улыбаясь при этом.
- Если хочешь, я все их соберу и положу для тебя в пакетик, - Катя не собиралась останавливаться и продолжала колдовать над прической подруги с ножницами в руках.
- Не смейся надо мной, - Света рассматривала свой отрезанный локон.
Кьенг так любил пропускать ее волосы сквозь свои пальцы. Стоп, не думать об этом. Надо держать себя в руках. Учиться не думать. Учиться не чувствовать, не вспоминать. Учиться не жить. Неужели для нее все закончилось? А ведь ей так понравился этот процесс! И радоваться понравилось, и наслаждаться каждым днем. Теперь этого не будет. Не будет ничего. Неужели ей придется превратиться в бездушную куклу? Впрочем, какая их нее кукла? Ни внешности, ни перспектив, ни желания жить, ничего.
Катя заметила ее растерянное лицо.
- Хорошо, Светик, давай его сюда. Мы сохраним только его, и ты будешь изредка доставать его и вспоминать какие длинные волосы у тебя были. Хорошо?
- Ты не оставила мне выбора, - Света вздохнула.
- Вот и замечательно. Люблю, когда мне не перечат, - Катя принялась ловко орудовать ножницами.
Спустя некоторое время, волосы девушки пышной копной окружали красивый овал лица, немного не доставая до плеч. Катя трудилась молча, у нее хорошо получалось, но ее сверлила одна мысль, и она не смогла промолчать, удержаться, чтобы ее не высказать.
- Послушай, Свет… ты, конечно, опять рассердишься и, может быть, даже рассвирепеешь, но... ты теперь свободна, и это означает, что у Арсения больше нет конкурентов. Ведь так?
Она не поняла, почему Света застонала. В глазах девушки появилось странное выражение, она сильно побледнела, ее затрясло мелкой дрожью. Света сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы сдержаться, но давалось ей это с большим трудом.
Испугавшись нового приступа, Катя бросилась на кухню. Хлопая дверцами кухонных шкафчиков, она стала лихорадочно искать успокоительные капли. Налив в стакан кипяченой воды и прихватив пузырек валосердина, она вернулась в комнату. Каково же было ее изумление, граничащее с испугом, когда, войдя, она нашла свою подругу стоящей на коленях. Та раскачивалась из стороны в сторону, зайдясь в беззвучном плаче. Душевная мука исказила ее лицо, и сердце у Кати сжалось.
- Боже, Света, что с тобой? Тебе плохо? – не удержалась она от восклицания. – На вот, выпей лекарство!
Катя попыталась протянуть ей капли, но Света не смотрела в ее сторону.
- Уходи, - выдавила она.
- Нет, я останусь…
- Уходи, говорю тебе, - проговорила она не открывая глаз.
- Света, тебе нужна помощь. Что мне для тебя сделать?
- Ничего. Все нормально, - ей было очень плохо.
- Нормально? Ты вся дрожишь!
- У-хо-ди!!!
- Не могу! Ну почему ты меня прогоняешь? – Катя не знала, что ей делать, она очень растерялась.
Среди ее подруг и многочисленных приятельниц не было девушек с такой нервной системой и чувствительностью, как у Светы. Никогда их страсти и душевные переживания не переходили за ту грань, когда накал страстей зашкаливал, и психика не выдерживала.
- Я не хочу, чтобы ты видела меня такой, - казалось, Света говорит с большим трудом, превозмогая чудовищное сопротивление.
- Я хочу помочь тебе, - губы Кати задрожали.
- Я справлюсь. Завтра ничего этого уже не будет и никогда больше не повторится, - прошептала она через силу.
- Но я не могу вот так оставить тебя в таком состоянии…
- Катя, уходи! – закричала Света, готовая впасть в истерику.
- Хорошо, хорошо, дорогая… - Катя не знала, что страшнее – уйти и оставить ее одну, или остаться и вызвать приступ гнева. - Но если что - позвони мне. Я не смогу сегодня спать. Света, обещай, что ты мне позвонишь. Я должна знать, что с тобой все хорошо.
- Со мной все хорошо, - прохрипела девушка сквозь сжатые зубы.
Катя нерешительно направилась к дверям. Уже у выхода она обернулась к девушке, застывшей на коленях.
- Света, прости, что я опять о нем заговорила. Если бы я только знала…
- Да все в порядке, - прошептала Света, не оборачиваясь.
- Я дура, Света, прости меня.
Но ответом ей было молчание. Света не станет рассказывать подруге о вине Арсения в своей личной трагедии, о его участии в организации аварии Кьенга. Катя все равно не поверит, списав все на воспаленное воображение доведенной до отчаяния девушки. О лучшем адвокате Арсению нечего и мечтать. Катя тут же начнет оправдывать его, защищать и заступаться, и они долгое время проговорят о ненавистном ей человеке, а именно этого она не может допустить.
Конечно, он здорово подготовился - к нему не подкопаешься. Какой-то неизвестный грузовик с неопознанным номером и с таинственным водителем, удачно скрывшимся с места преступления. Естественно, не Арсений сидел за рулем! Он знает, что Света первым бы делом бросилась в Орденский Судейский Совет и донесла бы на него, так как он сам в разговоре с ней открыто заявил, не скрывая своих намерений, что убьет Кьенга. Но он все продумал: нет свидетелей аварии, нет доказательств, нет виноватого, и Арсений абсолютно здесь ни при чем.
Демон удачно все провернул: устранил врага и сам остался чист. Вот только враг остался недобитым, выжил. Видимо, не так уж много профессионалов в городе, таких как Арсений, только любители и новички. Но дело сделано - Кьенг вышел из игры, вышел проигравшим, потерявшим власть и влияние, потерявшим свою любимую девушку, и теперь Арсений может наслаждаться победой. Никто ему не сможет теперь помешать издеваться над своей рабыней. Света закусила губу, чтобы не закричать.
Катя, шла, глядя себе под ноги и не замечая ничего вокруг. Боже, это же надо как все повернулось, как все сложилось. Какая драма. А ведь ей казалось, что Света будет самой счастливой девушкой на земле, и счастье ее будет длиться долго. Катя давно уже оставила попытки разубедить Свету в том, что Кьенг заслуживает ее внимания, смирилась с этим и просто наблюдала, как это красивое чувство восхищения, посвящения и преданности распускается и расцветает в сердце подруги. Ей можно было только позавидовать. На ее месте мечтала оказаться любая. И такое единство душ, такой близкий союз, такая дружба между ними вызывала уважение и даже простую человеческую зависть. Хоть она лично и пыталась посеять в сердце подруги семена сомнения, но сама-то понимала, что чувство Кьенга такое же сильное, как и Светино.
Казалось, ничто и никто не способен их развести и разлучить, в этом Катя была уверена. Даже красота Арсения, его влияние и активное вмешательство не тронули Свету, что шокировало Катерину до глубины души. Ей казалось, что единственный на земле человек, ради которого стоит жить, и за кем можно отправиться в любое изгнание, по снегу босиком, в кровь раздирая руки и ноги, так это Арсений Луговой. По всей видимости, Арсений также желал этого, вызывать такое чувство, но Света сделала свой выбор, и не в его пользу. И что теперь?
Ее сердце разбито, она находится на грани помешательства, и Катя ничем не может ей помочь. Только сделала еще больнее. Но почему, почему у ее подруги всегда такая бурная негативная реакция при упоминании одного только имени Лугового? Что между ними произошло такого, что в ее свободном от злобы сердце смогла прорасти такая ненависть и неприятие? И почему Света упорно молчит об этом? И до жути интересно и не понятно, что же такое мог совершить Арсений, чтобы вызвать такую реакцию? Этот образованный, этот интеллигентный и культурный человек, такой глубокий и проницательный, обаятельный и очаровательный. За что, за какой поступок его можно так невзлюбить?
На целый квартал удалившись от Светиного дома, Катя понимала, что ответов на свои вопросы ей не найти. Она задумчиво шагала по лужам. Надо же, как горе сломало ее подругу, такую сильную и упорную. Кто бы мог подумать, что она так отреагирует на произошедшее. Маленькое помешательство, сказала она. А ведь это на самом деле помешательство: призраки, мнимые взгляды, жизнь в углу, и этот ее беззвучный плач на коленях.
Вот что она сейчас делает? Продолжает терзать себя, стоя на полу в пустой захламленной квартире, или...
Катя резко остановилась, так, что люди, идущие сзади, натолкнулись на нее, потом вдруг быстро развернулась и бросилась обратно, расталкивая прохожих, обегая чистильщиков обуви, сидящих прямо на тротуаре, и продавцов поп корна, игнорируя замечания Рыцарей, подозрительно глядящих вслед бегущей девушке. Ветер бил ей в лицо, развевая длинные волосы, брызги из-под каблуков разлетались в разные стороны. В глазах читалась тревога и нетерпение, и чем ближе к дому подруги она подбегала, становились все сильнее и нестерпимее. Вбежав в подъезд, она промчалась мимо консьержки и не дожидаясь лифта, поднялась на четвертый этаж.
Подбежав к двери, она нажала на кнопку звонка и долгий резкий звук пронзил тишину закрытой квартиры.
- Светка, открывай, я же знаю, что ты дома, - Катя заколотила по двери кулаками, едва переводя дух от быстрого бега, но за дверью было тихо.
Она прижалась разгоряченным лбом к обитой кожей двери. А может, она сама себе напридумывала всяких ужасов, а Света просто ушла в магазин, например? Боже, какая глупость! Какой магазин? Ей было так плохо, а Катя посмела ее оставить одну, хотя уверяла, что поможет ей, поддержит и будет вместе с ней. Ты не одна, говорила она ей, и что сделала? Оставила при первой же проблеме!
Катя заплакала от обиды и страха.
- Света, я знаю, что ты дома, - твердила она тихо.
Через мгновение она дернула дверь, затем сильнее, надавила на нее плечом и еще раз с силой толкнула. Она вспомнила, что закрывая за собой дверь, не услышала характерного щелчка, что замок, похоже, не сработал и не полностью защелкнулся, так что это ее шанс. Дверь поддалась, и девушка ввалилась в темную прихожую. Ее встретила тишина. Сердце похолодело, ей стало страшно. Дверь в комнату была распахнута, Катя влетела в нее, включила свет, но никого не обнаружила и бросилась на кухню.
- Света, где ты прячешься, выйди, я хочу с тобой поговорить, - звала она, но на кухне также было пусто.
Катя решила заглянуть в холодильник. Так и есть - то есть, ничего нет. Пустой и чистый. Она что, решила уморить себя голодом? Когда она в последний раз ела? Что она делала все это время? Страдала? Боже, как же ей было плохо, и никого рядом, ни одной живой души. Только она одна наедине со своей бедой и потерей.
Катя нахмурила лоб, не зная, что же ей делать, и даже с ужасом выглянула в окно, ругая себя за глупые мысли. И тут заметила тонкую полоску света из-под двери ванной комнаты. С громким криком она дернула дверь, которая оказалась незапертой, и остолбенела от ужаса.
Белая как мел девушка с короткой стрижкой, прекрасная и отстраненная, словно неземное спокойствие наполнило ее, сидела на краю ванной, облокотившись на стену, почти без сознания. Ее правая рука опущена в раковину под струю горячей воды и из глубокого пореза на руке, вдоль вены от локтя до запястья, обильно сочится кровь, окрашивающая воду в раковине в красивый пурпурный цвет.
- О, что ты наделала! - закричала Катя.
Ее голос сорвался на визг, такой смешной и противный, но Свете было лень говорить ей об этом.
- Боже! Боже! Боже! Дурочка! Что ты наделала!
Катя подскочила к девушке, стащила ее на пол, облокотив о край ванны, и несколько раз сильно ударила по лицу, стараясь привести в чувства. Руки ее дрожали. С
