такое… выразительное… и глаза… — Он беспомощно покрутил пальцами в воздухе, сам понимая, что лопочет ерунду.
— И руки, — подсказал Дэн, улыбаясь углом рта. Взгляд его стал острым и холодным.
Изучающим.
Взрослым.
— И руки, да, — упавшим голосом закончил Марк, уже понимая, что всё испортил. В горле у него встал комок.
— Знаешь что? — тихо сказал пацан, опуская глаза на полированную деревянную столешницу. — Это всё бесполезно, ты даже не старайся. Я тебе не дам.
Марк лишился дара речи и мог только немо таращиться на него.
— Ты… — пролепетал он наконец, оттолкнув кружку — так, что кофе выплеснулся на стол. — Извини… Ты просто такой… такой…
Дэн снова поднял на него глаза и Марк едва не замычал от тоски, кольнувшей в самое сердце.
В глазах пацана стыла та же тоска.
— Сякой, да. Немазаный, сухой. — Верхняя губа его вздёрнулась, будто у волчонка, загнанного в угол и готовящегося к прыжку. — Но я же не виноват в этом, верно? Что я — такой. А ты… не западай на меня. Ни к чему это.
Он вдруг поднялся и сдёрнул свою куртку с вешалки — в одно движение.
Господи, нет!
«Поздно! Я уже запал!» — едва не заорал Марк, но лишь пошевелил пересохшими губами.
— Спасибо за кофе, — ровно проговорил Дэн. Оделся он мгновенно, как в армии, и застегнул замок куртки до самого горла. — Не ходи за мной.
— Дай мне свой номер, а? — кое-как прохрипел Марк. В глазах у него защипало, и он несколько раз сморгнул, чтобы не опозориться.
Пацан устало покачал головой, глядя на него всё так же пытливо, а потом, поколебавшись, положил перед ним бумажную салфетку с логотипом кофейни:
— У тебя есть аккаунт где-нибудь в соцсетях? С твоими работами? Запиши, где, и ник запиши, я зайду… посмотреть.
Марк поспешно пошарил в кармашке своей папки, где у него всегда лежали карандаши, фломастеры и чёрный маркер. Нацарапал свои данные на салфетке и взмолился, приподнимаясь с места:
— Напиши мне что-нибудь туда, пожалуйста! Я ничего плохого… я же просто…
Ладонь Дэна вдруг легла ему на плечо и на мгновение крепко сжала.
— Напишу, — произнёс он негромко. — Не обещаю, но постараюсь. Ты только не жди очень-то уж, ладно?
— Ла-ладно, — выдохнул Марк, понимая, что отныне будет проверять сообщения на своей странице каждые пять минут.
И ещё он понимал, что пацан сейчас повернётся и уйдёт — насовсем — из его грёбаной жизни, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты… Но не представлял, как его задержать ещё хоть на чуточку, и пробормотал:
— Ты же можешь прямо сейчас посмотреть мои рисунки. Здесь. Вот!
И он вывернул свою драгоценную папку прямо на столешницу, по которой расплескался его кофе, уже не думая о том, что все посетители этой забегаловки с любопытством таращатся в его сторону.
Пацан медленно брал один лист за другим, а Марк жадно смотрел на его тонкое лицо, где словно отражалось всё, что тот видел: средневековые башни, парящие в поднебесье драконы, внезапно маленький дом в чаще леса, бегущая куда-то река, единорог с босой девчонкой рядом…
Единорогом Марк гордился. В этой вещи было что-то…
Именно на арте с единорогом пацан и задержался.
— Единорог подпускает к себе только невинных, — зачем-то пояснил Марк.
— Значит, меня не подпустит. — Губы пацана снова дрогнули в улыбке, которая не коснулась усталых глаз. — Ты рисуешь… — Он помедлил. — Как надо. По-настоящему.
Он ещё раз пересмотрел все арты, бережно сложил листы обратно в папку и безмолвно протянул её Марку, а тот так же безмолвно взял. Сердце у него колотилось быстро и болезненно.
— Я тебе маякну, — коротко сказал пацан, тряхнув головой. — Честно.
Так же коротко улыбнулся.
И пошёл к дверям.
Марк провожал его глазами, пока дверь за ним не захлопнулась. Ему показалось, что в кофейне сразу стало темно.
Ну вот и всё.
Мысль побежать за Дэном, попытаться остановить его или хотя бы проследить за ним — мелькнула и пропала. Марк всем своим существом чувствовал, что это означало бы потерять его навсегда.
А так у него был хоть какой-то шанс увидеть его вновь.
Пусть призрачный, но был.
Не давая себе раскиснуть, Марк снова стремительно схватил фломастер, чтобы сделать то единственное, что он мог сейчас сделать.
Он выхватил из папки и перевернул лист с одним из рисунков. Фломастер быстро зачиркал по бумаге — без карандашного наброска, почти без помарок. На листе постепенно возникло лицо пацана: острые скулы, чуть вздёрнутый нос, большой рот с прикушенной нижней губой. и глаза в мохнатых ресницах, словно освещавшие всё вокруг.
Подошедшая со счётом официантка бесцеремонно заглянула Марку через плечо и удивлённо пробормотала:
— Похо-ож…
Марка так и передёрнуло, словно девчонка претендовала на самую суть Дэна, на него самого.
Он, не глядя на счёт, бросил на стол пару сотен, затолкал рисунок в папку и, бережно прижимая её к груди, выскочил за дверь.
Снова моросил дождь, и уже начинало темнеть. Марк замахал рукой приближавшемуся такси и неловко влез в салон, стукнувшись макушкой.
Где сейчас Дэн?
Боже, ну почему он ушёл бродить по улицам один в такую пору? Неужто так испугался его, Марка, приставаний?
Вряд ли. Он точно был не из пугливых.
Марк поймал себя на том, что всматривается в одинокие фигуры прохожих, ищет Дэна глазами.
Бесполезно.
Надо было скорее вернуться домой, к компу, запостить арт на тот сайт, адрес которого он дал Дэну.
Пусть тот побыстрее откликнется.
Может быть, откликнется.
Может быть.
