душой в той милой «скверной» компании.
И вот теперь мне предстояло покинуть своих новых друзей. Пришло время вернуться в свой родной город, в котором уже не будет этой тихой гавани, того милого сердцу уголка. Вряд ли я ещё когда-нибудь попаду в этот сквер. Мне уже не вернуть того чувства, которое я испытал к этому месту. Пусть же всегда в моей памяти сохранится этот чудесный сквер и эти добрые люди.
***
-- Привет. – Произнесла Лена одними губами, прислонившись щекой к дверному косяку и лукаво улыбаясь.
-- Привет. – Так же неслышно ответил я.
Мы стояли в прихожей и просто смотрели друг на друга. А ведь Лена была совсем не в моём вкусе: короткие «под мальчика» чёрные-чёрные волосы, большие карие глаза, немного удивлённые и словно прилепленные от другого лица, вздёрнутый носик и слегка большой рот с тонкими губами; выше меня на полголовы, стройная, с подростковой угловатостью; вздорная и свободолюбивая, излишне самостоятельная и нервная. Так как же так вышло, что я связал с ней свою жизнь? В чём же причина?
Мы соскучились. Я вошёл. Лена закрыла дверь и спиной прижалась к ней. Она осторожно улыбалась, прикусив нижнюю губу. Быть свободным хорошо, но как приятно зависеть от человека, который зависит от тебя. Обоюдное доверие. Не всегда легко ужиться вместе. Но это лучше, чем расстаться и жить без этого человека. Мы целовались, крепко прижавшись друг к другу. Если бы она меня не любила, я бы не выдержал. А Лена меня любила, меня с моими недостатками и тараканами в голове, я был ей нужен.
-- Знаешь что? – Сказал я, отстранившись от неё и взглянув в её удивлённые глаза.
-- Что? – Лена хитро прищурилась.
-- Я люблю тебя!
Нет ничего прекраснее глаз любящей женщины, когда ты ей признаёшься в любви.
-- Я тебя тоже люблю! Иди умывайся, сейчас поставлю обед.
-- Митька ещё в садике?
-- Ага.
Я переоделся и вошёл в кухню. Лена ждала меня, облокотившись на стол, и улыбалась:
-- Ешь быстрей, а то остынет.
-- Еда или твои чувства?
***
Это случилось через неделю в выходные. Лена, Митька и я возвращались из леса на автобусе. Мы ходили по грибы и были уставшими и довольными. Что-то заставило меня взглянуть в окно. И я не поверил своим глазам. Наверное, впервые в своей жизни я усомнился в своём умственном благополучии. За окном проплывал, покачиваясь на кочках, наш любимый и единственный сквер – дитя большого города. Автобус явно собирался делать остановку. Я схватил Митьку в охапку, Лену взял за руку и потащил свою семью к выходу.
-- Куда ты собрался? – Возмутилась Лена.
-- Позже объясню. Выходим, выходим.
Мы толкались сквозь недовольную и ворчащую толпу, ни малейшего внимания не обратившую на сквер, которого быть здесь не могло. Чуть не потеряв Митькину корзинку, мы, наконец, вывалились из душного и возмущённого автобуса. Я единственный знал, что за остановка это была – это была МОЯ остановка.
-- Ну, и где это мы? – Лена явно готовилась устроить скандал своему муженьку.
-- Папа, мы зачем здесь вышли, это же не наша остановка? – Вторил сынок своей мамке.
-- Наша, наша, -- успокоил я его, -- теперь уже наша.
Лишь теперь я понял смысл слов Михаила Платоновича о том, что скопление чудес наблюдается не в городе, а в сквере. Тот город был абсолютно ни при чём в появлении сквера, сквер находился не в городе, а в наших душах.
-- Пойдёмте в сквер. Вам там очень понравится. Там так чудесно. – Я не выпускал своих домочадцев из рук. Лена и Митька, успокоившись, с удовольствием потянулись за мной. Им стало жутко интересно.
-- К тому же, -- добавил я, -- я там уже почти всех знаю.
КОНЕЦ
