произнёс совсем тихо.
– Тогда... Жду тебя завтра на тренировке. Начало в шесть ноль-ноль. Не опаздывай.
Италия. Флоренция. Декабрь 31, 2013 год
Неподвижно стоя в дверном проёме, Мист молча наблюдал за девушкой, сидевшей на полу в гостиной. Сложив ноги по-турецки, она сидела напротив зажжённой ёлки. В этой позе девушка казалась ещё меньше и тоньше, чем была на самом деле. Хотя за полторы недели, проведённые в больнице, она сильно похудела и, действительно, стала меньше. Её выписали сегодня утром, в канун Нового Года.
Мисту хотелось подойти ближе и заговорить с той, которую ещё мальчишкой он решил защищать до последней капли крови. Но, положа руку на сердце, Иллюзионист понятия не имел, о чём с ней говорить, не касаясь случившегося. Разговор о семьях и прошлом исключён ввиду событий тринадцатилетней давности. Рассказать о тринадцати годах изгнания, за которые он успел в профессии натаскаться и мир посмотреть? Лучше не стоит. Спрашивать, как она жила всё это время? Попросту глупо. Последние встречи тоже лучше не вспоминать... Мист едва слышно вздохнул. За прошедшие годы в их отношениях с Мэй накопилось слишком много табу.
Мэй сидела на полу перед ёлкой около пятнадцати минут. Она не видела ель и красочные огни гирлянды, но ощущала запах хвои. Было странно. Девушка понимала, что не скоро привыкнет к своему нынешнему состоянию и, тем более, не скоро научится жить по-новому. Но пока получалось совсем плохо. Спиной Охотница чувствовала присутствие в комнате человека. Она не знала, что ему сказать. Извиниться, что чуть не сломала ребра? Поблагодарить за то, что не дал совершить самую большую в жизни глупость? Банально.
– Хочешь чаю? – нарушил молчание Мист.
– Хочу.
Мэй слышала как парень отстранился от дверного косяка и куда-то ушёл. Он вернулся спустя десять минут и, осторожно опустившись на пол рядом с девушкой, дал ей в руки чашку теплого чая.
– Спасибо.
– Я всегда любил здешний чай, – сказал Мист, делая глоток из своей чашки.
– Ты бывал здесь раньше? – в голосе Охотницы звучал неподдельный интерес.
– Я жил здесь около пяти лет.
– Значит... это твой дом? – задала несвоевременный вопрос Мэй: когда друг детства забрал её из больницы, она не спросила, куда он её везёт.
– Это дом моей матери, – серьёзно ответил Иллюзионист. Он не признавал никакой другой дом своим, кроме дома отца. – Она влюбилась в Италию, как только сошла с трапа. Объехав всю страну, мы решили поселиться здесь.
– Почему не в Венеции? – девушка поставила пустую чашку на пол.
– Слишком сыро, – улыбнулся Мист.
– А где сейчас миссис Уизард?
– Улетела в Арчленд. Она присмотрит за Милагрос, пока мы будем здесь.
– Как Милагрос оказалась так далеко от Источника? – ещё один несвоевременный вопрос.
– Её мать после... кхм, – Мист задумался, – ...случившегося не пожелала оставаться в городе.
– Она разве не знала, что Оракул не может жить вдали от Источника? – не унималась Мэй.
– Знала, – Иллюзионист пожал плечами. – Но ей было легче смириться со смертью, чем жить там, где предают самые близкие.
– Хорошо, что отец умер мгновенно, – отрывисто произнесла девушка, стараясь придать голосу твердость, – так и не узнав имени своего убийцы...
Мист не знал, что сказать в ответ.
– Мне жаль... – произнёс парень после некоторого молчания.
– Мне тоже, – прошептала Мэй.
***
Медленно идя по вымощенной дороге, ведущей к дому Уизардов, временный шериф Арчленда искоса посматривал на сопровождавшую его провидицу. В глубине души Шекс чувствовал, что идти в гости к Милагрос на чашку чая – плохая идея. Мужчина не мог определить источник своего беспокойства, но за сорок три года интуиция его ни разу не подводила. Однако отказать тринадцатилетней девочке, так и не признавшейся, в какой именно "замечательной компании" она будет встречать новый год, шериф не мог.
– Проходите, – вежливо произнесла Милагрос, открывая входную дверь. – У нас очень вкусный чай. Здравствуйте, миссис Уизард, – девочка лучезарно улыбнулась невысокой худенькой женщине в сером спортивном костюме.
"Источник беспокойства" стал совершенно ясен, когда ступив на порог дома Уизардов, Шекс встретился взглядом с бывшей хозяйкой дома. Яркие такие же, как и тринадцать лет назад, зелёные глаза смотрели сурово, казалось, даже враждебно.
– Здравствуй, Лора, – поздоровался мужчина, останавливаясь в дверях. Окинув старую знакомую беглым взглядом, он нашёл, что женщина мало изменилась за прошедшее время. Такая же тонкая фигура, каштановые волосы, доходившие до основания шеи (с другой причёской Шекс её не помнил), чётко очерченная линия полных губ, блестящие глаза, смотрящие в упор из-под косой, длинной чёлки.
– Здравствуй, Шекс, – Лора сложила руки на груди и гордо вскинула подбородок. Пряди чёлки разлетелись в стороны, являя глубокую морщинку над переносицей. Часто хмурится? Шекс хорошо помнил, что и тринадцать лет назад эта женщина улыбалась нечасто. Только в присутствии мужа. – Иди поставь чайник, милая, – обратилась она к девочке, уже ласково. Провидица радостно умчалась на кухню.
Мужчина внимательно посмотрел на хозяйку дома. Всё-таки она ни капельки не изменилась: всем своим видом указывает тебе на дверь, но продолжает удерживать взглядом.
– Я, пожалуй, пойду, – высказал шериф здравую мысль.
– Отчего же? – Лора приподняла бровь. – Ты гость Милагрос. Невежливо будет с твоей стороны уйти так быстро.
– Я не знал, что ты вернулась...
– Мист задержится в Италии. Нельзя оставлять девочку без присмотра. Ты тоже так думаешь? – усмехнулась женщина, одарив собеседника выразительным взглядом.
– Я хотел поселить её в нашем интернате, но она наотрез отказалась, – "Я что, сейчас оправдываюсь?" – с ужасом думал Шекс. – Сказала, что Мист уже попросил присмотреть за ней одного человека...
– Забавный у вас городок... Тринадцатилетняя девочка сказала: "Всё в порядке", и сорокалетний мужчина ей тотчас же поверил... – Лора говорила с насмешкой в точности, как её казненный муж.
– Не забывай, что Милагрос – провидица – если она говорит, что всё в порядке, значит, так и есть, – серьёзно заметил шериф. – У меня нет причин сомневаться в её словах.
– Зря... – женщина горько усмехнулась . – Знаешь, ведь, Оракул может видеть всё и всех, кроме членов Триады.
– Касательно Триады, Оракул может видеть только смерть... – устало закончил Шекс. – Но я доверяю твоему сыну.
– Где вы там застряли? – крикнула из кухни Милагрос. – Чай готов!
Глава 15
Флоренция, Италия. Январь 14, 2014 год
Мэй, облачённая в чёрный спортивный костюм, стояла посредине просторного зала, освещенного шестью люминесцентными лампами на потолке и шестнадцатью боковыми светильниками. Вытянув правую руку вперёд, девушка держала на тыльной стороне ладони дзё так, чтобы шест не падал. Держать равновесие таким образом оказалось в два раза сложнее: нужно было сохранять баланс своего тела и следить за положением оружия. Спустя несколько секунд Охотница качнулась в сторону, и деревянный шест с характерным звуком упал на пол.
– Бесполезно, – обречённо вздохнула девушка. – Это – восемнадцатый раз!
– Двадцать третий, – поправил Мист, подойдя к своей подопечной. – И я с тобой не согласен по поводу бесполезности, – спокойно произнёс он, выравнивая положение корпуса Охотницы. – Но это – твоя тренировка. Если считаешь её бесполезной... В сто двадцать третий раз тоже не выйдет.
– Знаю-знаю, – лениво отозвалась Мэй, совершая несколько движений головой вправо-влево, чтобы размять шею. – Воля, решимость, упорство... – сказала девушка уставшим голосом. Однако сдаваться она действительно не собиралась.
– Мой отец, при всех своих способностях, не был бойцом, – тихо сказал Иллюзионист, став за спиной девушки.
– Иллюзионистам не нужно сражаться, – неуверенно произнесла Охотница, чувствуя горячее дыхание на своей коже. Слишком близко.
– Верно... – голос Миста был всё таким же тихим и вкрадчивым. – У магов способности к сражению хуже и выносливость меньше, чем у Охотников. У них изначально другая задача, – Иллюзионист наклонился к уху Мэй. – Вот только я однажды решил, что буду сражаться.
Девушка мгновенно присела, чтобы поднять упавшее оружие. Движение получилось несколько нервным, но безошибочным. Выпрямившись, Мэй отошла на некоторое расстояние от своего "тренера" и встала в стойку. Правильную стойку.
– Молодец, твои навыки совершенствуются с каждым разом, – не без усмешки похвалил Мист. – Продолжаем!
***
Арчленд. Апрель, 2014 год
Лежа в гамаке над потолком собственного дома, Шекс лениво листал утреннюю прессу. В мире было всё как всегда: кто-то что-то делил, кто-то за что-то боролся, кто-то где-то умирал. Мужчина отложил газету в сторону (на небольшую деревянную тумбочку, стоявшую справа от него) и невесело усмехнулся. Вот уже три месяца, как он перестал "одалживать" прессу у соседей. Шерифу города не пристало брать чужое. Мужчина дотянулся до кружки с крепким ароматным кофе, стоявшей на дощатом полу, и, сделав глоток, поставил её на тумбочку. Глубоко вздохнув, он блаженно закрыл глаза. Воскресенье. Единственный выходной. Ничто не могло омрачить этот день. Но чтобы обезопасить себя, воскресенье Шекс всегда проводил на чердаке. Теплое, обшитое деревянными панелями помещение нравилось шерифу гораздо больше обставленных мебелью комнат дома. Мужчина не мог этого объяснить, но на пыльном чердаке, ставшем пристанищем раритета, гамака и тумбочки, будто бы было теплее. Чувство – родом из детства. Из той поры, когда Шекс вместе со своими друзьями часами пропадал здесь, играя в пиратов, разбойников или звездных воителей. Мужчина улыбнулся краешком губ, вспоминая прошедшие дни. Они были настоящей командой, со стороны больше походившей на уличную шпану. Во всяком случае, так им всегда кричали вслед рыночные торговцы. Кто бы знал, что шпана однажды вырастет и станет опорой Арчленду...
Шекс поёжился. Никто не рассчитывал, что из трех, вечно извалявшихся в пыли оболтусов, не признающих целую одежду, вырастут защитники города. Но он, Шекс, и представить не мог, что останется единственным выжившим из их компании, как и не представлял, что один его лучший друг убьет другого. Мужчина судорожно втянул носом воздух. Нашарив в заднем кармане джинсов пачку сигарет и зажигалку, вытащил их и закурил. Он помнил тот день, словно всё случилось вчера. Помнил кровь на площади; потерянную, онемевшую от ужаса Мэй; постаревшую от горя Ребекку; изумленную до глубины души Лору и, казалось, пытавшегося сохранить спокойствие Мариуса. Сделав глубокую затяжку, Шекс выпустил в воздух кольцо дыма. Он помнил и другой день. Когда, будучи главой Трибунала, вынес приговор двенадцати заключённым. Тогда шёл дождь. Приговор привели в исполнение незамедлительно. Так не стало и второго друга Шекса, а сам он навсегда прослыл палачом. Мужчина усмехнулся: "Неизвестно, кто из нас палач". Спустя три месяца со дня казни глава Трибунала и, по совместительству, учитель боевых искусств стал шерифом Арчленда. "Прилипчивая оказалась должность", – скривился Шекс.
Шорох внизу, сменившийся скрипом лестницы, моментально вернул шерифа в
