Так, ещё шажок, ещё… Хуже всего то, что нельзя балансировать руками – в одной из них сумка, тянущая за собой в сторону. Может, завязать ручки и отправить её вниз, а потом спуститься и там подобрать? Нет, нельзя! Ручки могут развязаться, дно протереться и тогда все его труды – насмарку!
Ну, ещё немного! Ледяной ветер налетел из-за забора, закружился, хлестнул по лицу. Здесь самый трудный участок, тропа делает поворот, да ещё и под уклоном. К счастью, лёд здесь подтаял, и появилась возможность опереться ногой, не боясь упасть. Он преодолел опасное место очень легко, почти не скользя. Теперь осталось несколько метров очень пологого, почти ровного спуска. Вот так, можно чуть быстрее…
Грохнулся он основательно. Никогда нельзя расслабляться – даже если кажется, что все трудности позади! Он ударился задом, заскользил вниз, проехался правым боком и приземлился в месиво из грязи и растаявшего снега у подножия склона. Генка был, конечно, мужчиной, отважным путешественником, героем, доставляющим продовольствие в затерянный старательский посёлок, но всё-таки ему только недавно исполнилось двенадцать!
Сидя в грязной, ледяной луже, промёрзший насквозь, продуваемый студёным ветром, он заплакал, не вытирая слёзы с мокрого от дождя лица. Болел ушибленный бок, саднила ободранная рука, водой наполнились теперь не только ботинки, но и брюки и куртка. Надо вставать и идти! Теперь уже не только чтобы доставить продовольствие, но и спасти себя. Он поднялся, схватил, чтоб не раздумать и не бросить опостылевшую сумку, и медленно побрёл по неровной, засыпанной щебнем грунтовке. Вся дорога покрылась слоем жидкого месива из воды, грязи и снега, скрывавшего под собой ямы и колдобины. Несколько раз он оступался, проваливаясь в эти ямы по щиколотку, но не обращал на мокрый холод внимания – только бы ногу не сломать!
В какой-то момент Генка понял, что может просто не дойти. Одежда намокла вся и не защищала от холода и ледяного ветра. Сил не осталось совсем, тяжеленная сумка тянула вниз уставшие, онемевшие руки. Деревья, по-прежнему скованные ледяным панцирем, зловеще скрипели и потрескивали. Можно, конечно, попробовать постучаться в какой-нибудь дом, попроситься согреться. Но как же тогда он доставит продовольствие? Так нельзя – спасать свою шкуру, забыв о женщинах и детях (маме и Викуле), ждущих его! Да и кто услышит сейчас стук в калитку…
На просторах Белого Безмолвия попавшие в беду путешественники стреляли из ружей, звук разносился на много миль, и все, кто был близко, спешили на помощь. А ещё зажигали костёр, его дым служил сигналом для спасателей. А у Генки нет ружья, чтобы выстрелить, да и не услышит никто за шумом ветра и дождя, за скрипом обледенелых деревьев. А костёр не развести в такую бурю. Надо же, почти зима, холодно, а с неба льётся дождь… И помощи ждать не от кого…
В конце длинной улицы показался какой-то свет. Он был далёким, но ярким. На лампочку от домашнего генератора не похоже, она была бы тусклой, да и не приближалась. Неужели машина? Откуда она здесь взялась и как смогла проехать по этим ямам?
Переваливаясь на колдобинах, разбрасывая грязное ледяное месиво, огромный внедорожник медленно подъехал к мальчику и остановился в нескольких метрах от него. Из машины выпрыгнул сосед, дядя Миша.
- Генка, ты? Вот здорово! Так и знал, что ты пойдёшь здесь! Быстро в машину! – он схватил мальчишку в охапку, потащил к машине. Генка вцепился в сумку:
- Там продовольствие… еда…
В машине у дяди Миши хорошо, тепло. Генку он завернул в шерстяное одеяло и поместил на заднем сиденье. Топится печка, мурлычет магнитола. Дядя Миша пробирается к началу улицы, где можно развернуться, и разговаривает по телефону:
- Да, да, Марина, всё в порядке, живой, здоровый, только промок сильно и замёрз, везу его домой! Да. Мы скоро! – кладёт трубку на сиденье рядом с собой, и уже Генке – Я там кинул к вам провод от своего генератора, немного комната пусть протопится, да и свет будет. А как же тебя понесло-то сюда, да ещё с сумкой?
- Продукты надо было домой принести, Викуле молоко… я думал, что быстро управлюсь, телефон с собой не взял…
- И что, аж в город мотался?
- А как же? Мама ведь ждала, - Генка промолчал и вдруг, давя закипавшие слёзы, добавил: - и собаки провалились в полынью, и на Сороковой Миле ждали продовольствие, и я не смог зажечь сигнальный костёр…
Дядя Миша быстро повернулся к нему, и по лицу его скользнула улыбка:
- А я приехал со своего золотоносного участка и хотел уже распрячь собак, но вдруг увидел сигнальный костёр. Тогда я понял, что кто-то из парней попал в беду…
- Но я не зажигал сигнального костра, - прошептал Генка.
- Его зажёг… да, его зажёг сам Ситка Чарли, - был ответ, - и я поехал к тебе. Ты настоящий мужик, Генка! Дошёл почти до конца! И сейчас мы поедем домой, ты согреешься и уснёшь, а завтра проснёшься здоровым и бодрым, и всё будет в порядке!
- И наконец-то наступит зима?
- Конечно, наступит зима!
- И Юкон не вскроется до весны?
- Да, дружище, старый седой Юкон не вскроется до весны…
* Так называются рейсы, где моряки работают на судах, ходящих под иностранным флагом - выгодные, но очень тяжёлые.
10 марта – 19 июня 2014
