Ландскнехт

оторваться от рейтар на том берегу. Но конь, храпя и кося бешеным глазом на человека, рвет поводья из рук, не давая сесть на себя. Как из тумана выскакивает еще один черный всадник с оскаленным львом на айлетте  и с оттяжкой рубит Роланда рейтшвертом . И обжигающую боль в правом плече, когда тяжелое острое лезвие перерубает наплечник и скользит вдоль по спине, кроша кольчугу в клочья. Как ударом его отбросает лицом на лоснящуюся лошадиную шею. Помнит горький лошадиный пот на своих губах. Как он разворачивается к врагу лицом и пытается  достать меч, но боль, дикая боль в спине и шее, не дает ему пошевелить рукой. Как рейтар снова заносит меч для удара, а ему на плечи из клубов тумана прыгает фигура в цветах его копья и несколько раз бьет кинжалом в просвет между бургиньотом  и кирасой. Видит брызги крови, разлетающиеся в туман, а дальше темнота и чьи-то руки, подхватывающие под мышки и волочащие его тело в холодные речные воды.
Роланд мотнул головой отгоняя тени прошлого и остался, как был, в неудобной позе, опираясь на постель локтями и коленями, чтобы не давить на любовницу всеми своими двухсоттридцатью футами живого веса.
- Ты знаешь, что мне в тебе больше всего нравится? – жарко зашептала Изабелла.
- Надеюсь, мое умение доставлять тебе наслаждение? - попытался неуклюже отшутиться Роланд.
- И это тоже, - женщина застонала, и он почувствовал, как она сжимает его внутри себя, - а еще то, что ты не похож на других. Эти твои шрамы и татуировки. - Она прикоснулась губами к искусно сделанному шраму на шее. – Такого я еще ни у кого не видела.
- На кого других? На твоих других любовников?
- Дурачок, - нежно шепнула Изабелла, - после того как я тебя встретила у меня никого не было.
Это было лестно слышать, если учесть что любовниками они стали более пяти лет назад.
- А как же муж?
- Эта, гуарро , перестал спать со мной, с тех пор как узнал, что я не могу родить ему ребенка.
В словах женщины Роланд расслышал неподдельную боль. Ему хотелось утешить ее, но он не находил слов. Он был больше воином, чем любовником.
- К тому же эта, тварь, - она почти выкрикнула ругательство, - больше любит своих игеррийских любовниц, которые ублажают его не только тем местом, в котором ты сейчас находишься, но и своими грязными ртами и не подмытыми гуэвонос  . Он, знаешь ли, очень любит эти штучки.
Она почти рыдала, но не от боли и негодования, а от еле сдерживаемой ярости.
Роланд молча гладил ее по волосам. Он был ошеломлен, обычно ни о чем подобном они не говорили.
- Знаешь, - Изабелла обхватила его голову и заглянула прямо в глаза, ее зрачки были расширены так, что радужки совсем не было видно, - только я думаю дело не во мне, а в нем. Это его семя безжизненно как пески Хешара, а не мое лоно похоже на дырявый барабан, как он мне как-то заявил.
- Почему ты так думаешь? – Роланд прижался к ее сухим и горячим губам.
- Почему? – женщина отодвинула его голову и засмеялась зло и торжествующе.
Он снова почувствовал, как она сжимает его внутри себя, от этого член его начал твердеть.
- Я чувствую, ты готов к схватке. - Изабелла снова приникла к его рту.
Роланд вместо ответа начал двигаться в ней.
- Да, - Изабелла застонала, помогая ему бедрами. – Давай, - слова ее перемежались стонами, - убежим, отсюда, вместе. Бросим все к дьяволу и сбежим!
Роланд, удивленный таким предложением прекратил двигаться.
- Нет, - простонала Изабелла, - не останавливайся, продолжай.
И Роланд продолжил, решив разобраться с этим после того как они насытятся друг другом.
- С чего тебе пришла такая мысль? – продолжил он свой разговор.
Теперь он лежал на спине, а Изабелла, примостилась у него под боком, закинув на него ногу и обняв рукой поперек груди.
- Какая? – почти промурлыкала она.
- Сбежать.
- Подумай любимый, ты же умный. Я тебе почти все сказала.
Роланд прокрутил в голове их разговор.
- Ты беременна.
- Да, любимый. – Изабелла приподнялась и, опершись о его грудь локтями, заглянула ему в глаза. – Ты не рад?
- Это несколько неожиданно. – Протянул Роланд. Он был ошарашен, но и… Рад? Да пожалуй, он был рад этому известию.
- Ты отказываешься от своего ребенка? – Изабелла отодвинулась от него и, села скрестив по-хешански ноги.
Глаза ее сузились и потемнели, из серо-голубых став стальными.
- Дурочка, - он тихо рассмеялся, - я всегда мечтал о наследнике. Вот только теперь мне придется убить твоего мужа.
- Ты этого боишься? – она снова прильнула к нему и стала водить пальцем по вытутаруиваным на его груди черепам. Сначала по шести весело скалящимся, как раз по числу удачных компаний, потом по трем без нижней челюсти именно столько было поражений в военной карьере Роланда.
- Смерти я перестал бояться еще в девять лет. Первого своего я убил в двенадцать, я как раз сбежал из приюта и целый месяц шлялся по дорогам Вейцарии, заколол гвоздем. Я как сейчас помню его, не убитого – гвоздь.  Большой, квадратный, с толстой шляпкой и ржавый, но острый, я его вытащил из крестьянской телеги. А уж скольких после этого я отправил в ад и сам не помню…
Роланд замолк, вновь переживая те события.
Пальцы Изабеллы на его груди дрогнули и замерли, он почувствовал, что грудь под щекой женщины стала влажной. Роланд осторожно прикоснулся к ее лицу, так и есть, кожа была мокрой.
Он грустно улыбнулся, рассказ и впрямь был из самых приятных:
- Не плачь. Смерть это всего лишь смерть и меня она не пугает. Ни своя, ни чужая.
- Зато я ее боюсь, - голос женщины чуть слышно подрагивал, - и своей и твоей. Может, просто сбежим?
- Куда? Я не хочу уезжать из этой страны. Да и я не смогу обеспечить тебе достойную жизнь.
- Мне плевать на…
- А мне нет, - прервал он ее, - я не хочу, что бы мой сын в чем-либо нуждался. Да и скрываться я не хочу.
- Тогда…
- Т-с-с, - он оборвал ее на полуслове, - это мы обсудим потом. Сейчас скажи, зачем ты отправила ко мне Долорес Де ЛаВегу.
- Она была у тебя? – Изабелла погладила его по животу. – Тебе понравилась девочка?
- Да, она красивая, - машинально ответил Роланд, размышляя какие вопросы, следует задать Изабелле.
- И-с-с, - выдохнул он сквозь зубы, когда пальцы Изабеллы сжали его член, а острые коготки царапнули нежную кожу. Воистину хоть внешне эта женщина отличалась от коренных спанок, но темперамент были истинно южным - взрывным, словно пушечное ядро начиненное картечью.
- Тебе! Она! Понравилась!? – Выделяя каждое слово, произнесла Изабелла.
Он чуть отстранился и поглядел ей в глаз. В них было даже больше ярости, чем тогда, когда она говорила про мужа.
Роланд улыбнулся и осторожно поцеловал женщину в уголок крепко сжатых губ.
- Она красивая, - прошептал он ей на ухо, - но для меня есть только одна женщина - это ты.
- Ты любишь меня?
- Люблю! – Роланд кивнул.
Пальцы женщины разжались и нежно погладили пострадавшую плоть.
- Я тоже люблю тебя. И запомни…
Он ожидал услышать от нее еще что-нибудь о других женщинах, но Изабелла его удивила, хотя и не так сильно, как тогда когда сообщила о своей беременности.
- Такого я никому еще не говорила.
- Так все-таки, зачем ты посла ее ко мне?
- Девочка попала в беду, и я подумала, ты сможешь ей помочь.
- Она знает, что мы любовники?
- Конечно, нет! – Изабелла села.
Роланд протянул руку и погладил ее грудь. Женщина в ответ на ласку мурлыкнула словно довольная кошка, и накрыла его ладонь своею.
- Как ты объяснила ей знакомство со мной?
- Сказала, что ты вел дела с моим отцом.
Она снова удобно устроилась у него на плече.
- Хорошо! – Роланд, гладил ее по волосам, думая о том, что Габриеллу ДеАриес в последний раз видели входящую в один из домов принадлежащих мужу Изабеллы.
- Изабелла, - осторожно начал он.
- Да, - голос женщины был сонным и он понял, что она вот-вот заснет.
- Твой муж надолго уехал?
- На неделю.
- Ты не знаешь, куда он уехал и с кем?
Умница Изабелла не спросила, зачем ему было это надо.
- В свой загородный дом. Взял пару игерийских шлюх и уехал.
- Только их?
- Нет, без пятерки гардов он никуда не выезжает.
Роланд взглянул на хрустальную клепсидру. Ему надо было уходить.
- Любимая, - кажется, он впервые так назвал ее, - мне пора, у меня сегодня еще есть дело.
- Ты вернешься? – Изабелла отстранилась от него.
- Не забудешь про нас? - Она погладила себя по животу, - Как только покинешь дом.
- Нет, - Роланд встал, - теперь никогда.
Он наклонился и поцеловал ее.
- Теперь никогда, - он повторил свои слова, с нежностью глядя на Изабеллу.
Он осознал что ни к одной из женщин деливших с ним постель он не испытывал того, что чувствовал сейчас к Изабелле. Пожалуй, это можно было назвать любовью.
- Хорошо, - женщина закуталась в простыню, - я верю тебе. И я люблю тебя.
Он кивнул, нашаривая штаны и камиссу.
Еще один вопрос не давал ему покоя пока Роланд одевался, и он решил его озвучить:
- Ты сказала, что я не похож на других, чем?
- Дурачек? – Изабелла слабо улыбнулась. – Всем. Начиная от внешности и заканчивая всем остальным – манерами, поведением… да всем.
Он был почти готов, осталось зашнуровать двойной кожи колет, с вшитой между слоями кольчугой, пулю такая не остановит, но от подлого удара в спину стилетом или пропущенного укола чинкуэдой вполне.
Роланд поправил чинкуэду прикрепленную за спиной, но не так как ее носили здесь – поперек поясницы, а вдоль - от левого плеча к правому бедру рукоятью вниз, и накинул на плечи короткий плащ, хубоном он пренебрег – ночь была теплая. Сжимая в руке широкополую шляпу горцев,  он легко вскочил на подоконник, собираясь выпрыгнуть в сад, как Изабелла окликнула его:
- Любимый, - видимо она твердо решила так его называть, обернувшись, он увидел как в свете звезд, блестят ее глаза, - когда ты придешь?
- Когда возвращается Де Кабреро?
- Не раньше чем через пять дней.
- Я буду у тебя через три дня. Жди меня здесь. – Он улыбнулся. – Голенькой словно новорожденное дитя.
Он изобразил губами поцелуй и выпрыгнул в окно.

Алексей Иванович Войнов. День 1.
Войнов вздрогнул всем телом и проснулся. Быстро, пока сон окончательно не выветрился из памяти, нашарив под низкой кроватью ручку и ученическую тетрадь, с переплетом в виде пружинки и изображенными на картонной обложке веселыми котятами, он начал писать. Темноту в комнате разгонял одинокий фонарь, покачивающийся за окном, но этого тусклого света Войнову вполне хватало. Как и в предыдущий раз до конца записать приснившееся он не успел, детали бледнели и стремительно исчезали из памяти. Сон уходил, оставляя после себя тревожно, словно в предчувствие беды, бьющееся сердце.
Этот сон снился Алексею Ивановичу уже много раз, он даже не знал сколько точно. Алексей Иванович помассировал слабо тюкающий левый висок, припоминая, как давно это началось. Сделал он это машинально - за девять лет он привык к этой слабой боли и почти перестал ее замечать. Пожалуй, решил он, сон начал посещать его около полугода назад, это точно, а может и раньше. Поначалу сон приходил раз в месяц, потом раз в две недели, а с пару месяцев назад зачастил сначала через две ночи на третью, и вот уже вторую неделю он снится каждый день. Нельзя сказать, что сон не нравился Войнову, даже наоборот - он привносил в его размеренную и не слишком богатую событиями жизнь пенсионера определенное разнообразие. Его беспокоило только одно – было у него смутное чувство, что сон ничем хорошим не заканчивается, но вот чем