Глава девятнадцатая, в которой миссис Уэльсон рвет и мечет

Энжела Вэйллс с любопытством разглядывала помещение, служившее, судя по всему, спальней. Кровать занимала большую часть комнаты и находилась аккурат посередине. На стенах то тут, то там висели небольшие картины и фотографии. В углу стоял трехстворчатый дубовый шкаф, явно, «родственник» кровати. Также в комнате находились комод, зеркало в простой деревянной раме, закрашенное черной краской, низкий прикроватный столик со стопкой потрепанных книг на нем. В целом, спальня была уютной и казалась, самой что ни на есть, заурядной.
Однако Энжелу не отпускало смутное чувство, что чего-то не хватает. И когда Фредерика Граас зажгла несколько подсвечников, она догадалась, что же именно ее смутило: в комнате не было ни единого источника электрического освещения.
- Ты не против? – Графиня покачала головой, и мисс Граас установила еще несколько свечей на прикроватный столик. – Нет-нет, я пользуюсь благами цивилизации, - предупредила она вопрос Энжелы. – Просто предпочитаю свечи.
- Когда я смотрю на пламя, то сразу вспоминаю о детстве – проговорила миссис Вэйллс, осторожно присаживаясь на край кровати.
- Вот как? – Фредерика уселась рядом, как только закончила колдовать над освещением. – Расскажи мне поподробнее о своем детстве, пожалуйста.
- О детстве? – оторвавшись от лицезрения стены, Энжела Вэйллс удивленно посмотрела на женщину. – Что именно вы хотите услышать? Это долгая и небогатая на события история. К тому же…
- Начни сначала, - посоветовала ей Фредерика. – И рассказывай. Я люблю слушать разные истории. – В доказательство своих слов она подперла голову руками, локтями которых уперлась в колени и выжидающе посмотрела на свою гостью. Едва сдержавшись от улыбки – в тот момент Фредерика напоминала маленького ребенка, - Энжела начала свой рассказ.
- Я родилась двадцать  назад, во втором осеннем месяце, в городе, название которого начинается на…
- Букву «У», - подхватила мисс Граас. – Энжела, я, на самом деле, обожаю загадки, но давай в этот раз обойдемся без них.
- Но тогда моя история будет совсем скучной, - улыбнулась женщина. – Она, правда, ничем не отличается от сотни таких же историй. Я – единственный ребенок в семье, росший в достатке. Мама и папа очень любили меня и ни в чем не отказывали. С тех пор, как я себя помню, в неделю я получала по нескольку новых платьев. Одно из них обязательно было моего любимого цвета.
- И какой же твой любимый цвет, Энжела? – мягко спросила Фредерика. Она с огромным интересом слушала рассказ графини.
- Голубой, - почему-то Энжела призадумалась перед тем, как дать ответ. Мисс Граас это тут же уловила.
- … но он не единственный, верно?
- Да, сиреневый я тоже люблю, - отозвалась Энжела. – Один раз… - ее губы дрогнули в улыбке, будто миссис Вэйллс вспомнила нечто весьма забавное. – Я захотела платье, в котором бы эти два цвета сочетались. Мама замучилась, отговаривая меня.
- И? Ей удалось? – Фредерика тоже боролась с улыбкой, явно, представляя маленькую мисс Пинквайк, требующую вожделенный наряд.
- Нет, - графиня вздохнула. – Обо всем узнал папа. Он заявил, что сам займется этим. И, вскоре, я действительно, получила платье. Мама была в ужасе…
- Платье было полосатым?
- Нет, - рассмеялась миссис Вэйллс. – Но, кажется, этого, как раз, и боялась моя мама. – Платье было голубым с шелковым сиреневым поясом. В целом, это смотрелось довольно… мило, однако, мама считала, что мой наряд ужасен.
- А тебе понравилось?
- Еще бы! Я обожала папины подарки! – графиня произнесла эту фразу с таким жаром, что мисс Граас невольно позавидовала. Она, в отличие от своей собеседницы, родителей не помнила.
- Еще я любила голубую сирень, цветущую в нашем саду. К сожалению, красота длится недолго, - вспомнила Энжела. – Это старый сорт, теперь совершенно не популярный. Как-то раз…
Графиня, продолжала свой рассказ, Фредерика с удовольствием его слушала, время от времени, задавая вопросы, уточняя некоторые моменты. К сожалению, мисс Граас была не слишком разговорчивым собеседником, но слушателем – отменным.
- Как-то раз папа принес домой книгу сказок. По крайней мере, он думал, что в ней написаны именно они, - пояснила Энжела, и медиум придвинулась еще ближе. Она не желала упускать ни малейшей доли из рассказа вдовы. – Но книга оказалась пуста. Вначале…
- Но стоило тебе пролить пару капель чернил, как написанное проявилось? – спросила Фредерика. – Я знаю о таких вещах. Старинные магические артефакты…
- Не совсем так, - графиня поискала глазами свою сумку. Обнаружив вещь неподалеку, женщина тут же поспешно открыла ее и вытащила небольшую книжечку в розовой обложке – свой дневник. Раскрыв его и найдя искомое, она протянула мисс Граас вырванную когда-то страницу. Фредерика осторожно взяла в руки листок. Взглянув на портрет, она побледнела.
- Вы знаете этого человека? – переполошилась Энжела.
Женщина-медиум молчала. Но, судя по тому, как мисс Граас кусала губы, она занервничала.
- Когда-то я хорошо знала… его, - произнесла Фредерика после секундной заминки. Но теперь…. Время многое меняет, ты и сама это понимаешь.
Я знала семейство О`Грошхаль – Литаэль, Нарину… Найра, - почему-то, мисс Граас осторожничала с этим именем, словно оно причиняло ей боль. Конечно, не в этой жизни, - пояснила она. – До тех пор, как….
- Произошло что-то ужасное? – с тревогой в голосе спросила графиня. Женщина-медиум поджала губы – кажется, это был ее привычный жест.
- Для кого-то это было величайшим подарком судьбы. Можно сказать, везением, удачей…. Но для Найра это событие стало огромным горем. Вся его жизнь была перечеркнута в один момент, - Фредерика говорила, тщательно подбирая слова.
- Я знаю, что Найр потерял зрение в двадцать шесть лет, - сообщила Энжела. – Но это ничего не значит, я приму его любым….
Услышав ее реплику, мисс Граас горько рассмеялась.
- Энжела, пожалуйста, запомни эти слова. Запомни то, что ты только что сказала. Когда настанет момент, и тайна выплывет на поверхность, вспомни сказанное тобой сегодня.
- Я точно знаю, что смогу простить, - горячо возразила миссис Вэйллс. Но Фредерика ее перебила:
- Тогда – не смогла.
- Наверное, я была глупой, - решила Энжела.
- Нет, ты поступила правильно, - возразила мисс Граас. – Любая, уважающая себя леди сделала бы точно также.
- Что же я сделала? – теряя терпение, графиня начала повышать голос. В другие моменты ей бы стало очень стыдно, однако сейчас она даже не заметила этого. – Что, в конце концов, сделал Найр? Что мы сделали не так?!
- Не вы, - поправила медиум. – Пьер и Литаэль.
- Кто такие Пьер и Литаэль?
- Родители Нарины и Найра.
- Выходит, у Найра есть сестра?
- Есть, - мисс Граас прищурила глаза, словно смотрела далеко за горизонт. – И мешок скелетов в придачу.
- Я приму все до единого, - решительно заявила Энжела. – Я пойму и приму Найра слепым, глухим, немым, сумасшедшим – любым!
- Милая Энжела… - графиня вздрогнула, услышав обращение мисс Граас. Спокойный, тихий голос женщины напомнил ей о Найре. Беседуя наедине, медиум была гораздо мягче. Словно, она осознанно выпускала колючки, при общении с посторонними людьми. А сейчас внезапно спрятала. – Только не забудь о своих словах, когда придет время, очень тебя прошу. А оно скоро настанет, поверь мне.

* * *
- Готова поспорить, эта засранка утащила Энжелу к себе! – бушевала миссис Уэльсон. Ведьма раздраженно плюхнулась на стул. Остальные последовали ее примеру, рассаживаясь на кухне. – Нет, я, прямо сейчас, навещу эту негодницу и верну бедняжку графиню! – рявкнула женщина после секундного молчания.
- Не надо, мам, - попросила ее Ядвига. – Мисс Граас, наверняка, сделала это неспроста.
- Сделала, потому что у нее мозги набекрень! – отозвалась Саманта.
- Энжеле что-то угрожает? – обеспокоенно спросила Джулия.
- Окромя не слишком известных нам личностей, ей ничего не угрожает, - отозвалась женщина. – Ну, или стать жертвой отравления. Фредерика преотвратно готовит – пояснила она гостье.
Ядвига хихикнула.
- О, да. Я до сих пор не могу забыть ее бисквит с пуговицами!
Джулия икнула.
- Пуговицы случайно попали в тесто, - пояснила подруга. – Если бы ты слышала, как они ругались потом!
- Не удивлюсь, если она их туда специально сунула, - отозвалась Саманта. Ведьма вытащила из-под стола корзинку с рукоделием и принялась вязать. Ей, явно, не мешало успокоиться. Джулия выразительно посмотрела на корзинку – в доме семейства Сейкроуз вещи также часто обитали не на своих местах. Однако миссис Уэльсон видела соринку только в чужом глазу.
- Мне кажется, Фредерика с уважением относится к своим…подопечным, - проговорила Ядвига. Ее матушка от души расхохоталась.
- К своим рабам, ты хочешь сказать? Ядвига, милая моя, не рассуждай о том, в чем совершенно не разбираешься. Фредди тянет из своих муженьков все соки… и правильно делает, - призналась Саманта. – В свое время, эти представители сильного пола выпили у моей подруги уйму крови. За это она теперь на них и отыгрывается.
- Джон, конечно, малоприятный тип, - согласилась дочь. – Но Луи… он кажется довольно милым.
- А ты бы вышла за такого, по доброй воле? – поинтересовалась старшая ведьма.
Вспомнив, как выглядел восьмой муж мисс Граас, Ядвига невольно подернула плечами. Этот полный, с выпученными глазами призрак смутно напоминал собой весьма неудачную помесь лягушки и свиньи. Ни одна девушка, находясь в трезвом уме и здравой памяти, не согласилась бы связать себя узами брака с таким человеком. Несмотря на всю любовь, которую Луи питал к своей жене, вызвать он мог только отвращение.
- Бедная мисс Граас, - пожалела Фредерику мисс Сейкроуз. – Наверняка, ее насильно выдали замуж.
- В те времена это было обычным делом, - пожала плечами ведьма. – Некоторых несчастных едва ли не тащили к алтарю, выбрав в мужья мужчину весомого в свете, но, зачастую, дурного собой или со скверным характером. И уж точно, нелюбимого.
- Но бывали же случаи, когда супруги привыкали друг к другу, уважали… - настаивала Джулия.
- Такой поворот событий был бы просто подарком с небес – отозвалась Саманта. – Но подобное случалось довольно редко. – Обычно, люди были очень несчастны.
- Неудивительно, что мисс Граас не желает выходить замуж, - пробормотала девушка. Она представила себе молодую Фредерику – наверняка, более симпатичную, чем она была на тот момент. И Луи. Картина вышла отвратительная.
- Вот, видишь, - удовлетворенно проговорила ведьма, наблюдая, как морщится Джулия. – «Бедняжка, наверное, сейчас она испытала глубокий шок», - подумала Саманта. Однако, женщина считала, что небольшие порции этого неприятного чувства отлично прочищают мозги, поэтому не стала успокаивать девушку. Привыкнув к этим крошечным толикам негативных эмоций, в будущем она сможет вынести гораздо большее. А, учитывая мерцавшие на горизонте события, что-то плохое поджидало их. И оно совсем скоро должно было нагрянуть на семейство Уэльсон, обеих мисс Сейкроуз и молодую графиню. Причем, последней была предначертана пренеприятнейшая участь.