тянется к нему неудержимо…
Я ревновала его даже к стране. Поскольку её бесконечные проблемы отнимали у меня его время.
Я понимала, что это глупо. Но он действовал на меня, как спиртное на пьяницу, – хотелось еще и еще. Я не могла утолить жажду. Даже не секса. Мне не хватало его самого. Видеть его глаза, слышать слова, обращенные ко мне, хотя бы просто находиться рядом.
Правда, стоило нам оказаться рядом – и пальцы сплетались, и губы пересыхали, и хотелось снова и снова касаться друг друга…
На первых порах он часто вел себя безрассудно. Водил по ресторанам и театрам, не смущаясь тем, что его могут узнать.
- Я свободный человек и имею право общаться, с кем сочту нужным!
А стоило мне опоздать на пять минут, бросался с объятиями.
- Подумаешь, это европейский стиль! Там все обнимаются! – отшучивался потом.
Где мы, и где Европа!
Мне это льстило. Пока мужчина способен на безрассудства, женщина в нем уверена. Но я понимала, что он легко может себя скомпроментировать. Я удалила свою анкету с сайта – так, на всякий случай. Порой мне казалось, что меня узнают на улице – кто-нибудь из сайтовских знакомых. Не хватало еще, чтобы нас узнали одновременно…
Нам везло. Возможно, срабатывал тот фактор, что люди не настроены встретить в реальности персонажей из программы новостей. Эти персонажи кажутся им немного мифическими. Да и с какой стати небожителям спускаться на нашу землю?.. Если кто-то и цеплялся взглядом, то, видимо, решал, что просто - похож…
Но… время лучший друг рассудительности. Он таки вспомнил про свой статус, и ответственность перед страной, и про недопустимость любого рода сплетен…
Мы стали вести себя осторожнее. Он перехватывал меня на машине. Привозил в какой-то странный дом, где было множество комнат и банкетных залов, но не было его личных вещей… Дом производил впечатление нежилого, и комнаты, вероятнее всего, были – гостевые… И отвозил домой строго в 12 – потому что в 7.00 за ним приезжал водитель. И… это было унизительно. То есть я понимала, что в его положении осторожность необходима. И то, что его жесткий график, регламентирующий буквально всё, – тоже вынужденная мера. Но… хотелось безрассудства с его стороны. Хоть в чем.
- Почему ты не хочешь радоваться тому, что есть? Ведь нам хорошо друг с другом!
Да, было по-прежнему хорошо. Даже где-то лучше, чем вначале. Сладко, дурманяще. Словно мысль, что скоро опять расстанемся, и опять бесконечно ждать, когда он сможет выкроить для меня время, придавала остроты восприятию… Я понимала, что чувствуют героинщики. И понимала, что с рациональной точки зрения он абсолютно прав. Наверное.
Но мне не нравилось быть одним из пунктов в его графике. Мне хотелось, чтобы у него снесло крышу. Так же, как и у меня.
Смешно, но я не взяла у него даже флакончика духов. Не попросила решить ни одной проблемы. Он предлагал вначале – я оскорбилась и отказалась. Я не хотела, чтобы меня покупали. Мне казалось, если я начну принимать дары от него, мы сразу окажемся в неравном положении. А так – вроде как в равном. И потом, пропасти и прочие препятствия для того и существуют, чтобы их преодолевать. И если люди любят друг друга… Наивный бред.
Он всегда помнил, что мы – не равны. И меньше всего намеревался прыгать через пропасти. Ради меня или ради кого бы то ни было.
Нет, он замечательный человек. И – объективно – полезный стране. Порядочный и ответственный.
А я - случайная девочка из интернета, к которой он неожиданно для себя почувствовал неодолимое влечение и чуть не наделал глупостей, но вовремя спохватился, вспомнил о долге, об ответственности… И как человек рациональный и с развитой силой воли, принял единственно разумное решение – о чем и не преминул мне сообщить. Разумеется, в самой деликатной форме.
И я думала: вот в таком состоянии бедняжка Мэрилин и покончила с собой. Когда ей дали понять, что любовь любовью, а она как была, так и остается третьим сортом.
Но я – не Мэрилин. И я не собираюсь ни развлекаться самоубийством, ни биться в рыданиях по поводу своей неразделенной любви. Ну, разве что день-два. Я не люблю страдание.
Я не испытываю к Нему ненависти, обиды или еще чего-нибудь в этом роде. Благодаря Ему, я многое поняла про себя – и про других. Я знаю теперь, для чего мы в этом мире. Чтобы любить и радоваться жизни.
Я знаю теперь, как прекрасно дарить – и получать любовь. И если кто-то отказывается от этого – во имя каких бы то ни было целей – это его выбор.
Бедняжка Мэрилин. Её разочарование было столь горьким, что искать новую любовь ей не хватило ни сил, не желания. Я так её понимаю! Но я выбираю – жизнь. И я выбираю – любовь.
