомандовал старший инквизитор.
«…единственная капля страданий близких ей людей…»
— Но, сэр, это же прямое нарушение приказа, мы... — начал было один из подручных, но, наткнувшись на пронизывающий до костей взгляд своего шефа, тотчас опустил глаза и достал из-за пояса средних размеров кристалл ярко-оранжевого цвета и правильной ромбовидной формы.
Мендоса взял за волосы теряющую себя Касуми, и, повернув её лицом туда, где стояла Миюки и остальные, которые уже успели подойти ближе и замерили в оборонительной позиции, прошептал ей:
— Смотри, смотри внимательно, как твои ненаглядные друзья будут умирать. И запоминай, что происходит с теми, кто смеет идти против воли господина Агнуса.
— Кончайте их! — раздался приказ старшего.
— Сэр, я отказываюсь, это нарушение приказа совета, или вы забыли, какое наказание грозит? – вновь выступил все тот же инквизитор.
— Если не сделаете этого, я вас сам убью, и не вздумайте болтать о том, что здесь случилось на самом деле, а не то… - с этими словами Мендоса провел рукой по свой книге заклинаний.
«Пока в ней течет хоть капля ее силы и теплится хоть крупица сознания… и стены тюрьмы не простоят и дняяяяя!». Шепот перерос в пронзительный крик, от которого инквизитор попытался отмахнуться как от назойливой мухи, но было уже слишком поздно.
Люди в рясах со страхом в глазах посмотрели в его сторону, и словно поняв недосказанную угрозу, направили в сторону девушек свои руки, держа в них кристаллы и, прочтя короткое заклинание, активировали их силу, после чего начали вести планомерный обстрел девушек. Миюки быстрым движением установила пред собой магический щит, который гордо принял на себя первые заряды, но, с каждым новым выстрелом, начинал колебаться все сильней.
«Что происходит... Я долго не продержу щит, а щиты остальных не выдержат и пары секунд под таким огнем», — мелькали мысли в сознании Миюки.
«Если бы я только смогла коснуться Касуми, но она так близко и так далеко сейчас».
И вот, после очередного удара, щит разлетается на мелкие осколки.
«Невозможно, кто-то хорошо позаботился об их оснащении… легендарные артефакты, откуда они у них?» — успела мелькнуть мысль в голове Миюки.
Непрекращающийся магический обстрел, наконец, достиг тел девушек, терзая их, нанося все более и более страшные раны, заставляя пролиться все больше крови. Смерть для них инквизитор выбрал на редкость мучительную. Заряды разрывали плоть и не давали ранам заживать, при этом, словно кислота, начинали растворять кожу вокруг. Миюки упала на колени, но сдерживала крик, хотя это давалось тяжело. Скрежет зубов, казалось, стоял по всей комнате. Ещё миг и крик Миюки и трех других девушек сотряс здание протяжным плачем о боли, смерти, и желании жить.
С глаз Касуми потекли тонкие струйки слёз. Она видела, как израненные, растерзанные магическими зарядами тела её подруг бездыханно падают на пол, а алая жидкость растекается из-под них.
Перед глазами девушки стали мелькать события и далекого прошлого, и того, что случились совсем недавно — тот день, когда она пришла в Магическую Академию, то, как тогда Миюки заслонила её своим телом и тот страстный поцелуй, открывший тогда такое новое и незнакомое чувство, вечера, проведенные вместе с ней, берега сотен озер, на которых они останавливались на ночлег, жаркие ночи, проведенные под звездным небом. На миг ей показалось, что она вновь ощутила сладкий вкус её губ, тепло её руки, скользящей по щеке, и теплый голос, который говорит, что пока они вместе, им все будет по плечу. Сердце сжалось от боли, словно его зажали в тиски, и продолжают сжимать сильнее и сильнее. Калейдоскоп воспоминаний взял новый виток, и вот, она уже видит дни и ночи, проведенные со своими подругами — теми, кто сейчас так далеко, и теми, что сейчас безжизненно лежат в паре метров от неё. Боль вновь пронзает её сердце, кажется, вот-вот и оно не выдержит этого горя, не перенесет этой печали и разорвется на сотни тысяч осколков. Но воспоминания не отпускают её — перед глазами тот самый день, когда она выступила против воли Совета, используя право последнего слова, ушла в отставку. А вот уже день, когда они вместе с Миюки решают создать отряд тех самых Гончих, и не дать этой войне сыграть на руку Агнусу. Вдруг — яркая вспышка в сознании — она снова и снова видит, как магия инквизиторов убивает её подруг, как тело Миюки падает на землю, но в последний миг лицо её возлюбленной озаряет легкая улыбка, а в глазах отражается лишь один человек — в её глазах Касуми видит лишь себя.
Сердце девушки замерло, словно остановилось навсегда, чтобы больше не чувствовать, чтобы не переживать снова и снова ту боль, что пронзила её в тот самый миг. Глаза потускнели, а руки обмякли, словно жизнь покинула тело, лишь слезы продолжали струиться по щекам.
«Я не смогла защитить их, не смотря на всю мою силу. Почему я была так беспечна? Они погибли из-за меня... Если бы я только была сильней, если бы убила этих инквизиторов, как только они вошли, но я не смогла. Это я убила их», — пронеслась последняя мысль в сознании девушки.
Ее сердце вновь пришло в движение ещё пока слабым сокращением, но темные линии, словно змеи, заструились вдоль тела девушки, казалось, черная кровь потекла по ее жилам. Они расходились все дальше, от области, где у большинства живых находиться сердце, и до самых границ ее тела. Темная кровь постепенно проникала в каждую частицу.
***
— Тебе всё равно! — раздался голос в угасающем сознании Касуми.
— Как мне может быть всё равно, ведь девочки... Он убил их, — словно пытаясь вернуть себя, думала девушка.
— Ничего не имеет значения, — так же спокойно продолжил голос.
— Жизнь, Любовь — разве они не имеют значения? — продолжала одергивать себя девушка.
— Ты желаешь этого, — вновь послышался голос из глубины.
— Чего я желаю? — слегка пространно ответила ему она, начиная терять себя все сильнее.
— Хочешь всё стереть. Уничтожить, — продолжал свою речь некто.
— Стереть... Нет, я уже столько убивала. Мои руки уже никогда не будут отмыты от крови всех тех существ. Спасти. Я хочу спасти своих подруг, — вновь одернула свое сознание Касуми.
— Жизнь. Смерть. Радость. Горе. Ничего не имеет значения, — невозмутимо продолжал голос.
— Освободи. Откройся. Убей... всех! — пронзительно прокричал голос, не давая ей, схватится за последний уступ угасающего сознания.
— Нет, я не… - она не успела закончить мысль, её сознание сдалось и погрузилось в бездну.
***
— Ми... ю... ки, де... воч... ки, — едва шевеля губами, произнесла девушка, когда ее сознание почти погрузилось во тьму, и в то время как Мендоса продолжал радоваться своей мнимой победе.
— Что? Как это возможно? Почему она разговаривает? Она уже не должна быть способна даже на простейшую активность! — рявкнул инквизитор.
Страх оттенком белого изменил его лицо.
Он отбросил тело Касуми от себя, а в голове продолжали все громче отдаваться напутственные слова нанимателя. Перед глазами законника на мгновение вновь предстал тот страшный шрам на груди демона.
Остальные инквизиторы опасливо переглянулись, они понимали, что за обряд провели недавно, так же как и невозможность того, что сейчас видят их
