скучал. Теоретически, у нас каждые десять дней был полноценный выходной, в который мы могли пойти домой, или в Лаори. Практически же выходные нам выпадали гораздо реже. А все из-за того, что почти все успевали получить кучу взысканий, и вынуждены были отрабатывать их в казарме. За первые два года своей взрослой жизни, мне всего несколько раз удалось побывать дома. Но опыт приходит со временем, я научился избегать бдительных очей инструкторов, а может действительно, научился чему то, и стал намного чаще бывать дома. Несколько раз мы с друзьями побывали в столице. Есть там один подвальчик, где могли продать нам, новобранцам, слабенького вина, и не докладывать об этом начальству. Какими же взрослыми мы себе казались тогда. Сейчас- то я понимаю, что все инструкторы от самого младшего до начальника, все они тоже прошли через этот погребок, и только делали вид, что не догадываются о том, где мы побывали.
Не сказать, что жизнь в казарме была очень горькой или очень сладкой, было все и занятия с утра до ночи, и трудные марш-броски, когда нам необходимо было за одну ночь преодолеть расстояние от одного города, до другого, и вернуться обратно. Но были еще и верные друзья, готовые в любой момент прийти на помощь. Чувство локтя не раз выручало нас в тренировочных рейдах. И хотя тренировки проходили неподалеку от дома, именно такие походы были самыми опасными. На ночной дороге можно было встретить не только запоздалого путника, но кое-кого во много раз опаснее. Часто мы встречали оборотней. Были встречи с одичавшими собаками, а они опаснее, чем волки. Волка можно отогнать огнем, собака же его не боится. И если мы встречались с такими противниками, то всегда старались их полностью уничтожить. Разбойников, правда, по ночам мы ни разу не видели, а очень хотели. Было такое, что старшие отряды сталкивались с ними, и не всегда удача была на нашей стороне. Случалось, что преступникам удавалось скрыться. Мы же, своими ночными походами убивали двух зайцев, получали необходимую тренировку, и заодно уничтожали опасных существ, поблизости от людского жилья. Не скажу, что нечисти становилось заметно меньше, ни разу не было такого, чтобы мы прошли весь путь без какой-либо стычки, но людям жилось немного спокойнее.
Для войны с оборотнями, одичавшими собаками, и с особенно большими стаями волков, мы брали стрелы, смоченные редким ядом. Который, даже через малейшую ранку способен парализовать их, правда если животное достаточно крупное и сильное, он только затруднял его движение, лишая хищника скорости. Для человека же этот яд был смертельным. Добывали мы его из жала, расположенного на кончике хвоста, маленькой крылатой ящерицы тийя.
Эти ящерицы живут в труднодоступных пещерах далеко на севере. Внешне они напоминают крупных разноцветных бабочек, но за красивой внешностью скрывается маленький крылатый убийца. Их яд, как я уже говорил, убивает человека быстро и наверняка. Ужалив кого-то, они слетаются на пир всей стаей. В южных реках живет маленькая невзрачная рыбка, но к этим рекам звери не подходят даже на водопой. Эти рыбки могут за несколько минут оставить от крупного зверя один скелет. Тийя - это то- же самое, только в лесу. Даже такой крупный зверь как медведь, и то опасается близко подходить к их норам. Ящерицы нападают стремительно, во время полета их заметить просто невозможно, но перед нападением они издают резкий свист, и самое главное, когда его слышишь, быстро упасть вниз. Разворачиваясь, и готовясь напасть еще раз, ящерица замирает в воздухе на несколько мгновений, и в это время её можно заметить, и поймать.
Для нас, проверкой на зрелость, явился поход за хвостами тийя. Мой друг Тарен и я отправились на север за ядом для наших стрел. Мы долго готовились к этому походу. Несколько месяцев, наши наставники буквально изводили нас постоянными свистками. Полностью повторяющими свист маленьких убийц, доведя наши навыки до полного автоматизма. Свист, бросок на землю, и бросок сети, на все, что летит. Нас довели до такого состояния, что мы могли бросить сеть на любой свист даже во сне. Днем, наши товарищи стали иногда подшучивать над нами, окликая нас не по именам, а свистом, беззлобно смеясь, когда мы поднимались с земли, на которую сами только что упали. Как - то раз, вечером, я поймал летучую мышь, неосторожно спустившуюся слишком низко над землей, и свистнувшую над моей головой. Потом я отпустил это безобидное создание. После этого случая, мне довелось еще несколько раз ловить маленьких птичек и летучих мышей. Тарен тоже достиг в этом больших успехов. После чего мы поняли, что полностью готовы к охоте. Когда мы с ним будем больше не в состоянии поднять большой боевой лук, то отправимся к птицеловам, там наши умения пригодятся.
Мы отправились в дорогу в начале осени, надеясь успеть найти гнездо ящериц до того, как они залягут в зимнюю спячку. Весной и летом яд у них был слабый настолько, что человек получает весьма болезненный укус с долго не заживающей раной, но не причиняющий смерти, самую силу он набирает только к зиме. Зимовали же ящерицы в глубоких норах, и дуплах старых деревьев, входы в которые были настолько тщательно замаскированы, что найти их было практически невозможно.
Сначала мы присоединились к большому торговому каравану, который шел в нужном нам направлении. Караванщик с удовольствием принял нас. Дополнительная пара мечей и луков ему не показалась лишней. Мар, так звали караванщика, обладал весьма примечательной внешностью, как я уже говорил, мы эльфы высокие и стройные, волосы у нас прямые, а усы и борода нам не ведомы. Тогда как он был не высокого роста, за его спиной свободно поместились бы три таких как я, может не много преувеличиваю, но только самую малость. Он обладал густой рыжей шевелюрой, не только на голове, но и на лице. Несмотря на это кончики его ушей были идеально острыми, чем он страшно гордился. Все это выдавало в нем полукровку, эльфинита, позже мы узнали, что его мать была из племени лесных людей, куда часто ездил торговать его отец. Который привез из одного из своих торговых походов, не только дорогие меха, но и молодую жену. Родные восприняли эту новость без особого восторга, но смирились. Из-за постоянных военных действий, нас становится все меньше и меньше, поэтому и участились смешанные браки. Раньше их осуждали намного сильнее чем сейчас. Возможно, если дело пойдет и дальше, таким образом, наш народ полностью исчезнет, и память о нас сохраниться только в преданьях.
Первые несколько дней дороги были достаточно спокойными, мы передвигались на северо - запад, в земли лесных людей, наши княжества выгодно покупали у них пушнину, продавая взамен наконечники для стрел, металлические ножи, и эльфийские луки. Про наши луки ходили легенды, будто стрелы, выпущенные из них, сами находили свою цель, и могли поразить неприятеля даже за несколько сотен шагов. Слухи эти, как и любые другие, были несколько преувеличены. Все объяснялось тем, что мальчик в возрасте шести лет получал свое первое оружие, и до конца жизни уже никогда с ним не разлучался, проводя ежедневные тренировки по нескольку часов в день. Годам к двенадцати, если ты не мог выпустить в цель еще три стрелы, пока летит первая, и попасть ими в центр мишени, считалось, что оружием ты совершенно не владеешь.
Над желто- рыжей степью раскинулось бескрайнее небо, от ярко-ярко-синего в вышине над головой, до голубого с сиреневым оттенком над горизонтом. Летнее солнце еще не полностью выжгло зеленые краски. Кое-где под редкими деревьями, или в низинах можно было увидеть сочную зеленую траву, в которой, яркими цветами сияли степные астры. Здесь они были не такими крупными, как в наших садах. Но от этого не стали менее красивыми. Ковыль, раскачиваясь под дуновением ветра, создавал иллюзию, будто по степи одна за другой, пробегают волны белая, а в след ей желтая. В основном же трава была уже сухой и жесткой. Позже, когда пройдут первые, еще теплые осенние дожди, кое-где появится молодая зелень, и даже зацветут поздние одуванчики. Сейчас же все просто отдыхало после палящего летнего зноя, и замирало в предвкушении долгожданной влаги.
На второй или на третий день пути, меня начало преследовать чувство, будто кто-то идет за нашим караваном. Но как бы старательно я не оглядывал окрестности, так никого заметить мне не удалось.
- Ты так вертишь головой, что я начинаю переживать за твою шею. – заметив мое состояние, произнес Тарен.
-Уже несколько дней мне кажется, будто за нами кто-то следит.
- Ты уверен? Здесь даже спрятаться негде. – Тарен внимательно огляделся.
- Может я и ошибаюсь, но не хочется, что бы нас застали врасплох.
- Кто здесь может быть? Разбойникам здесь не спрятаться. Волки и собаки не стали бы следить несколько дней. Они просто напали бы на нас, когда им было удобно.
- Ты думаешь, я этого не знаю? Именно это все и настораживает. Непонятно как- то.
-Нужно предупредить Мара.
- Да, может он, что- то слышал про такое. Или это у меня мания преследования какая-то.
Мар тоже ничего подобного не припоминал. Но его самого преследовало похожее чувство. А когда я подтвердил его опасения, он воспринял это с некоторой долей облегчения.
- Значит, я не сошел с ума, и мне это не кажется. Если бы только знать, кто это. Стало бы намного проще.
Мы приняли дополнительные меры предосторожности. Теперь впереди каравана всегда ехали вместо одного, по двое дозорных, а на стоянках выставлялось больше охраны. На ночь мы раскладывали вокруг стоянок охапки сухой травы, для того, что бы зажечь её при первых признаках нападения на караван. Непрошеных хищников этим можно отпугнуть на какое-то время. Но, несмотря на все наши предосторожности, это чувство, будто за нами следят, не отпускало меня, ни на минуту. Как то утром оно стало особенно сильным, казалось что- то подталкивало меня. Какое-то внутреннее чувство подсказывало мне, куда нужно направиться. Влекомый этим зовом, по другому я не могу сказать, я направил своего коня вперед, по едва заметной тропе. На траве еще серебрился ночная роса, но яркие лучи еще почти по-летнему теплого солнца безжалостно уничтожали её. Скоро она осталась только в низинах, куда ласковые лучи еще не достали, и вот, в одной из них, я заметил на светлом фоне, темное пятно, будто здесь лежал большой зверь.
Для того, что бы рассмотреть поближе, что это такое, я спустился в низ. Находка не обрадовала меня . На примятой траве четко отпечатался след большого тела, тот который следил за нами выбрал удобное для этого место. Вся стоянка хорошо просматривалась, а самого преследователя из низины видно не было. Высокая трава и ночная темнота надежно укрыли его от наших глаз. Еще я нашел следы человека, на непросохшей земле остались четкие отпечатки босых ступней, которые перекрывались следами огромных волчьих лап, и повсюду валялись бурые клочья шерсти. Такое мог оставить только оборотень. Но они обычно не следят подолгу за добычей, они охотятся. А этот несколько дней буквально преследует нас. Никто в караване не смог вспомнить ни одного подобного случая, когда беспощадный хищник вел себя подобным образом. И уже
