Я не люблю больших городов. Слишком много путей и людей, среди которых очень легко затеряться. А то и вовсе потеряться. Идёшь по знакомой улице, а свернёшь куда-нибудь не туда, то сразу попадаешь в другой мир. И пусть знаешь направление и можешь при необходимости вернуться назад той же дорогой, всё равно впечатление лёгкой потерянности остаётся. Большой город кажется бесконечным. Когда в маленьком городишке определённый вид улицы указывает на то, что город заканчивается, в большом – это всего лишь продолжение. Большой город невозможно окинуть разом, те центральные улицы, которые ты запоминаешь, не дают, как тебе кажется, полного представления о данном «муравейнике». Чужой город – это параллельный мир, чужой большой город – это опасный параллельный мир. В нём может скрываться что угодно, среди его бесчисленных дворов может находиться невиданное, что для местных жителей является нормой и о чём они даже и не думают распространяться. Большой город таит в себе тайны. Его жители и не догадываются, что они – тайна, уроженцы больших городов не замечают того, что их окружает с детства неизведанное (если оно имеется в наличии), это могут заметить лишь приезжие. Я как раз из их числа.
***
В этом городе я был всего лишь две недели. Курсы повышения квалификации. Общежитие – учебный корпус – центральный рынок – центральный универмаг. Вот те направления, которые мне были известны и нужны. Остальные части города для меня не существовали. Для меня всегда бывает открытием то, что жизнь, оказывается, продолжается и там, где меня нет. В выходной я решил немного окунуться в тот мир. Я сел в первый попавшийся троллейбус, заплатил кондуктору и сел у окна. За мутным стеклом, гудя, двигался неизвестный пейзаж. Не люблю, когда я лишний раз убеждаюсь в том, сколько же много я не знаю. Мир вообще велик, и я бессилен, чтобы познать его. Чувствую свою ущербность.
Солнце жарило меня сквозь стекло. Надо же было умудриться сесть с солнечной стороны. Пыльная зелень на улицах скрывала здания, отчего город казался более привлекательным. Я не имел ни малейшего представления, куда мы движемся, потерял направление знакомых мне ориентиров. Спрашивать не хотелось. Мне нравится притворяться человеком, который родился и вырос здесь. Даже в окно я смотрел со скучающим видом, будто бы все эти окрестности знакомы мне до боли. Ехали мы минут двадцать, тут я заметил симпатичный скверик, от которого даже в салон проникала свежесть. И тут троллейбус остановился. Я не расслышал, какая это остановка, и поспешил выйти. Ступив на тротуар, я не стал озираться вокруг, показывая, что я здесь впервые, а с видом скучающего старожила направился в сквер по асфальтовой дорожке. У входа с лотка купил бутылочку пива и закурил сигарету. В сквере витал дух умиротворённости. Сквер оказался больше, чем казался. Народу было достаточно, но не создавалось впечатления толпы, все были рассредоточены по скверу не более, чем по трое человек. Кто-то сидел прямо на траве, кто-то прогуливался, кто-то сидел на скамейках. Что удивительно, несколько скамеек были свободны. Какой-то бомж собирал меж деревьев бутылки в старый-престарый мешок. Я занял одну скамейку и с удовольствием затянулся «Явой» и глотнул пива. Деревья стояли не столь густо, и солнце даже слегка припекало. Я дышал свежим воздухом вперемешку с никотином и наслаждался. Плохо, что курить вредно, иногда это бывает очень приятно, особенно если зависимость в табакокурении ты держишь под относительным контролем. Стараюсь лишний раз не курить и делаю профилактические перерывы на несколько дней. Но, так или иначе, я скоро заработаю хронический бронхит. Но ради вот таких минут можно и помучиться.
Меня слегка разморило. Я допил бутылку, закурил ещё сигарету. Хорошо. Поэтому я поднялся и пошёл за пивом. Бомж, как только я отошёл от скамейки, ринулся туда за оставленной мною тарой.
Купив пиво, я вернулся на свою скамейку. Замечательно, как в этом месте ценят одиночество. Я совершенно не замечал остальных людей, и меня тоже не замечали. Тут никто никому не мешал.
Я открыл бутылку и откинулся на спину. Пиво приятно и легко зашумело в голове, надо будет сюда ещё как-нибудь сходить. А сегодня я плюнул на то, что хотел немного познакомиться с городом. Я познакомился с этим чудесным сквером, чего вполне достаточно.
Когда я почти допил вторую бутылку, около меня возник мужчина около пятидесяти лет, но за точность не ручаюсь – я никогда не мог определять возраст, я и сам для себя кажусь каким-то несоответствующим своим годам. Мужчина был слегка под мухой, впрочем, я и сам не был кристально трезв. Он попросил у меня закурить. Я протянул ему «Яву» и чиркнул спичкой, мужчина с удовольствием затянулся. Не люблю прикуривать от зажигалок, после них остаётся лёгкий противный привкус газа, а спички очень приятно пахнут.
-- Присаживайтесь, -- сделал я приглашающий жест. Настроение у меня сделалось таким благостным, что всё мне было нипочём.
Мужчина от приглашения не отказался. Я взглянул на него внимательней. Приятная внешность, небольшое брюшко под поношенной, но чистой футболкой, в целом такой неназойливый тип.
-- Вы давно здесь? – Спросил мужчина.
-- Вторую неделю, -- ответил я и спохватился. – Вы имеете в виду в городе или в сквере?
-- Вообще… -- туманно выразился мой новоявленный собеседник, обводя полукруг дымящейся сигаретой.
-- В сквере всего около часа, -- сказал я, взглянув на часы. Как приятно, когда приятные минуты растягиваются.
-- Чудесное место, не правда ли?
-- Великолепное, - согласился я, вливая себе в рот пиво со дна бутылки.
-- Знаете что: давайте я вас пивом угощу! – Предложил я.
-- Отлично, только плачу я!
Мужчина вёл себя как хозяин, завсегдатай этого сквера.
-- Николай Сергеич, -- протянул мужчина мне руку, когда мы вновь вернулась на нашу скамейку.
-- Виктор, -- ответил я и пожал его руку.
Издали за нами зорко наблюдал давешний бомж. Зачем так суетиться, вроде конкурентов его здесь не видать, или он боится, что мы бутылки разобьём?
-- Значит, первый раз в нашем сквере?
-- Ага. Совершенно случайно. Сел на какой-то троллейбус, увидал сквер и сошёл.
-- А сюда иначе трудно попасть, -- загадочно выразился Николай Сергеевич, -- только случайно.
Я обдумал его слова и спросил:
-- А почему?
-- А потому, Виктор, что этот сквер лежит на всех маршрутах, но не все маршруты ведут к нему. Сквер одновременно везде и нигде.
Я не мог сдержать улыбки.
-- Не веришь?
-- Да нет, просто ваше объяснение ещё более непонятно.
-- Естественно, для тех, кто не знает.
-- А вы мне объясните?
-- Всё расскажу, Виктор, всё расскажу, только дайте мне ещё «Явы».
Я выложил пачку и коробок спичек на скамейку, чтобы десять раз не лезть в карман. Николай Сергеевич осторожно взял сигарету, подкурил и заговорил:
-- Сквер этот удивительный. Местные жители, правда, настолько привыкли, что даже не говорят о нём, а приезжие либо ничего не знают, либо тоже принимают его как должное. Причём в этот сквер попадают не все и не всегда. Удивительно, что его никто никогда не закладывал – я проверял в библиотеках, в архивах, но он там даже не упоминается – а появился как-то сам, причём давно, и никто не помнит когда. На карте города его тоже нет, но добраться до него можно любой дорогой пешком или на любом виде транспорта. Сквер – это как бы своеобразный центр города, связующее звено, но добраться досюда можно далеко не всегда.
-- А когда? – Спросил я. Самое интересное, что моя реакция на рассказ Николая Сергеевича была нетипичной: я не усомнился, не удивился, а принял как факт, факт интересный, но какой-то такой реальный, что даже странно при таком фантастическом сочетании явлений. Пиво тоже, должно быть, сыграло свою роль.
-- Первый раз сюда попадают по рассеянности, так что людям практичным вход в сквер заказан; второй раз только в том случае, если сквер сам захочет тебя видеть, а потом уже по собственному желанию. Но и то не каждый человек сюда попадает.
-- А какие люди?
-- Ты, я и вон различные человечки. А по какому признаку сквер определяет своих друзей, я не пойму – слишком уж здесь разношёрстная публика. Один вон тот бомж чего стоит – единственный, кстати, нищий, который попал сюда, а вон там, на скамейке, ну, где рядом трое молодых парней на травке пиво пьют, там дремлет сотрудник нашего отделения Российской Академии Наук. РАН смотрит на наш сквер сквозь пальцы. Хотя поговаривают, что в город приезжали уфологи из Москвы, но не смогли найти сквер и уехали ни с чем.
-- А при чём здесь уфологи? – Удивился я, может, впервые за то время, пока Николай Сергеевич рассказывал.
-- А я почём знаю? Но, по-моему, кроме них, никто подобными феноменами и не занимается.
-- А выбраться отсюда тоже можно по любой дороге? – Я, честно говоря, побаивался, а вдруг этот сквер вообще меня не отпустит.
-- Отсюда любая дорога ведёт в нужное тебе место.
-- А вы как сюда попали?
-- О! Давно это было. Я ещё мальчишкой был. Мы сюда с товарищем прибегали после школы, -- глаза Николая Сергеевича затянулись ностальгической дымкой, -- сейчас он весь такой серьёзный, в сквере уже не появляется, а только я начну про него разговор – отмахивается. Я здесь, кстати, первый раз поцеловался – в восемнадцать лет. Жалко уехала она, а я её так любил, но и теперь живу, не жалуюсь, правда, детей нет. А ты как, женат, дети есть?
- Женат, -- протянул я, -- а детей, кроме своего Митьки, сотни.
- Как так? – Поразился Николай Сергеевич.
Я рассмеялся:
-- Да я участковый педиатр, так что детским обществом не обделён.
-- Вот как! Доктор, значит? А я всю жизнь слесарничаю.
Николай Сергеевич, как мне показалось, почувствовал себя несколько обделённым. Странно, медиками быть не хотят, но если ты медик, то почему-то завидуют. Правда, врач я ещё тот: дети Айболитом кличут, а родители считают, что доверять мне рано, и правильно делают – своего-то Митьку запустил. Отрабатываю на нём методы бесконтрольного воспитания, стараюсь не делать того, что меня в детстве раздражало в родителях, чем постоянно шокирую Лену – мою жену, которая никак не привыкнет к моим выходкам.
-- Слушай, Виктор, прости, не знаю как по батюшке...
-- Маленький я ещё, чтобы меня по отчеству называли.
-- Как думаешь, стоит взять ребёнка из детдома?
-- Конечно! – С жаром согласился я. – Детям в любом возрасте нужны родители. Берите, не медлите. А то вон всякие нарожают, а вы хоть одному ребёнку создадите нормальные условия.
-- А я всё что-то не решаюсь, жена согласна, а мне боязно.
-- Лучше не тяните, чтобы не было поздно.
-- Да, ты прав.
Николай Сергеевич помолчал. Пиво мы потихоньку допили и сидели немного навеселе и курили. Моему собеседнику после темы о детях немного взгрустнулось но, видно решив для себя, что они возьмут сироту, он пришёл в норму и повеселел.
-- А ты, Виктор, надолго к нам?
-- Ещё две недели поторчу на этих курсах и домой.
-- Жалко. Значит, уедешь, и не увидимся мы больше.
- Ну, ведь я ещё не уехал. Как думаете, сквер меня примет в свой клуб?
-- Я бы на его месте принял. А почему ты решил, что это клуб?
-- Просто похоже очень, -- объяснил я, -- допускаются не все, новых членов проверяют, все здесь вроде как свои, подбираются по интересам. У меня даже название созрело: "Скверный клуб".
Николай Сергеевич вновь поразился:
-- Так ведь мы
