меня так внимательно, что мне захотелось поёжиться. – У нас с ним… мирный договор. Пакт о ненападении. Как у Джимми Картера с Советами. Вот как бы ты назвала этого зверюгу?
Я опять перевела глаза на громадного жеребца. Тот как-то скептически фыркнул и насторожил уши, будто в ожидании моего ответа.
– Молния? – робко предположила я. – Или… Гром?
Стив вдруг хмыкнул и широко улыбнулся.
– Ну… почти угадала. Водородная Бомба.
– Что-о? – Я прямо рот разинула.
Он уже не улыбался, а открыто хохотал, откинувшись назад. Я впервые заметила, что на спине коня не было седла, а лишь попона и пропущенная под грудью и завязанная узлом на холке толстая верёвка.
– Сокращённо – Водородка, – отсмеявшись, пояснил Стив. – Так и стремится кого-нибудь ухайдокать. У этой скотины самый поганый норов, какой только можно представить. Прямо как у меня.
Ещё несколько мгновений мы глядели друг другу в глаза.
– Не льсти себе, – наконец вымолвила я, и он снова рассмеялся:
– Умеешь клеваться, Птичка? Это хорошо. Но знаешь что? Тебе лучше отсюда уехать, пока не поздно. – Он понизил голос, так что я с трудом разбирала слова. – Чтобы не попадаться мне на глаза. Нарвёшься... а тебе это совсем ни к чему. Ты ведь целочка?
И я даже не покраснела, услышав этот вопрос. Не упала в обморок. Не завопила от возмущения. А просто молча кивнула!
И поглядела на его крепкую руку, лежавшую на шее коня, представив, как эти пальцы так же властно ложатся мне на грудь, которая вдруг напряглась и заныла, зажив отдельной от моего разума жизнью.
Всё это было настолько странно, что казалось сном. Одним из тех смутных снов, тёмных и сладких, после которых я подскакивала на постели и не могла больше заснуть.
Не задумываясь, я выпалила:
– Почему ты зовёшь меня Птичкой?
Мне вдруг страшно захотелось это знать, но я почти не сомневалась, что он не ответит.
– Птичка и есть, – Стив пожал плечами, а потом нехотя добавил: – Фигня была такая… приснилось, что какая-то птица спорхнула мне на руку, и я… – Он запнулся и нахмурился. – Хреновина, в общем.
И я опять серьёзно кивнула.
Стив тряхнул головой, сжав коленями бока всхрапнувшего жеребца, и бросил через плечо:
– Уезжай. Хейапи!
«Я всё сказал».
Он и вправду сказал очень много.
Когда конь и всадник скрылись из вида, я опустилась на жёсткую колкую траву рядом с подножкой пикапа и поглядела сквозь мокрые ресницы прямо на солнце, сиявшее в бездонной голубой вышине. На солнце, которому Стив Токей Сапа принёс жертву крови.
– Не дождёшься, не уеду, – громко заявила я – себе, ему и солнцу.
***
Июль медленно переходил в август. Трава в прерии побурела от палящих солнечных лучей, а стремительные грозы часто роняли на землю молнии. Ручейки в оврагах давно пересохли, и волонтёры верхом объезжали прерии, опасаясь пожаров.
А я вывезла ребят из Школы за выживание в Янктонский музей культуры коренных американцев.
Когда, возвращаясь обратно, мы начали подыматься на перевал, уже смеркалось. Я очень аккуратно вела старый «лендровер», позаимствованный у Джеффа Торнбулла. Джефф долго колебался, прежде чем отдать мне ключи. Но что поделать – на нашем пикапе Вай ещё вчера рванула в Рапид-Сити, потому что ей было «край как надо». Я сильно подозревала, что она закрутила очередной роман, и в самое ближайшее время собиралась это досконально выяснить, благо у Вай секреты не держались никогда.
На заднем сиденье галдели и хихикали дети – Люк Клауд, брат и сестра Мэри и Марк Кларки и маленькая Флой Гудлак. О культуре коренных американцев эти дети знали гораздо больше меня и даже больше экскурсовода, что было неудивительно. Но, зачарованно бродя по залам музея, мы немного задержались. Получив, впрочем, возможность наблюдать закат в горах – переливы алого и золотого над тёмными таинственными громадами скал, как на только что виденных в музее картинах.
– Миз Конвей, – выпалил Люк ехидно, – а Флой тут укачало, и она сейчас на меня сблюёт!
Я вздохнула. Люк был в своём репертуаре – никакой романтики момента.
– Он врёт! – возмущенно возопила бедняжка Флой, и Люк демонически захохотал.
– Флой, если тебя укачивает… – начала я, оборачиваясь к ним, и тут – привет! – случилось то, о чём меня предупреждал Джефф, отдавая ключи. «Лендровер» заглох. «Он у меня с характером, знаешь», – со вздохом вспомнила я, вылезая из машины.
Дети тоже попрыгали наружу.
После бесплодных усилий по реанимации «лендровера» я окончательно убедилась в том, что он действительно с характером, и сдалась. Тем более, что технические заморочки всегда ставили меня в тупик.
Дорога впереди и позади нас была пустынна. Помочь нам было некому.
– Духи гор сейчас выйдут на ночную охоту… – со зловещим удовольствием предрёк Люк, а Мэри и Флой, прижавшись друг к другу, испуганно взвизгнули.
– Ты идиот, – процедил сквозь зубы Марк, накидывая на плечи сестрёнки свою куртку, и на этот раз я с ним была полностью согласна.
– Ох, посмотрите! – выдохнул вдруг Люк, указывая пальцем на склон утёса справа от нас.
– Перестань! – сердито начала я и тут же осеклась.
На склоне действительно появилась чёрная тень, которая приближалась к нам угрожающе быстро. Девчонки опять завизжали.
– Инила йанка йо! – гаркнул знакомый голос. – Уйми своих цыплят, учительница.
– Сти-ив! – восторженно подпрыгнул Люк. – А мы тут, а мы…
– И ты уймись, – отрезал Стив Токей Сапа, легко спрыгивая вниз, на дорогу.
Люк немедля унялся, приплясывая на месте от избытка чувств. А я молча стояла, крепко сцепив похолодевшие пальцы за спиной, пока Стив разбирался в моторе. Естественно, не прошло и пяти минут, как старик «лендровер» завёлся.
Покосившись на меня, Стив распахнул дверцу и уселся за руль:
– Мы едем или что?
Дети радостно полезли на заднее сиденье, а я, неловко потоптавшись, обошла машину и села рядом со Стивом, уныло думая о том, что я даже не поблагодарила его. Язык будто примёрз к зубам.
– Пила майа, – наконец выдавила я.
Он насмешливо глянул на меня краем глаза и промолчал. Я остро ощущала его присутствие возле себя – когда машина подпрыгивала на ухабе, я касалась плечом его твёрдого плеча, а моё колено было совсем рядом с его рукой, лежавшей на рычаге переключения передач.
Я прикрыла глаза, притворяясь, что задремала, и поэтому так и не поняла, откуда взялся огромный чёрный джип, догнавший нас на очередном повороте дороги.
Резкий толчок сзади. Жалобный лязг сминаемого железа. Детский визг.
Вся кровь застыла у меня в жилах. Я могла только смотреть на Стива широко раскрытыми глазами, упёршись одной рукой в дверцу, а другой – в лобовое стекло, оцепенело слушая, как он свирепо матерится, прибавляя и прибавляя скорость.
Придя в себя наконец, я отчаянно вскрикнула:
– Они что, с ума сошли?! Здесь же дети, дети!
– Тихо! – рявкнул Стив, пригибаясь к рулю. – Может, оторвемся...
Джип снова догнал нас. Стив резко повернул руль, и толчок получился слабым, но чужая машина опять приблизилась. Они будто играли с нами – так хищник играет с пойманной, беззащитной добычей.
Обливаясь ледяным потом, я изо всех сил цеплялась за что попало. Дети! Они молчали там, сзади... они, наверно, все поняли гораздо раньше меня…
«Лендровер» принадлежал Движению, это было известно всем в Оглале. Наши преследователи не знали только, что в машине не Джеффри, не Игл, а просто несколько перепуганных детей с учительницей и за рулём – парень, который взялся нам помочь. Но какая разница?
Мы всё равно должны были умереть здесь, на этой горной дороге.
Закрывая глаза, я воочию видела, как «лендровер» срывается вниз и летит, летит в пропасть, угрожающе разверзшуюся за редкими корявыми кустами и зарослями ежевики. Никто ничем не поможет. Никто ничего не докажет. Просто ещё одна катастрофа в горах.
На следующем повороте джип занесло, и мы наконец оторвались от преследователей. Стив ещё прибавил скорость, свернул и вдруг резко затормозил у нависшего над дорогой утёса.
– Люк! – крикнул он. – Уходите, живо! Подымайтесь туда! И ты, Птичка, выкатывайся!
Распахнулась дверца, и дети посыпались из машины горохом, спеша вскарабкаться на утёс. Стив бешено глянул на меня:
– Чего ждёшь?! А-а, т-твою мать…
Джип снова выскочил из-за поворота, и Стив рванул машину с места так, что из-под колёс с хрустом полетел гравий, а меня швырнула на лобовое стекло – я едва успела выставить перед собой руки. И погнал машину вперёд, уводя преследователей подальше от детей. Так куропатка уводит собак от выводка.
«Лендровер» сотрясался от толчков, Стив, цедя ругательства, выжимал из него всё, что мог.
Удар!
Переворачиваясь, мир наполнился скрежетом, болью, чернотой...
***
Нас спасла огромная старая сосна, растопырившая почти голые ветви на склоне холма. Врезавшись в неё, «лендровер» не полетел вниз, на дно пропасти, где змеилась речка, почти пересохшая в такую жару, а застрял у края обрыва.
Сияла луна – кроваво-красная охотничья луна, и было очень светло – почти как днём.
Из моей рассечённой скулы на блузку капала кровь, а на руках, которыми я всё ещё конвульсивно цеплялась за дверцу, уже проступали синяки.
Но мы были живы.
Пока живы.
Смотреть вниз я не могла – голова шла кругом. Я смотрела на Стива, ноги которого были намертво зажаты между рулём и сиденьем искалеченной машины, и молилась. Что ещё мне оставалось делать?
Его веки дрогнули, и тёмные глаза в упор взглянули на меня. Облизнув губы, он хрипло проронил:
– Чего ты там бормочешь, дурёха?
– Ты… ноги сильно повредил? – запинаясь, спросила я.
Стив задумчиво глянул вниз и чуть пошевелился. Потом нехотя пробормотал:
– На месте ноги. Только как в капкане грёбаном. Ничего, надо только дождаться, когда твои цыплята приведут сюда кого-нибудь. – Он снова остро глянул на меня, сдвинув брови. – А ты какого *** не вылезла с ними, когда я велел?
– Вот ещё! – ответила я срывавшимся голосом.
– Если выберемся – выдеру, – мрачно пообещал он.
– В-вот ещё… – упрямо повторила я и закусила саднившую губу. В животе у меня похолодело.
Если выберемся…
Да пусть бы он хоть всю шкуру с меня спустил… лишь бы остался жив!
Стив скрипнул зубами и посмотрел на край обрыва, который был совсем рядом, а потом опять на меня:
– Чуешь?
Тут и я наконец почувствовала запах бензина. Где-то под нами был, видимо, поврежден бензопровод, и свежие пары горючего просачивались наружу. Я отстраненно вспомнила, что утром на заправке бак «лендровера» залили доверху.
– Убирайся отсюда! – хрипло приказал Стив. – Ну?! Быстро!
Повернув голову, я спокойно ответила:
– Нет.
Страх и боль ушли совсем, голова стала ясной-ясной.
– Спятила?! – Стив тяжело дышал.
– Да.
Он ещё несколько секунд смотрел на меня и наконец закрыл глаза, откинув голову на спинку сиденья:
– Уоштело! Отлично. Я отправлюсь в места вечной охоты с цыпочкой под мышкой. – Он коротко хохотнул. – С белой целочкой. Да ещё и чокнутой.
– Ты недоволен? – Я изумилась тому, что голос мой не дрожал.
Стив снова рассмеялся:
– Матаийан! Я счастлив, бля. Ты, Птичка, и вправду спятила.
Я согласно кивнула и просто сказала:
– С тобой не страшно. Тебе ведь уже приходилось умирать. И убивать.
Стив на минуту опустил голову, а потом посмотрел на меня и так же просто подтвердил:
– Во Вьетнаме. Но я этим не горжусь. Я не за свою землю воевал, а пришёл на чужую. Как
