пробует вяло отказаться, чувствуешь себя оскорблённым и оплёванным, потому что уже свыкся с добровольной утерей всего «нажитого непосильным трудом».
Расставаться с деньгами было тяжелее, чем прощаться со здоровьем. Теряя деньги, я терял нервные клетки, а следовательно – и здоровье. А теряя только здоровье, я мог, хотя бы, сохранить деньги.
В несвойственном мне порыве искренности я совершил недальновидный поступок – сообщил жене о диагнозе, зачитанным Степанычем по телефону.
Мы вернулись из ресторана. Она была в приподнятом настроении. Накануне звонила её сестра из Москвы и сообщила, что поиски сиделки для их матери можно отложить. Мать устроила сестра в больницу и наняла там же сиделку, «пусть дорого, но мама будет временно находиться под двойным присмотром».
« Временно – это сколько? День, неделя, месяц?»
« Бог даст – месяц.»
У тёщи год назад обнаружили рак кишечника. Провели курсы химиотерапии, но, видимо, было уже поздно. Да и лечение было щадящим, предназначенным для пожилых подопытных, отживших своё. Метастазы вжились в печень. С таким приговором врачи уже не борются, даже щёки не надувают за деньги, а сосредоточенно корректируют очередь на койко-место.
Больных с надеждой и верой в чудеса, производимые врачами, больше, чем безнадёжно больных. Их срок ожидания чуда прямо пропорционален сроку вялой возни и цепляний за жизнь – в отличие от тех, кто устал бороться с умирающей плотью, и даже устал усмехаться над всеми, ещё обременёнными верой в чудодействие врачей.
Иисус сказал:
1. – Не бойся плоти и не люби её.
2. - Если ты боишься её, она будет господствовать над тобой.
3. - Если ты полюбишь её, она поглотит тебя, она подавит тебя,
Евангелие от апостола Филиппа. Гл. 62.
Последние недели жена особенно мучилась тем, что была далеко от матери, ничем не могла помочь сестре в тяготах по уходу за больной, разве что – советами, которые в данной ситуации могли восприниматься как насмешки и надругательства.
Она по несколько раз на дню звонила в Москву, и после каждого разговора с сестрой рыдала навзрыд, ругала, виноватила себя за беспомощность, за равнодушие врачей, за страдания, выпавшие на долю сестры и матери и за то, что не умела уже не обвинять себя и не сострадать так открыто и безрассудно:
« Ничего не могу поделать с собой. Никакие успокоительные средства не помогают. Знаю, что надо отвлечься, не думать, занять себя другим, но не могу. Как ты не понимаешь, как вы все не понимаете – моя мама умирает. Страшно то, что она это сознаёт. Не могу! Только представлю… Ну как мне отвлечься от этих мыслей?»
Вероятно, в тот момент я возомнил, что знаю способ - как отвлечь её. Если болят зубы, надо ударить больного в ухо. Резкая боль поглотит ноющую, хотя бы - на время.
И я признался…
- Антитела – такие крохотные частички, в раннем детстве вырабатываются за счет вилочковой железы. С возрастом железа усыхает и функцию по выработке антител берёт на себя печень. Печень – это такой кусок мяса в организме, который ведёт себя, как кусок мяса. Если бросить в него соли, а потом добавить воды, то кусок увеличится в размерах и весе, оставаясь, по плотности и консистенции, таким же, как прежде. На мясокомбинатах подобным образом повышают выпуск мясных и колбасных изделий почти в два раза.
Вечные законы физики действуют на все тела в материальном мире одинаково.
Можно было придумать что-нибудь ещё про работу антител в организме. Например:
1. Стоит очередь за продуктами питания, как при Советской Власти.
Очередь из красных и белых кровяных телец. Тут подкрадывается к ним вирус-антиген. Внешне он, вроде, такой же, как все, но есть в нём что-то отталкивающее, взывающее к подозрению на лицо кавказской национальности. Очередь культурно требует у него – предъявить номерок или метку на ладони. Но вирус-антиген молча напирает, только сопит, пытаясь втиснуться в очередь и в ней затереться. Тогда, кто-то из слабонервных и истеричных взывает о помощи. Тут же появляется «смотрящий» с повязкой на рукаве члена добровольной дружины, оценивающе разглядывает правонарушителя и спешит в печень с заявлением о срочном вызове группы киллеров к месту нарушения.
2. Заявление печенью рассматривается и определяется число группы захвата, тип и количество необходимого вооружения, а так же – состав мусорщиков, которые начисто приберут после сражения, сложат в пирамиды трупы вирусов-антигенов и сожрут их.
3. Реальность не приемлет корректности.
4. Всё начинается и заканчивается процессом горения. Еда – в первую очередь.
Евангелие от "СССР" – 864. Гл. 11.
Так что, антитела гепатита С – это ещё далеко не гепатит С. Может, это – гепатит ЗЮ, а может это вовсе не гепатит, а просто – ЗЮ.
Мог ведь и отчаянный член с повязкой добровольной дружины ошибиться, поскольку, вследствие разгульного поведения всего моего организма, трудно представить одного единственного дружинника трезвым.
Или печень что-нибудь не так поняла: хотела чихнуть, а вместо того кашлянула неизвестными природе белыми кровяными тельцами.
Все мои фантазии не имели смысла. Жена требовала, чтобы я вновь созвонился со Степанычем:
- Гепатит С? – очумело переспрашивала она: - Больше всего на свете боялась! Почему гепатит С у тебя? Это – приговор! Ты же знаешь, в Интернете ставят знак равенства между гепатитом С и СПИДом. У тебя – СПИД! Телевидение предупреждает, что нет страшнее заболевания! Какая разница – антитела, не антитела? Ге-па-тит-цэ – этим всё сказано!
- Не грешен, в посторонних половых связях не замечен…
- При чём сейчас половые связи?
- … и не «ширялся»!... А при том, что только двумя путями приобретается – через половой контакт и через иглу. Так говорят медики.
- Дай мне немедленно номер телефона твоего лечащего врача! Надо что-то делать! Господи, за что на нас - такие несчастия?
Отвлёк – называется! Головной боли только прибавил жене и себе.
Я набрал номер Степаныча. Жена выхватила телефонную трубку:
- Извините! Это – жена вашего больного. Он мне всё рассказал! Что значит – не стоило? Скажите, это безнадёжно? Почему? Как не бояться? Да. Да. Нет. А лечение? Врачебная тайна? Но я же – его самая близкая родственница! Нет. Он толком ничего не может объяснить, потому что сам растерян. Да. Он сейчас же к вам приедет! Немедленно! – и бросив трубку, добила отчаянием: -Какая скотина, какая сволочь – твой врач! Почему со мной не захотел говорить? Врачебная тайна? Что он скрывает? А он скрывает!
- Я поеду.
- Я – с тобой!
- Он же сказал: «врачебная тайна».
- Всё равно!
- Мне не всё равно.
Я добирался до клиники долго. Жена успела «пошарить» в Интернете и найти полную информацию о гепатитах А, В и С.
Возле больничного комплекса, пока я разворачивался, чтобы красиво и вольно припарковаться, вновь застал её звонок:
- Жди, я сейчас приеду!
Она абсолютно выкинула из головы мысли о матери. Той явно не хватало дочериной поддержки уже часа два. Где-то в Москве, в одиночестве, истлевал самый дорогой ей человек. Мне думалось, что, в сравнении с ней, я – никто, и болезнь моя – ничто.
Иисус сказал:
- Будьте прохожими.
Евангелие от апостола Фомы. Гл. 47.
Врачебную тайну лечащий врач Степаныч выдал жене охотно и подробно, как мальчиш-плохиш буржуям – за бочку варенья и мешок печенья.
Он дословно повторил всё, что говорил мне раньше. Несколько раз Степаныч заострил внимание: «Не обязательно, что гепатит С приобретается половым путём. Медициной ещё не доказано».
- Это меня интересует меньше всего,- ответила жена, давая повод к серьёзным раздумьям: «Верит она в мою «безгреховность» или ей уже всё равно – заражена она гепатитом или на сексе со мной давно поставлен большой, жирный крест?»
Степаныч осторожно предположил:
- Есть два пути излечения гепатита. Один – очень дорогой, другой – традиционный, но требующий строгой дисциплины больного, огромного терпения и послушания.
- Мы с дочерью решили,- удивила меня и Степаныча жена, - что денег не пожалеем, продадим машину, но нашего папу вылечим.
Я сидел на кушетке поодаль от них, напротив медсестры - безмолвной, до поры, свидетельницы развернувшейся семейной трагедии. Она глянула на меня, как на безлошадного колхозника, и увидев своё отражение в моих выпученных от ужаса глазах, уткнулась в формуляры, подозрительно покраснев.
«Началось!- прочувствовал я обещания жены,- Всё готовы продать! Всё, что копил и наживал непомерным трудом: две замшевые куртки – три, два магнитофона…»
- Я предлагаю пойти традиционным путём,- смягчился Степаныч, предоставив надежду, что разорит нас не сразу, а постепенно и безболезненно,- спрева нужно перейти на строгую диету, ограничить себя в потреблении сладкого, кислого, острого. Ни грамма алкоголя!
« Сколотить гроб, установить его в центре квартиры и использовать как наглядное пособие в назидание - чем может закончиться обычное медицинское обследование», - додумал я.
- Через месяц-другой мы снова проведём полное обследование. Есть у меня надежда, что мы избавимся от этого недуга. Надо только чётко исполнять мои предписания и регулярно принимать лекарства.
Где-то, на тонком уровне в толстой кишке, зародилась у меня крохотная вера в надежду лечащего врача.
2.
Здоровье я всегда считал бесплатным приложением к дорогостоящему существованию.
Пока хожу, шевелю руками, двигаю шеей, ковыряюсь в носу, чешу затылок и весь чешусь – я здоров. Если бы мне врачи сказали, что я ещё долго «буду ходить, но только под себя», я бы всё равно из этого выгадал пользу и лишний раз убедился, что здоровье обошлось мне недорого.
Я – не оптимист. Я – пофигист крайне-левого толка. Мне лень напрягаться и терять время на хождения по стоматологам, окулистам, урологам, терапевтам и паразитологам. Для них, как душа, так и чужое тело – не потёмки, а кромешная тьма. Глубже проктолога в моё здоровье они всё равно заглянуть не смогут. А поддаваться на их гадания по симптомам и выпискам из медицинской карты, значит – существовать в постоянном страхе, и обессилено трепыхаться в ловко и профессионально раскинутых ими тенетах.
Тот, который чаще других даёт себя облапошить, громче всех и кричит, что верить в благие намерения нельзя и… тут же снова даёт себя облапошить.
Лучше быть лентяем, чтобы едва хватало терпения выслушать совет, но никогда не следовать ему.
Я поклялся жене, что буду беспрекословно следовать рекомендациям врача: начать всё с чистого (больничного) листа; бросить пить и развращать кишечник жирной и жареной пищей; вогнать печень вновь под рёбра; избавиться от запаха ацетона в моче; и самое требуемое – избавиться от лишнего веса. Что я, собственно, сразу же выкинул из головы, как изощренческую месть Степаныча моей полнокровной и сытой жизни.
Лишнего веса не бывает, лишними бывают пустые хлопоты вокруг веса.
Организм знает не понаслышке – сколько ему нужно жировых запасов набрать на случай неожиданной войны или голодомора в условиях финансового кризиса. Нечего меня было
