за фалды фрака то от одной, то от другой лесенки. Тогда Eule, разбежавшись, оттолкнулся от неубранного после предыдущего выступления мостика и взлетел на ближайшую, только установленную площадку. Он легко перебежал по канату на другую площадку и принялся посылать воздушные поцелуи той самой блондинке из первого ряда. За ним полез один из униформистов. Клоун, будто испугавшись, стал пятиться. Вдруг он оступился, зрители ахнули… обошлось, Eule повис на руках, раскрутился и каким-то непостижимым образом оказался на канате, вновь посылая поцелуи своей девушке. Однако на каждой площадке стояли грозные мужчины. Идти было некуда. Барабанная дробь! Клоун раскачивает канат, взмывает вверх и падает на манеж. Зрители невольно вскрикнули, с ними и Света. Но что это? Под огромным фраком оказалось что-то типа подушки безопасности, она надулась, пока Филипп был в воздухе, и теперь он, как мячик прыгал по арене, приземляясь то на ноги, то на спину или живот, то на руки. Амфитеатр взорвался аплодисментами.
- Пойду, бульон поставлю, - сказала отцу Света, - позови, когда он опять выйдет.
Занимаясь курицей, девушка думала о том, как давно не была она в цирке. Не с кем и сходить… Был бы у неё ребёнок. Но ребёнка нет, да и родить его не от кого. Светлана вспомнила, как они с Филиппом сидели летом во дворе. Он прислушивается к звенящему на детской площадки смеху. Да она и сама прислушивалась. Как хочется иметь сына, пусть не красавца, пусть даже такого смешного, каким был Филька в детстве, но своего, родного, любимого…
- Света!
Она убавила огонь и пошла в комнату. В центре манежа верхом на белой лошади Eule. На растрёпанный парик нахлобучена корона. Длинный блестящий плащ закрывает круп и задние ноги животного. Вид у клоуна комично-величественный – принц на белом коне, да и только! Вот лошадка преклоняет колено и кивает головой, приветствуя блондинку в первом ряду. Та смеётся. «Принц» тоже кланяется, но роняет корону, едва успевая подхватить ее, выпускает из рук необычайно длинное копьё. Вернув корону на место, свободной рукой хватается за острый конец копья и «случайно» сбивает с ног одного из униформистов. Лошадь кружится на месте. Копье, летая в руках неуклюжего «принца», сбивает с ног одного человека за другим. Кто-то кубарем катится по полу, кто-то, уворачиваясь от ударов, перепрыгивает барьер и валится на зрителей. Наконец несколько рабочих схватились за копьё, желая обезоружить клоуна. Не тут-то было! Зрители, смеясь, наблюдают соревнование по перетягиванию копья. В какой-то момент взгляд Eule падает на даму сердца, он выпускает копьё, униформисты валятся на пол, а сам «принц» падает с коня. Пришлось вмешаться шпрехшталмейстеру, он увёл незадачливого влюблённого с арены, начался следующий номер.
Света, молча, вышла из комнаты. Конечно, всё это не ново. Влюблённый клоун - трогательно-смешной, милый, беззащитный и готовый на любой подвиг ради любви. «То, что такими номерами восхищались наши прабабушки, вовсе не мешает нам радоваться им, имеем право…» - кажется, она вслух сказала. Филька по-своему это делает! Правильно отец говорит: «Талант!» Девушка мыла картошку. Надо сварить в мундире, пусть дышит паром болящий. Что? Уже? Поставив кастрюлю на огонь, Светлана поспешила к телевизору. По всей видимости, представление заканчивалось. Недотёпа Eule как всегда нарушал положенный ход. Шпрехшталмейстер пытался его приструнить, но клоун вырывался и бежал к своей возлюбленной. Он уже подарил ей во время предыдущих выходов какие-то игрушки, цветы, а теперь нёс сердце. Eule бросился на колени. Правую руку он прижал к груди, как бы закрывая рану, а левой протягивал девушке трепещущее на ладони сердце. Однако блондинка не готова к такому повороту. Она, обхватив игрушки и цветы, пятилась к выходу. Клоун поднимался, падал, почти полз за ней, но не растопил её чувств. Девушка убежала, а расстроенный ковёрный, опустив голову, побрёл на указанное шпрехшталмейстером место. Сердце распалось на две половинки, каждая из которых была в безвольно повисших руках влюблённого.
- Eule! Eule! Eule! – скандировали зрители.
Аплодировали все, даже артисты. На манеж падали цветы. Филипп соединил половинки сердца, прикрепил его к своему фраку и посылал воздушные поцелуи зрителям. Те поднялись со своих мест. Некоторые девушки подбежали к барьеру и пытались перелезть, привлекая внимание Eule. Они тянули руки, цветы, афишки, желая получить автограф. Света смотрела на это полными слёз глазами и думала: «Почему я не там?». Ей хотелось обнять этого взлохмаченного человека, утешить его. Он страдает, это видно сквозь грим и улыбку.
- Невзрачная она какая-то, - сказал отец.
- Кто?
- Девчонка эта. Одно слово – немка.
- Ну, ты скажешь!
- Тебя бы туда.
Свете показалось, что он всхлипывает.
- Плачешь что ли?
- Как не плакать? Талант! Да и вообще, Филька мне, как сын. Ты же знаешь.
- Знаю. Папа, у тебя есть его адрес?
- У соседей спрошу. Зачем тебе?
- Письмо отправлю. Он мне вопрос один задал, когда был здесь. Надо ответить.
