Вселенной, которые нашла здесь, в большом просторном доме с довольно скромным убранством.
- Тетка в коровнике, дядя в свинарнике, - улыбнулся Сергей. – Но я о тебе позабочусь до их прихода.
- Они не будут против гостя? – спросила она. Оказалось, она даже не подумала, что может оказаться нежеланным гостем, или лишним ртом. Хотя, как раз на этот счет хозяева фермы могут не беспокоиться – Света привезла с собой вполне внушительную сумму, с радостью желая внести ее в фонд развития хозяйства.
Они пили чай, сидя друг напротив друга за столом, покрытым клеенчатой скатертью, и болтали легко и беззаботно. А заботы прятали каждый в себе, прикрывая ресницами волнение и неуверенность.
- Как ты здесь поживаешь? – спросила Света. – Тебе нравится? Привык?
- Да, здесь хорошо. И такая тишина, что я просто не хочу покидать это место. В город ехал, ты не поверишь, скрепя сердце.
- Понимаю, - кивнула Света. – Но я, наверное, не смогла бы так прожить всю жизнь.
- Здесь красиво, спокойно. Я даже стихи писать начал, - признался молодой человек. – Да, располагающая атмосфера, знаешь.
- Правда? Это здорово! Почитаешь?
- Ну, сразу предупреждаю – это не Маяковский, - усмехнулся Сергей. – А то знаю я тебя, ничего не признаешь кроме футуризма, причем исключительно только в его исполнении.
Сергей помнил, как Света однажды, прочитав совершенно случайно знаменитое «Послушайте, ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?» потеряла голову от восхищения, и с тех пор все разговоры о поэзии сводились только к тому, какой великий поэт Владимир Маяковский.
Света сокрушалась, жалуясь, что никто не хочет его слушать в ее исполнении, что никто им не интересуется.
- Вот бы познакомиться с парнем, который тоже влюблен в Маяковского, - рассуждала однажды Света, сидя после уроков на кухне у Сергея и грызя баранки.
- И зачем тебе? Что особенного-то? – недоумевал ее одноклассник.
- А то, будем читать друг другу его стихи, гуляя по набережной. Красиво же!
- Красиво, - передразнивал ее Сергей, бросая в нее крошками от баранок.
- Как можно сказать о любви, если не цитировать Маяковского? – набрасывалась на него Света. – Вот не знаешь его, и считай, ничего не знаешь о любви. Вот я нифига не знаю про интегралы, так что вычислить их просто не смогу, понимаешь? Так и здесь!
- О любви можно по-разному сказать, - не соглашался Сергей.
- Конечно, вы, парни, очень изобретательны. «Я тебя люблю», - скала она, скорчив рожицу и коверкая слова. – Тоска и глупость! А можно подойти, такому гусару, и глядя в глаза так сразу сразить ее наповал: «Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана! Я показал на блюде студня косые скулы океана!»
- Ерунда, - перебил ее Сергей, запулив в нее шариком из салфетки. – Пока дочитаешь, она зевнет и уйдет.
- Конечно, если не чувствуешь его силы и красоты, то и повторить-то не сможешь! А заявишь: «У меня в зубах застряла булка вчерашней ласки», и она твоя, заинтриговал, понимаешь?
И они оба смеялись.
Сергей заучивал Маяковского наизусть, но так ни разу Свете и не прочитал. Она не ждала от него этого.
- Света, зачем ты приехала? – спросил он тихо без перехода.
- Сергей, ничего особенного, - как можно спокойнее произнесла Света. – Просто навестить старого друга. Понимаешь? Ты понимаешь меня? Я просто хочу провести время с тобой.
- Ясно, я так и подумал, - Сергей заставил себя непринужденно улыбнуться.
Он не стал говорить ей, как долго потом ему придется приходить в себя. Когда здесь перестанет звучать ее голос и исчезнет ее энергетика, аура ее присутствия, испарившись как роса на траве, и она уедет в свою бурную яркую и несчастную жизнь, оставив его одного, в оглушительной тишине, какая наступает, когда отзвуки закончившегося бала доносятся до тебя, наполняя горечью конца твое сердце.
Света не понимала этого, или не хотела понять. Желая помочь другу, она лишь усугубляла его положение, не давая ему забыться и расслабиться, отпустить тот мир от себя, в котором он уже не мог существовать. Она привезла его сюда с собой, в себе. На время. Что же, он сильный, он справится.
Ее приезд сюда, спонтанно задуманный и блестяще произведенный, лишь приблизил ее к тому моменту, когда очередной скелет из шкафа Арсения выберется на свет божий, выползет из темноты небытия, скребя костяными стопами по паркету ее жизни, протягивая к ней свои костлявые руки, сверкая оскалом вечной улыбки, ухмылки смерти.
Она отсыпалась на мягкой пуховой перине, на свежайших простынях, которые казались влажными, и сладкая дрема окутывала ее каждую ночь. Она давно забыла, что такое выспаться и проснуться полной сил.
Родственники встретили девушку настороженно. Узнав, кто она, они натянуто улыбнулись, хозяйка принялась хлопотать на кухне, хозяин занялся починкой домашней утвари. Луговая. Жена того самого человека. Они знали, что и почему произошло с их племянником. Из-за нее, из-за этой самой девушки. Не такая уж она и красавица, чтобы стоило из-за нее калечить свою жизнь, но Сергей был другого мнения, и они не смели говорить с ним на эту тему.
Но было кое-что, что не было известно даже Сергею. Его пребывание здесь и проживание, которое сам бы он никогда не смог окупить своим посильным трудом, став лишь обузой для родных, с утра до ночи в поте лица трудящихся на своей ферме, щедро оплачивалось ежемесячно. И делал это никто иной, как Луговой. Видимо, замаливал грех. Деньги, внушительная сумма, регулярно из месяца в месяц вносились на расчетный счет, что очень помогало им в делах. Таким образом, приезд Сергея, грозивший стать началом финансовых трудностей для пожилой пары, стал для них помощью, ознаменовав начало нового этапа в их бизнесе, и дела стали идти на лад. Единственным условием для такого расклада было – держать Сергея в неведении.
И вот сюда заявляется жена того самого человека, и судя по всему, он не в курсе этого события. Как им быть? Что делать? Но решив не вмешиваться, они просто создавали все условия, чтобы девушке понравилось в их доме.
Света трудилась вместе Сергеем на скотном дворе, училась доить коров, собирала яйца в большую корзину, подметала двор, пекла с хозяйкой пироги, наводила порядок в доме. Ей нравилась такая жизнь, и она совершенно забыла о своем решении продумать план по изведению кровопийцы, отравившему жизнь стольким людям. Она не вспоминала Арсения, отдыхая и душой и телом от того напряжения, нервозности и взвинченности, которая не отпускала ее на протяжении долгих месяцев в городе.
Вечерами, надев толстую засаленную фуфайку и теплые чуни на ноги, она выходила на крыльцо, где подолгу сидела с Сергеем, слушая его стихи, вспоминая школьные годы, болтая обо всем и ни о чем. Ей очень нравилось это время. И она не хотела что-то менять в течении своей жизни, такой размеренной, спокойной и мирной.
Все оборвалось в один день, когда Света решила прогуляться в дальний коровник, находящийся в самом конце огромной фермы.
На ферме работали люди и кроме хозяев. Все они жили в ближайшей деревне в тридцати минутах ходьбы отсюда, и Света время от времени встречалась с ними.
Но сегодня она заметила мужчину, не похожего на тех людей из деревни, сутулых, грязных работяг с мозолистыми руками, в тяжелых резиновых или кирзовых сапогах. Еще издалека она обратила внимание на статность и некоторое изящество мужчины, который разбрасывал сено в коровнике. Света видела через открытые двери, ведущие в просторное помещение, как грациозно и уверенно он двигается, и залюбовалась им. Только несколько минут спустя она обратила внимание на его волосы. Длинные, что было несвойственно местным жителям, красивые, вьющиеся длинные волосы черного цвета. Что-то екнуло внутри. Сердце сжалось в тоске. Она вспомнила Бертуччо. Бедного славного несчастного Бертуччо. Да, этот мужчина очень походил на него движениями и фигурой. Света решила подойти поближе. С каждым шагом приближаясь к нему, девушка бледнела все больше и больше. Присмотревшись, она с ужасом подумала, что сходит с ума. Это и был Бертуччо! Только без его фирменной улыбки и беззаботности в шальных глазах, и губы не кривились в насмешливо-ленивой улыбке.
- Берт? – позвала Света осипшим голосом, и мужчина резко обернулся, изменившись в лице.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и вдруг мужчина бросил вилы, развернулся, и быстро пошел прочь, так и не сказав ни слова.
Света закричала, сделала шаг за ним, но голова вдруг закружилась, в глазах потемнело, и она упала на землю, покрытую легким инеем после ночных заморозков. Вскоре ее обнаружили, и перенесли в дом.
Никто не мог понять, о чем она говорит сквозь слезы и рыдания, о каком мужчине, кого зовет и о ком спрашивает. Сергей менял ей холодную марлю на разгоряченном лбу, хозяйка давала выпить успокоительных каплей. Все сходились на том, что Света никого не могла там видеть в тот момент, что никакого длинноволосого мужчины на ферме нет, и это ей привиделось. Света плакала, кричала и требовала сейчас же отправиться на поиски, ее пытались успокоить и уверяли, что она ошиблась. А за спиной у нее молча и мрачно переглядывались, качая головой и поджимая губы.
Промучившись два дня, Света решила уехать. Это видение ее сильно напугало, она не могла здесь больше оставаться, боясь снова увидеть призрака, и втайне желая этого. Ее страшила мысль, что она сходит с ума. Но в голове созрел план, как проверить, сумасшедшая она, или кто-то водит ее за нос, разыгрывая чудовищный фарс.
***
Родной город встретил Свету хмуро. Заспанное утро никак не хотело радовать ее теплом и гостеприимством, напротив, выбросило порцию мелкой измороси и на том и успокоилось, передав примолкшую и подавленную девушку заботам не менее хмурого дня.
Света не спеша брела по перрону, размышляя о том, как ей провести эти сутки и, дождавшись отца, официально прибыть из поездки. Решив отсидеться в здании вокзала, девушка направилась в огромный зал, хранящий такие незабываемые воспоминания, что сердце ее начало взволнованно бухать в груди. А по прошествии пятнадцати минут туда уже входил высокий мужчина с серыми строгими глазами, поджатыми губами и нервными руками.
Света тащила за собой тяжелую сумку, как упирающегося пса на поводке, и рассеянно бродила под вывесками с расписанием, думая, чем бы себя занять, когда Арсений встал прямо перед ней. Все как в старые добрые времена. Ой, в добрые ли? С тех пор как она узнала, как зовут этого мужчину, времена уже никогда не были для нее добрыми. Или все-таки были?
Горящие расплавленной ртутью глаза сами все читали в ее напуганном неожиданной встречей сердце, так, что Свете незачем было что-то ему объяснять. Она попалась. Прямо на месте преступления. И оправдываться бессмысленно.
Неожиданно из-за спины Арсения появилась мужская рука с татуировками на пальцах и букетом белых роз. Арсений, не глядя, взял протянутые ему цветы и, не сводя с жены рассерженных глаз, протянул ей букет.
- С приездом, - сказал он, словно сообщал ей о готовящейся для нее казни.
- Как мило! – Света сделала вид, что ей нисколько не страшно и приняла цветы с улыбкой.
- Устала с дороги? – спросил муж, не меняя выражения лица.
- Немного, если честно.
- Я сделаю тебе горячую ванну, - все также сурово произнес
